Таверна «El Capitan» и ее обитатели

Сегодня, как обычно, забегаю с утра в продовольственный магазин. Со списком срочнонемедленнонеобходимого.

Лежащий под входной дверью краснолицый побирушка вдруг буркнул под нос по-русски:

– Не, нормально? Могла бы и поздороваться. Совсем, что ли?

Уже забежав в магазин, торможу со скрипом и застываю столбиком. На минуточку, это Испания. И я в этот магазин хожу часто. Никто никогда здесь не разговаривал по-русски. Ни с кем из русских здесь не знакомилась. Кажется. Выхожу. Смотрю внимательно. .

Включается автоматическая система наведения и опознавания объекта. Как у Терминатора.

Камера скользит по полусонному и явно уже пьяному с утра лицу с бледно-голубыми выцвевшими глазами, по рыжим немытым волосам, худощавой фигуре в грязных джинсах и желтовато-бурой футболке.

Писк. Опознавания объекта завершено!

5 дней назад этот «товарисч» заходил в нашу таверну. В туалет. Хоть испанцы и не приветствуют бесплатные туалеты ( здесь признаком хорошего воспитания считается привычка что-то купить в заведении, куда идешь "по срочным делам"). Чашку кофе, чай, мороженое, пиво, воду. Неписаный закон.

Но мужчинка этот был бомжеватого вида, говорил с жутким акцентом, и было понятно, что промедление смерти подобно. А чай или кофе он просто не пил не по вине нелюбви к оным, а скорее всего, потому, что лет 10-15 назад слова, их обозначающие, были удалены из лексикона путем замещения алкоголем. Плюс, наверняка, имело место быть некоторое косноязычие, каковое следовало из его вчерашнего общения с мужем:

– Мучас грасиас, сеньор. Сой Владимир. Я Владимир. Украньяно. Ту эспаньоль? А донде, где руманос, румыны где? Аки, тут, раньше румыны. Где?

Муж спокойно и привычно ( я говорю по-испански лишь не намного лучше этого посетителя ) отвечает:

– Переехали.

Он:

– А у вас тут кто-то говорит по-русски. Аблар русо? Аки. Здесь. Си? Да?

Муж:

– Си. Иха (дочь). Но эста (отсутствует)

(Я сидела рядом, журнал заполняла, молча. Меня нет).

Мужчинка вышел и был нами тут же забыт.

Вот теперь он лежит на улице под дверью магазина. И возмущается тем, что я с ним не здороваюсь. Бред. На распознавание и воспоминание ушло секунды полторы.

Я делаю шаг к нему, улыбаясь, и говорю мягким вкрадчивым голосом пожилой учительницы, которая застукала взрослого уже ученика, по привычке испуганно прячущего сигарету в кулак на встрече выпускников: « АчтовытутделаетеИванов?зачеркнуто)».

? Доброе утро, Вова! Как Ваше здоровье?

Есть у нас такое странное слово "осклабился». Вот он это как раз и сделал, затоптал мысленный бычок, расправил рубашку и лег по стойке смирно.

? Привет. Вот. Я. Здорово! Тут. Как. Ты.

? На работе, Вова?

? Это. Да. Ну.

? Вова, извини, я не могу помочь тебе деньгами. Но ты можешь прийти с 17 часов в Эль Капитан, я тебя покормлю и могу дать еды с собой. Ты понял?

? Гы. Ну. Дык.

Я развернулась и ушла по своим делам. Вовчик остался работать, лежа под дверью, и надо сказать, не безуспешно. Испанцы жалеют нищих.

Я еще бегала в две фруктовые лавки, в фотосалон, в китайский за мелочевкой, опять в продовольственный, в перерывах жарила блины, карамелизовала яблоки для торта Татин, убирала, мыла… Проходя мимо, замечала, что поза "работника" не менялась.

Было в этом что-то вечное, незыблемое, размеренное и ежедневное. Как восход солнца, например.

В 18.00 в ресторан зашел уже полумертвый от обмывания заработанного Вовчик.

– Привет! А ты волосы покрасила. И подстригла. Тебе хорошо.

Я цепенею. Реально, изменила цвет и прическу.Две недели назад… За мной следили? В мыслях каша из цитат. "Володька, зачем ты сбрил усы? Вы знаете, зачем он сбрил усы?" "Я маньяк. Я за тобой слежу. Хреново ты за мной следишь, маньяк. Ты меня вот запустил совсем даже".

– И ты еще поправилась.

Блин. Сама знаю… Но уже давно…

– Спасибо, Вова, за твое внимание. Да, я покрасила волосы и поправилась. Ты хочешь есть? Или тебе с собой положить

– Спасибо, не нужно. Ты сказала, что с пяти, а мне уже с четырех дали много. (В этой фразе, помимо всего прочего, присутствовали 5 букв " х", 5 букв "у" и 5 же букв "й".

Машет судочками и пакетами.

– Вова, это ты ругаешься?

– Нет, я так разговариваю. – он смущается и ковыряет ногой каменный пол.– Я есть не хочу. Я коньяк хочу.

– Извини, я только едой могу угостить.

– Да нет, я куплю.

Пьет коньяк, смакует. Любуется мной.

– Мне тебя не видно там, за барной стойкой. Бокалы загораживают…

Звяк-звяк!

– Нет, пожалуйста, не трогай бокалы!

Изворачиваюсь, полуприсев и облокотившись на стойку бара в позе Аллы Борисовны времен третьей юности, когда в мыслях был "настоящий полковник», а не мальчик Максимушка…

Пауза затянулась. Пионер должен быть вежливым .

– Вова, ты здесь давно?

– ?