В твоем плену

Сегодня же, в свой главный праздник, в день совершеннолетия, разглядывая себя в отражении как в первый раз, стояла пораженная собственной красотой. Словно видела себя впервые и не могла поверить! На меня смотрела шикарная красавица в длинном бирюзовом платье из тончайшей ткани, которая обтягивала лиф и талию, а внизу, начиная от бедер, свободно струилась до самого пола.

Часть волос убрана в высокую прическу и заколота модными шпильками, остальные – мягкими локонами ложились на плечи и спину. И я вроде, и в тоже время не я!

– Она – наша гордость! – с мягкой улыбкой добавил отец, незаметно подошедший сзади и сейчас обнимающий маму за плечи.

Мне почудилась легкая грусть в его интонации и во взгляде. Я нередко замечала печаль в глазах отца, когда он смотрел на меня. Причем в последнее время все чаще и чаще.

Переживал и боялся, чтобы не натворила глупостей? Не наслушалась нехороших советов вроде стать акхе?

С незапамятных времен наше общество делилось на миаро, высокородных и простых людей. Тех, кому повезло родиться одаренными, на чьей стороне были сила, деньги, власть и тех, кто с рождения был лишен всего этого. Миаро – не люди. Они похожи на нас как две капли воды: те же две руки, две ноги, голова и прочие части тела, но обладали куда большими способностями, чем обычный человек. И кровосмешение не допускалось. Тем более, что с годами чистокровные миаро вырождались. У них все чаще рождались дети с запечатанным даром – высокорожденные, что автоматически ставило их на ступень ниже. Такие не владели энергетическими потоками, не умели работать с пространственной материей, не открывали временные порталы и еще много-много таких “не”. А значит, были бесполезны в плане защиты нашего мира от внешних угроз.

Однако союзы с людьми случались. И именно для этих случаев были написаны строгие правила. Никаких браков, никаких совместных детей. Единственное, на что могла рассчитывать обычная девушка в отношениях с миаро – роль акхе. Сексуальная рабыня без права голоса, возможности иметь детей и семью в будущем.

Страшный сон, который врагу не пожелаешь. Хотя не все так категорично относились к подобной участи. В некоторых семьях девочек с детства растили с установкой, что акхе – это почетно, это возможность удачно устроиться в жизни, помочь материально своей родне. При обращении в акхе семья девушки получала круглую сумму денег, на которую могла не нуждаясь жить долгое время.

Подписать договор можно было только после наступления совершеннолетия и добровольно. Кто-то продавал себя от отчаяния и желания хоть немного помочь своей семье, кто-то в поисках легкой жизни. Но никто не мог дать гарантии, насколько жизнь в роли акхе будет легкой и беззаботной. Подписав договор, девушка становилась игрушкой в руках хозяина, который с того момента мог делать с ней все что угодно.

Только ее насильственная смерть была наказуема законом, правда, всего лишь штрафом в пользу государства, который любой высокородный мог заплатить без ущерба для своего бюджета.

– Мила, мама, папа! Гости уже собрались! – оповестил влетевший в комнату младший брат, затормозив всего в нескольких сантиметрах от отца и чуть было не врезавшись ему в живот.

Отец потрепал сына за густую шевелюру темных каштановых волос, с улыбкой глядя в его большие карие глаза. Младшие братья унаследовали от отца и цвет волос, и цвет глаз, а мне достались мамины гены.

– Мы уже идем, Кай! Готова, дочка?

Я кивнула.

Мое совершеннолетие родители решили отпраздновать с размахом в нашей таверне. Все-таки старшая дочь! И сколько я ни пыталась противиться, мероприятие решено было провести.

Меня с самого начала грызло неприятное предчувствие, будто что-то нехорошее должно случиться, покоя не давало, а понять, что именно, я не могла.

Внутри, в области сердца, ныло и давило ощущение безысходности. Что-то мрачное, вязкой ртутью заполняющее грудную клетку и мешающее дышать, сдавливало и заставляло волноваться без повода.

– Мила, ты бледная вся, дочка! Ты точно хорошо себя чувствуешь?

– Я волнуюсь немного, – выдавила улыбку, – во взрослую жизнь вступаю как-никак! Все хорошо, мам, пойдем, гости ждут.

Родительница покачала головой, особо не поверив, но двинулась следом за мной вместе с отцом.

Десятки гостей, знакомых и незнакомых, сидели за накрытыми столами, тянущимися длинными рядами вдоль стен в нашей таверне, которые в этот день украсили цветами и надувными шариками. Кого-то из приглашенных я знала с детства, кого-то видела изредка в наших местах, в любом случае чужих среди них не было.

Как только мы вошли в зал, послышался нестройный гвалт голосов, выкрикивающих поздравления, восхищение и пожелания. Нескончаемый поток желающих поздравить потянулся к нашему столу с подарками и удушающими объятиями.

Только мой друг и верный защитник Силах стоял в стороне и терпеливо наблюдал за происходящим. Меня с самого начала удивило, почему он не оказался в числе первых поздравляющих.

Когда наконец все подарки были подарены, поздравления выслушаны и гости спокойно расселись по местам, Силах поднял руку, требуя тишины, и направился ко мне.

– Армила! Этот день я ждал столько, сколько помню себя, – начал он пафосно. – С самого раннего детства я был очарован тобой, и уже тогда, будучи ребенком, я поклялся, что всегда буду рядом, буду защищать тебя до последнего вздоха, до последней капли крови! Ты стала для меня моей вселенной, мечтой, идеалом, который я никогда не предам!

Силах продолжал говорить, говорить, говорить. А у меня ноги слабели от осознания происходящего. Я видела, что в этот момент решается моя дальнейшая судьба. Понимала, что он собирается сказать и не желала продолжения! И хуже всего было то, что я сама виновата в происходящем.

Силах действительно был моим самым лучшим другом с самого детства. Озорной парень с растрепанными русыми волосами и вечно торчащим непокорным чубом на макушке, который никак не хотел приглаживаться, с россыпью веснушек на носу и щеках, загорелый и непоседливый.

Он, как наседка за цыплятами, носился за мной по пятам, защищая от местных хулиганов, помогал, если видел, что мне требовалась помощь, и был частым гостем в нашей семье.

Я настолько привыкла к его присутствию в своей жизни, что воспринимала Силаха как члена нашей семьи. Он стал для меня старшим братом, которого у меня не было, моим примером для подражания, учителем в детских проделках.

Наши родители хорошо ладили и на нашу дружбу смотрели с умилением, надеясь, что в будущем она перерастет во что-то большее.

Переломный момент наступил неожиданно. Я еще была подростком, когда Силах, который старше меня на четыре года, возмужал, на глазах превратившись в молодого парня. На него стали засматриваться девушки, по вечерам он все чаще начал пропадать неизвестно где, и однажды я застала его за сараем вместе с дочерью сапожника в момент их поцелуя.

Силах прижимал девушку к стене, руками шаря у нее под платьем, пока она, закрыв глаза, глухо стонала, зарывшись пальцами в его волосах.

Увидев открывшуюся картину, мне стало обидно, противно и мерзко одновременно. Мой друг, мой Силах променял меня на какую-то размалеванную девицу!

Теперь было ясно, где и с кем он проводил вечера. Меня затрясло от душивших слез, от обиды. Всхлипнув, я бросилась со всех ног бежать от этой грязи, пару раз падая, сбивая колени, поднималась и снова неслась вперед, едва соображая и почти ничего не видя из-за застилавших глаза слез.

Силах, заметив меня, бросился следом, оставив свою девушку. Он нагнал меня у дверей дома, схватил, прижимая к себе, пытаясь успокоить, пока я колотила его по груди кулаками, кричала, чтобы отпустил, что от него воняет ею! Он терпел, сжимая меня в объятиях, шепча, что это все несерьезно, что ему важна только я и что ради меня он готов жизнь отдать. Тогда же, когда после получаса моих рыданий он все же сумел меня утихомирить, Силах пообещал, что будет только мой и принадлежать хочет только мне.

Я не совсем понимала всей серьезности и смысла сказанных фраз, но мое эго успокоилось. Мы вновь стали проводить много времени вместе, по-прежнему шутили, дурачились, только взгляд у Силаха, когда он смотрел на меня, стал другим – тягучим, глаза темнели, – а сам он словно переставал замечать, что творится вокруг.

Мне иногда становилось не по себе до мурашек, но уже в следующее мгновение возвращался мой Силах, тот самый, которого я знала с детства, с озорным, улыбающимся взглядом.

– Армила, ты станешь моей женой? – голос парня ворвался в сознание, вырвав из воспоминаний.

Я стояла напротив него, глядя в полные надежд такие знакомые голубые глаза, и не знала, что ответить. Вернее, знала, что должна была сказать, но "хочу" и "должна" – разные вещи, и если второе говорить легко, то первое приходится выдирать клещами из себя.

Я не хотела! Не желала. Но все так закрутилось в моей жизни, что обратной дороги не было. Я сама подогревала интерес Силаха, понимая, что он неравнодушен ко мне. Сама провоцировала, надевая кокетливые наряды, улыбалась и видела, с какой завистью смотрят подруги на меня, осознавая, что один из самых достойных парней очарован лишь мной.

Я играла его чувствами, не понимая серьезности всей ситуации, мне льстило его внимание, а последствия… кто в таком возрасте задумывается о них?

Хотелось быть любимой, вызывать восхищение и внимание парней, и в данном случае друг уделял мне это внимание в избытке.

Родители шептались о свадьбе, а я об этом старалась не думать, отодвигая подобные мысли на потом. Да и потихоньку становилось просто некогда думать об этом. Я начала помогать родителям в таверне, Силах тоже пропадал днями на работе, мы виделись реже и реже.

Это теперь я поняла, что он усиленно старался заработать на свадьбу. Он ждал моего совершеннолетия!

– Мила, не молчи, – почувствовала толчок в бок от матери и вздрогнула.

Подняла глаза, а язык словно к нёбу прилип.

– Ты хоть кивни, что согласна!

– Невеста от счастья дар речи потеряла! – гоготнул кто-то из гостей.

Я стояла растерянная, зная, что нужно ответить, что с Силахом у меня шанс построить семью, нарожать детишек, что о таком муже можно только мечтать!

Но люблю ли я его настолько, чтобы ответить да?! Станет ли он для меня, как папа для мамы – таким же любимым, родным, желанным? Готова ли я делить с ним каждую ночь постель, просыпаться каждое утро вместе и жить бок о бок до самой старости? Наверное, да. Или все же?..