Просто Марго

– А еще мой муж Янис говорит, что турецкие генералы Эмвер и Талаат приказали уничтожить все греческое население Понта: всех мужчин от 16 до 60 лет, а женщин и детей изгнать подальше вглубь Анатолии. И что самое ужасное, они уже начали осуществлять этот свой дьявольский план в областях Самсуна и Пафры!

Вот я тебе еще раз и говорю, подруга, что Господь нам послал этих русских, а то мы бы сейчас с тобой здесь так мило не беседовали, попивая неспеша ароматный чай.

– О да, о да! Да будет благословенен русский царь Николай! – вознесла к небу руки соседка. – Но, все же, лучше отсюда бежать, – уже тихим голосом добавила она.

– Именно поэтому мой племянник Вазилис решил учить русский язык. Вдолбил себе в голову, что должен уехать в Батум! Кто знает, может это и вправду самый лучший вариант?! А вот и он! Здравствуй, милый! Как ты? Устал? Есть хочешь?

Во двор вошел Вазилис, и вправду усталый, но очень довольный собой. В одной руке он нес завернутую в бумагу рыбу, а в другой бережно держал, как какую-нибудь невиданную ценность, учебник русского языка.

– Да, тетя, я довольно голоден. Вот, возьмите, я принес вам хамсу и лук, приготовьте всем нам вкусный обед!

– Ой, какой ты молодец! Наверное, задорого на рынке взял?

– Да нет, не очень, мне сегодня хоть и немного, но, наконец, заплатили, на хамсу и лук хватило!

– Спасибо тебе, милый! Какого хорошего мальчика воспитали мой брат и сноха! – Мелита к нему подняла глаза. – Ну, иди, дорогой, отдохни, я тебя позову к обеду.

Вазилис пошел в свою крохотную комнату, лег на кровать и, вытянув удобно ноги, которые гудели после многочасовой работы на чайной плантации, взял в руки учебник и начал старательно произносить некоторые русские слова:

– Дом, кровать. Идти, звонить, отдавать, прятать. Кушать…

– Сложный язык, ну ничего, я выучу его! – рассуждал сам с собой юноша. – Потому что я тут не останусь! Ничто меня не заставит здесь больше жить! Проклятые турки зверски убили моих родителей, моих друзей и родственников! Только тетя Мелита с мужем, да и остались чудом в живых. Надо держаться за русских, как можно больше находиться рядом с ними, подружиться с ними, и если они в один день соберутся отсюда уходить, сделать все, чтобы уехать с ними! – с этой мыслью он и заснул крепко. А через какое-то время из двора его дома раздался громкий басистый голос его друга Лукаса.

– Вазилис! Вазилис, ты дома?!

– Ну чего тебе, бездельник! – строго спросила его тетка Мелита, недолюбливавшая Лукаса за то, что тот нигде на работе подолгу не задерживался, а жил на деньги своих родителей, у которых, кроме него, были еще и другие дети. – Племянник только что с работы пришел, лег отдохнуть, а ты кричишь тут!

– Да не ругайтесь, уважаемая тетя Мелита! Зная, что моего друга так интересуют русские, хотел сообщить ему, что в город приехали русские ученые-археологи.

– Ученые?! А что им у нас надо?

– Да откуда мне знать? Наверное, ищут какие-то старинные ценности.

– Ну, все равно, заходи позже или лучше – завтра, пусть он отдохнет! Ты же знаешь, у него тяжелая работа!

– Хорошо тетя Мелита, только обязательно передайте эту новость Вазилису!

– Не беспокойся, Лукас! Передам!

Заспанный Вазилис, так и заснул с учебником в руке, проспав больше, чем предполагал, наконец, вышел из своей комнаты пообедать.

– К тебе, сынок, – так иногда его называла родная тетя, – друг твой непутевый приходил в гости.

– Лукас? А он что хотел, тетя?

– Да, говорит, что русские ученые-археологи приехали к нам. Они остановились в самой лучшей гостинице города в Галанте!

– Так это же очень интересно! Завтра у меня выходной, и я обязательно пойду посмотреть на их работу!

– Конечно, сходи! Наука – это дело хорошее. Потом мне все расскажешь, хоть я женщина необразованная, но, все же, мне интересно, что привело их к нам из далекой России.

– Не сомневайтесь, тетя, я все вам расскажу в подробностях, а вы хоть у меня и не ученая, но очень сообразительная и умная женщина, и я вас очень-преочень люблю! – он крепко прижался к Мелите и звонко чмокнул ее в пухлую щеку.

Экспедицию русский ученых, прибывших на миноносце в Трапезунд в составе Бакланова, Крымского и Протасова, под руководством академика Успенского, в основном, интересовали православные храмы Богородицы Златоглавой, Святой Софии и Святой Евгении, переделанные, к сожалению, в мечети. В их подвалах ученые искали старинные греческие книги, рукописи и иконы. Они старательно и аккуратно расчищали стены храмов, где под слоем штукатурки обнаружили уникальные старинные фрески. Но, увы, много ценного, с точки зрения науки, было просто разграблено из этих храмов. И после нескольких месяцев тщательных поисков, ученые пришли к неутешительному выводу, что уже, наверное, им не найти ничего более того, что они уже нашли. Хотя и ходили упорные слухи, что все же им удалось найти в одной из башен древней цитадели ценный тайник, но сами археологи прилюдно отрицали этот факт, наверное, в целях безопасности, настойчиво заверяя, что, кроме нескольких фресок древне-византийского периода, им так ничего и не удалось обнаружить. Многие местные жители на добровольных началах и особенно местная молодежь помогали русской экспедиции в этих поисках, среди которых были Вазилис и его друг Лукас.

– Нет, наука, археология – это, конечно, очень интересно, но в данный момент нам с тобой, приятель, лучше дружить с русскими военными. Бежать будет все равно надежнее с ними! – рассудил по-деловому Вазилис.

– Не знаю, брат, я еще не решил, хочу ли я покинуть навсегда мой любимый Трапезунд! У меня, как ты знаешь, турки тоже много родственников порубили, но семья моя еще, слава Богу, жива: и братья, и сестры мои, и родители – все тут, как я их брошу?! А ты, давай, беги в Аджарию! Ты один остался на всем этом свете, и твое решение я полностью одобряю. Ты все правильно решил. Для нас, греков, жизнь здесь всегда будет тяжела и опасна! – Лукас по-дружески похлопал Вазилиса по плечу.

– Послушай, а правда, что создаются партизанские отряды понтийских греков, которые будут бороться за создание независимого греческого государства? Ты что об этом знаешь? – спросил его Савулиди. Хотя он для себя уже и решил уехать, но судьба его родного края была ему вовсе не безразлична, очень волновала и интересовала его.

– Эти отряды уже существуют. Мой отец, дядя и старший брат уже записались в них. Вот-вот, говорят, создадут временное правительство под руководством митрополита Хрисанфа Филиппидиса. Тогда, брат, заживем хорошо и свободно, а главное, без страха за свои жизни и жизни своих близких.

– Дай-то Бог, чтобы все было, как ты говоришь! Мы, понтийские греки, измученные столетним турецким гнетом, сполна заслуживаем свободы и независимости! Какие отважные твои родственники, Лукас! Я восхищаюсь ими! И разделяю их идею независимости Понта. Ты можешь меня, друг, справедливо уличить в трусости и малодушии, но только я не пойду в партизаны. Не хочу рисковать своей жизнью даже ради моей любимой Родины, потому что я твердо решил, что мое будущее – в другой стране. Ты меня осуждаешь, Лукас?

– Да что ты, как бы я посмел тебя осудить, после того, как на твоих глазах еще маленького мальчика, зверски убили твою мать, сестру и отца! Единственное, это то, что мне тебя будет очень не хватать, брат! – И они тепло, по-дружески обнялись.

Прошел год, русские еще оставались в Трапезунде, своим чередом шла повседневная жизнь и ходили упорные слухи, что русский царь Николай Второй намеревается Понт и еще другие турецкие территории, в которых победили русские войска, то есть всю практически Карскую область, присоединить к своей империи. Кто-то из местных жителей этому радовался, а кто-то все же хотел оставаться в Турции. Город был переполнен русскими офицерами, нуворишами, разбогатевшими так внезапно на спекуляциях и распродаже русского военного имущества; и вообще, все чего-то перепродавали, обменивали, в общем, делали деньги, кто, на чем мог. Вся эта ситуация в городе, в котором, к тому же, было введено военное положение, очень походила на пир во время чумы.

Вазилис Савулиди, не теряя весь этот год времени даром, уже прилично подучив русский язык, бегло изъяснялся на нем, хотя и с сильным греческим акцентом, особо не обращая внимания на свои многочисленные грамматические ошибки. Русские его понимали, и этого ему было пока достаточно.

Он подружился с одним веселым молодым казачком Павлом Егоровым и вместе с ним отлично проводил время в дни увольнения того.

В Трапезунде понтийские греки, как и в России, очень любили пить чай. Это сближало две нации, и русские во время своего пребывания там решили приучить местное население пить его не из турецких маленьких чайничков, а из настоящих русских самоваров. Один такой самовар подарили Вазилису его русские друзья. Однажды он принес его домой своей тетке Мелите, которая долго и молча смотрела на этот для нее необычный предмет и никак не могла понять, что с ним надо делать! Это сцена очень позабавила ее племянника и он, смеясь, принялся объяснять Мелите, как в самоваре надо кипятить воду и заваривать чай.

– Послушай Вазилис, а мне понравился этот русский чайник! – так прозвала самовар Мелита (наверное, ей было не по силе произнести это слово). – Он удобен и на вид красивый, не стыдно на стол поставить перед гостями! Скажи русским спасибо от меня за такой полезный подарок!

– Непременно, тетя, я передам им вашу благодарность!

– А куда ты сейчас собрался, сынок? – удивленно спросила она, видя, что юноша тщательно причесывается и надел свою выходную белую рубашку.

– Да так, тетя, хотим прогуляться по городу с Лукасом. Ты же не против?

– Идите, идите, дело молодое, – понимающе улыбаясь, разрешила ему Мелита. – Только поздно не приходи и, смотри, не опоздай к комендантскому часу, а то патруль тебя заберет!

– Я не опоздаю, не волнуйся за меня, тетя, я уже взрослый мальчик и прекрасно все понимаю.

В одном из домов Трапезунда – в здании местного госпиталя – расположились русский Красный Крест под руководством профессора Широкогорова, Земской Союз и другие благотворительные ведомства. Молодые армяне и греки как-бы случайно, а на самом деле специально частенько прогуливались мимо этого здания, с одной лишь единственной целью – полюбоваться, а, может, даже если и повезет, заговорить с такими привлекательными русскими сестрами милосердия.

«Белые голуби», как еще называли этих отважных девушек и женщин, мужественно решивших поехать на фронт ухаживать за ранеными солдатами и офицерами, носили холщевое платье коричневого цвета с большим нагрудном знаком Красного Креста с белым фартуком и повязкой на левой руке с таким же знаком, а их прекрасные головки и красивые волосы закрывала большая белая косынка, прикрывающая даже плечи, застегнутая большой брошью со знаком того же Красного Креста. Местные жители судачили, что среди них есть и настоящие русские аристократки, княгини да графини, которые, несмотря на свое благородное происхождение, не гнушались самых тяжелых и низменных работ в госпитале.

В тот вечер, принарядившись, Лукас и Вазилис собрались идти именно туда, к зданию русского Красного Креста.

– Лукас, я вижу блеск в твоих глазах и вообще ты очень возбужден; что происходит, брат, неужто ты влюбился в какую-нибудь русскую сестричку? – подтрунивал над ним Вазилис, пока они двигались в сторону госпиталя.

– Лучше не спрашивай меня, Вазилис! По-моему, я попал – я влюбился! Уж такая она светлая, нежная эта Ольга, просто ангел во плоти! Я таких девушек вообще никогда не видел в своей жизни, не думал, что они вообще существуют. К тому же, я должен признаться тебе, брат, что и я долгими ночами под свет керосиновой лампы пытаюсь выучить несколько нужных фраз по-русски, чтобы хотя бы немного поговорить с ней!

– И ты скрывал от меня это?! От твоего лучшего друга?! – сделал вид, что обижается на него, Савулиди.