Земную жизнь пройдя

– Какое вульгарное раболепство, полагаю, вы слышали, – сказал мне Бенкендорф, когда я вошел в кабинет, – не хмурьтесь, Вербин. Ваши дела ценят, и вам не обязательно рассыпать кислые комплименты.

Я сдержанно поблагодарил Александра Христофоровича за оценку моих заслуг.

– Как вы понимаете, вам передано дело государственной важности. Вы весьма кстати заинтересовались загадочной смертью певицы Катерины Хмуровой, со сценическим именем Коко… И похвально, что вы стразу же приступили к делу…

– Прошу заметить, этим делом меня заинтересовал Сергей Ростоцкий, сам я далек от светских сплетен…

Моя фраза нарушила этикет. Большая часть моей службы прошла на Кавказе в походах, и я оказался далек от столичных формальных обращений к начальству. В тех диких краях не уделяют внимания подобной мишуре. Там ценят только дело. Слащавый этикет при встрече с горцем не поможет.

В Петербурге я нередко слышал шепот за спиной о моих ужасных манерах. Подобное мнение никогда не задевало, только вызывало отвращение – никто из утонченных эстетов так и не осмелился высказать свое замечание мне в лицо. Возможно, в таком случае я бы задумался о своем поведении в обществе и даже попросил бы совета.

Бенкендорф, казалось, не заметил моей оплошности.

– Да, мне известно, – безразлично кивнул он, – как вы заметили, вас ждет не совсем обычное следствие… Вы именно тот, кто нам нужен…

Слова начальника тайной канцелярии показались мне странными. Здравая оценка моих талантов не позволяла думать, что я единственный сыщик Петербурга, способный распутать это дело.

Собеседник уловил мое удивление и пояснил.

– Вы сталкивались с необычными явлениями, Вербин… А дело это мистическое, таинственное… В нем замешено одно из магических обществ… Увы, столь модный материализм заставляет закрывать глаза на многие детали, кажущиеся невозможными… Мне нужен человек с четкой логикой сыщика, но при этом сведущий в мистических делах…

Александр Христофорович пристально смотрел на меня.

– Надеюсь оправдать ваши ожидания, – кратко ответил я, так и не сумев вспомнить правила этикета, – но, позвольте заметить, в материалах дела, которые уже были переданы мне, нет ни слова о мистических обществах…

Вновь я ощутил себя дикарем, не умеющим вести беседу с начальством должным образом. Но у меня было оправдание – без названных сведений я не сумею найти верный путь к решению загадки.

Бенкендорф, явно ожидавший подобного вопроса, хитро улыбнулся.

Он протянул мне кожаную папку, лежавшую перед ним на столе.

– Недостающие сведения здесь, – кратко ответил он, – мне остается только пожелать вам удачи…

* * *

Полученные бумаги, как и предполагалось, вызвали больше вопросов.

Первым вопросом оказалась другая таинственная смерть любителя мистических увлечений – некого господина Норова, ставшего создателем одного из тайных обществ Петербурга с противоречивым названием «Тёмное сияние». Он неожиданно скончался в своем поместье близ Москвы. Никаких признаков насильственной смерти не обнаружено.

Сведения о Норове оказались весьма туманны. О его предках и юности ничего не известно. Он будто возникает ниоткуда одновременно с «Тёмным сиянием». Поговаривали, что он подписал контракт с Дьяволом, и умер от того, что пришел день расплаты.

Вторым пунктом – личность певицы Коко, которая состояла именно в этом обществе и даже «дослужилась» до высокого сана. Оказалось, барышня действовала по указаниям самого Бенкендорфа, который не мог обделить своим вниманием подобное общество, хоть оно и казалось далеким от политики и никаких вольнодумных взглядов не пропагандировало.

Оставалось только похвалить талант Коко, ловко ей удалось сыграть наивную певичку и облапошить высший свет. Однако не думаю, что служба в мистическом обществе была актерской игрою, если ей удалось заполучить высокий сан.

Мне стало любопытно. Действительно, ли адепты ордена сумели приблизиться к магическим тайнам, или это всего лишь очередное увлечение скучающих аристократов? Подобных обществ в Петербурге не счесть, большинство созданы шарлатанами и мошенниками. Наверняка, внимание Бенкендорфа указывает на серьезность вышеназванного общества. С жуликами обычно обходятся проще.

Я задумался о личности Норова. У него не осталось наследников, женат он не был, а о его связях с женщинами также ничего не известно. Возникнув из ниоткуда, он снова исчез в никуда.

Единственным, кто мог рассказать о Норове, оставался его преемник Герасимов. Эта фамилия тоже не говорила мне ни о чем. Сведений о родственниках и прошлом этого человека к делу приложены не были. Еще одна личность из пустоты.

Рассчитывать на его откровенность было бы глупо. Тайные общества не будут беседовать с непосвященными.

Однако у меня была надежда, что адептов интересует причина смерти основателя, если конечно не они от него избавились. Поэтому я немедля собрался написать Герасимову, однако мистик опередил меня… Среди утренней почты я нашел его письмо, запечатанное в темно-синий конверт с причудливой печатью:

«Мне стали известны ваши намерения разыскать убийцу нашей сестры и, полагаю, вы вскоре узнаете о нашем обществе и скоропостижной кончине его основателя-магистра. Буду рад помочь вам в следствии и восстановлении справедливости. Жду вас сегодня к шести вечера по адресу, указанному на конверте».

Подпись письма – магистр Герасимов. Меня порадовало, что они не выдумывают себе экзотические имена как в большинстве мистических обществ.

В кабинет вошла Ольга, готовая к очередному светскому визиту. Завидев в моих руках странный конверт, она поморщилась.

– Опять колдуны, – вздохнула супруга обреченно.

– Никуда от них не спрятаться, – весело ответил я.

– Лишь бы до Аликс не добрались, – проворчала она, – зря я подалась на уговоры Ростоцкой, она замучает мою сестру пересказами ночных кошмаров…

– Если Аликс не беспокоится, и нам волноваться не стоит, – решил я, – она не сможет резко прекратить общение с миром, который чувствует и понимает…

– Ладно, – согласилась супруга, – радует, что барышню стали больше занимать поклонники, чем покойники…

Я пожал плечами. Надеюсь, Александра достаточно разумна, чтобы отличить фальшь от искренних чувств. Не хотелось бы видеть ее слезы. Хотя говорят, сначала должно пережить разочарование, чтобы потом больше ценить счастье. Тьфу, кажется, впадаю в романтическую философию.

* * *

Квартира магистра Герасимова была обставлена без магического пафоса. Обстановка поражала простотой и практичностью. Кругом идеальный порядок, все расставлено четко и удобно. Сам хозяин тоже производил впечатление собранного человека с логичным и четким складом ума. Он принял меня в гостиной.

– Да, не люблю я псевдо-мистические предметы, – будто на мои мысли ответил хозяин квартиры, – мне не нужно играть для публики и доказывать свое мастерство… Нашему обществу наплевать, кто и что о нас думает!

– Похвальное отношение, – ответил я, присаживаясь в кресло.

– Полагаю, вам показалась подозрительной внезапная смерть магистра Норова, – перешел он к делу, – согласен… Впрочем, как и «самоубийство» милашки Коко… Она была умна…

– Вижу, вам известны все намерения тайной канцелярии, – заметил я.

– Совершенно верно, но не беспокойтесь, у нас нет шпионов. Мы способны видеть и чувствовать при помощи своих способностей. Наши таланты не похожи на дар вашей родственницы… Встреч с мертвецами стараемся избегать…Кстати, мы совсем не заинтересованы в Александре Каховской, уверяю вас.

– Не могу понять причины, по которой вы упомянули имя моей родственницы? – спросил я.

– Чувствую, вас и вашу супругу беспокоит, что другие любят чрезмерно докучать мадемуазель своими расспросами о призраках…

Признаться, я не спешил доверять талантам собеседника и его общества. Можно легко догадаться о намерениях тайной канцелярии без всякой мистики. Мое опасение за Аликс тоже более чем объяснимо – в этом случае нужно иметь особого таланта.

– Можете мне не верить… Это не важно, – вернулся Герасимов к основной теме, – Перейдем к делу. Как вам известно, магистр Норов умер от остановки сердца один в своем поместье, куда отправился отдохнуть от шума города. Единственный человек, находившийся с ним в доме – его слуга, который преспокойно проспал всю ночь и наутро нашел господина мертвым.

– Буду признателен, если вы поделитесь со мной вашими предположениями, – ответил я.

Собеседник развел руками.