Правила Лебядей

Родители тоже надеялись на нормальную, низкожопую утку. Чтоб банки закатывала, на дачу ездила, закончила институт. Вышла бы замуж за какого-нибудь Утя, отложила яйца и не отсвечивала.

Они ночами плакали: за что им на старости лет эта Леб… леблядя… лебедушка, вот? Идет, понимаешь, шею выгнула. Клювом червленна, бровьми союзна, сиськи впереди тела сами идут. Без лифчика, знамо дело.

Каждой старой куре на лавочке ясно, что Блядь. Они только лишь о ней одной и кудахтали.

Родители-утки старались изо всех сил. Они этой своей Лебляди, всеми силами не давали быть собой. Косметику отбирали. Зеркала завешивали. Лупили по чем зря, обнаружив под подушкой «Эммануэль».

Алена рыдала в голос:

– Да чтоб вы подохли, сволочи!

– Неблагодарная сволочь! – крякали ей в ответ родители.

Однажды они просто сообщили ей, что не хотят, чтоб она приезжала. И распустили слухи, будто их дочь мертва.

В этой истории виноватых не было. Алена их не винила. Денег больше не посылала, понятно: она ж мертва! Но и не винила. Понимала: Лебедь по утиным стандартам и впрямь не впишется, особенно, Черный. Что за счастье мамаше-утке родить такое? У нее в голове программа: адский труд на убой. А там – почить в яблоках, или, экзотически – по-пекински.

А, она, разлеталась, сука по заграницам. Один позор на весь птичий двор.

Папаше-Утю еще сложнее и горьче: ему такие Лебляди не дали бы, даже в самых смелых мечтах. А тут вот, собственная, родная… Расти ее, корми, одевай. А она чуть что – на крыло и улетит к другому.

Теперь Алена все это сама поняла, а тогда лишь плакала: за что отец на нее орет, обвиняя с детских лет в потреблядстве? За что он бьет ее? За что унижает?.. За что?!

В сказке все закончилось хорошо: Лебедь улетел с лебедями. А вот Алена летать уже не смогла. На сцене она еще что-то изображала, но стоило ей с нее сойти и столкнуться с другими изломанными птицами, как жизнь становилась невыносима.

Она не пошла по рукам, не спилась, не скоксилась, даже квартиру купила… Но жизнь ее была все равно кончена. Депорт! С отпечатками пальцев и фотографией радужки. Нарушение визового режима.

А без стриптиза, Алена просто не представляла себя.

– Позволь дать тебе совет, – сказала Богданова, про которую Алена совсем забыла, погрузившись в воспоминания. – Найди себе мужчину, пока ты не потеряла товарный вид.

– Мужчину? На телевидении есть мужчины?.. ГДЕ?

– На тебя найдутся.

Алена молча дернулась.

– Замуж? За творческого? Да ты с ума сошла!?

– Спустись на землю, – строго велела Бонечка. – И кстати, не одолжишь мне пятьсот рублей?

Глава 4

Алена спустилась.

Быстро.

Сама не до конца понимая как, она вдруг обнаружила себя покупающей пиво. А потом, всего час спустя, на пассажирском сиденье белой «Короллы» с высунутой в окно ногой.

С водителем.

Без презерватива!

Она, экзотическая красавица, похожая на принцессу Жасмин. Она, к ногам которой бросали деньги богатые старики. Она опустилась до простого водителя, который, – что самое отвратительное, – сам даже не хотел. Алена, которая много лет смеялась над подружками, которые влюблялись в албанцев и полунищих понтийцев, сама потеряла голову.

И с чего?

Никак не могла поверить, будто она… О!Н!А! может быть не во вкусе какого-то там водителя.

Прозрение было жесткое, как удар кулаком.

Когда на следующий день, Алена пришла на компанию, презирая себя за самонадеянность, ее ждала еще одна новость. Водитель всем, все, с подробностями рассказал. Настолько подробно, что один из водителей не выдержал, и крикнул ему:

– Заткнись!

Алене это выдала Бонечка. В курилке, на лестнице, тет-а-тет.

Шок. Боль. Снова боль.

– Как ты докатилась до такой жизни, мать? – спросила Бонечка.

– Ты сама мне сказала: «Спустись на землю!»

– Но я же не говорила тебе: «Искупайся в грязи!»

Алена демонически рассмеялась.

– И что ты собираешься делать?

– Что, выбор есть?

– Есть, – ответила Бонечка. – Ты должна влюбить в себя этого мудака, а потом бросить.

– Вот именно так я и докатилась, – огрызнулась Алена. – Все не могла поверить, что это чмо не хочет меня!

Глава 5

Водитель предусмотрительно не попадался ей на глаза.

Так прошла неделя.

Алена сумела справиться. Помогла железная самодисциплина… Это приличная девушка может засесть с подружками и винишком, чтобы сладостно пострадать. Стриптизерша, – неважно целое ли в ней бьется сердце, или же лопнувшее на части, – должна обуть стрипы и выйти в зал. Соблазнять, обольщать, поддерживать разговоры с другими и показывать сиськи, вращаясь вокруг шеста.

Первое правило стриптизерши: умение держать свою боль в себе, всегда равняется количеству полученных карт… или неполученных, если с дисциплиной все плохо. Алена же никогда не уходила домой, не имея при себе по крайней мере, пятнадцать карт за ночь.

Девушки, поначалу ее ненавидевшие, прониклись и пригласили посидеть на «грибках». Им в голову не пришло, что у Алены есть какие-то Правила. Их собственные правила гласили: если с девчонкой обошлись незаслуженно гадко, ее надо пожалеть.

Алена рассчитывала, что после этого разговора, ее отвращение к себе схлынет. Заберет эту жгущее до боли желание убивать, отыгрываться, пытаться его влюбить… Но вместо этого выяснила, что Водитель влюблен в какую-то Дашку.