Мой Темный повелитель

– Ты настолько самонадеян, что готов был убить невинную девочку, болван! – вместо похвалы на Александра обрушивается брань, а я же добавляю взглядом, что полностью согласна с Гаффой.

– Но не убил, – он снова повторяет этот уже ставший ненавистным для меня жест – пожимает плечами. – К тому же, если бы она не справилась, это была бы твоя вина, а ещё, что я ошибся в выборе.

– А ты никогда не ошибаешься, – заканчивает за него старая женщина.

– Да, так и есть! А сейчас пусть она посидит у тебя, пока я скажу служанке принести ей одежду. Её платье осталось на берегу озера.

– Я пойду с тобой, – вскакиваю с лавки, в панике глядя на Александра. – Сама дойду до своей комнаты, там и переоденусь.

– Босиком по снегу? Лучше не надо, к тому же мне не хотелось бы, чтобы ты заболела, хватит твоего купания в проруби.

– Дарк, – ощущение, что на этом мы закончили на сегодня, да и на ближайшие дни, не покидает меня. И внезапно я осознаю, что не хочу расставаться с этим мужчиной. Несмотря на его наглое поведение, расчетливые поступки и насмешки.

– Останься и дождись служанку, Лена.

И он выходит из хижины, быстро прикрывая за собой дверь, так что Гаффа даже рта открыть не успевает. А после старуха поворачивается ко мне.

– Ты сама не знаешь, во что ввязалась, – она всматривается в мое лицо. – Бежать тебе надо от него, а не за ним.

– А вы не сильно жалуете собственного сына, – замечаю, внезапно почувствовав острое желание защитить мужчину. Гаффа на мгновение замолкает, наклонив голову набок, точно, как Дарк.

– Он, значит, рассказал тебе. А рассказал ли он тебе, что Стена Тьмы – его рук дело?

– Что?

– Мой сын непростой кинж, и никогда не был простым. Но если вначале я взращивала в нем честолюбие и индивидуальность, то постепенно я не смогла сдерживать его. Будучи совсем юным, он мечтал найти место, где нас не будут унижать и уничтожать. Где кинжам не придется прятаться по углам. Но что-то пошло не так, и в итоге получился ужасный Стена Тьмы, а люди, которые оказались в этом месте, превратились в ужасных чудовищ, неподвластных Дарку.

– Но он говорит, что хочет уничтожить этот каньон.

– Мой сын скажет и сделает что угодно, чтобы получить желаемое. И пока ты будешь ему нужна, он не отпустит тебя. Но как только ты надоешь, без зазрения совести избавится от тебя.

Ничего не отвечаю, да и не успеваю собраться с мыслями, потому что в хижину проскальзывает Мэй, держа в руках черный кафтан и такое же черное пальто, как то, в которое укутывал меня ранее.

– Вот он уже и пометил тебя, – ворчливо замечает Гаффа, глядя на Мэй, держащую в руках черную одежду и теплые ботинки.

Молчу, опуская то, как именно он меня сегодня отмечал, но на теле моём действительно не осталось следов от черных полос под кожей. Но если он выдает мне черную одежду, то значит, это ещё не конец наших отношений. Забираю у служанки шелковый кафтан и теплое черное пальто. Черная шелковая ткань приятно холодит тело.

– Помни мои слова, девочка, – в черных глазах женщины в этот момент я вижу древнюю усталость. – Не позволяй заморочить себе голову настолько, чтобы потерять бдительность.

– Хорошо, – покидая хижину Гаффы, я продолжаю прокручивать её слова о том, что Дарк сам сотворил этот каньон, о том, что он амбициозный и умелый манипулятор. Но даже зная о нем эту нелицеприятную правду, мне всё равно хочется видеть его, чувствовать рядом с собой, ощущать поцелуи и объятия.

Однако в Малом дворце в этот утренний час нет ни души, или почти нет. В обеденном зале на своём почетном месте сидит Софья. И моё появление в черной одежде не остается незамеченным. Менять курс и делать вид, что я не хотела войти в покои Дарка, смысла не вижу, поэтому, задрав подбородок, направляюсь прямо к двойным черным дверям.

– Его там нет, – сообщает мне блондинка, заставив резко тормознуть, лишь занеся руку, для того чтобы толкнуть дверь внутрь.

– Тебе откуда это известно? – по тому, как она медленно улыбается, понимаю, что выдала себя с головой.

– Просто я хотела вернуть платье, которое надевала сегодня, – она поднимается и потягивается всем своим красивым телом. Правда, одета теперь Софья снова в синий с серебром кафтан.

– Долго же ты собиралась расстаться с подачкой Дарка, – я всё же открываю дверь и по-хозяйски захожу в его покои. – Счастливого Нового года, Софья.

– И тебе того же, шлюха, – слышу вслед, но даже не оборачиваюсь, перед её носом захлопывая дверь. А после прислоняюсь к ней, словно выдержав тяжелое сражение.

– Ты ревнуешь, Лена? – слышу его голос, но не вижу нигде Дарка.

– Нет, – скрещиваю руки на груди, приподнимая её таким образом. – А должна?

– Почему ты в моих покоях, а не в своих?

– Нам надо поговорить, поэтому, будь любезен, прекрати играть моим разумом.

– Если ты зайдешь в спальню, то сама всё прекрасно поймешь, – и его тихий смех затихает в тенях в комнате. Пересекаю комнату совещаний и открываю двойные двери в спальню, ступая в сумрак личных покоев мужчины. Но здесь нет ничего и никого. Кроме расстеленной кровати и одинокой черной свечи на тумбочке.

– Хорошая шутка, Саша, – ворчливо замечаю, и только собираюсь развернуться, как тут же меня обхватывают со спины.

– Я не шутил, Лена, – его губы, прижатые к моему уху, посылают вдоль позвоночника сноп мурашек.

Прикрываю глаза, позволяя будоражащему чувству наполнить меня, и растворяюсь в его объятиях. Губы мужчины спускаются по шее, прижимаясь к ключице, пока он расстегивает черный кафтан.

– Я знал, что этот цвет тебе к лицу, – Александр тянет шелк и спускает с плеч это темное одеяние. – И намного лучше, чем золото.

– Ревнуете вы, Ваше Темнейшество, – хмыкаю, но тут же втягиваю воздух со свистом, потому как Дарк обхватывает грудь, сжимая соски между пальцами. – А-а-ах.

– Так-то лучше, чем дразнить меня, маленькая развратница, – продолжая гладить и ласкать меня, он подталкивает меня к своей кровати.

– А эту суку ты тоже приводил сюда? – эта мысль сидит в моей голове с первых слов Жени о том, что Дарк одаривал подарками Софью.

– А тебя это волнует? – он разворачивает меня, так что теперь я смотрю ему в лицо. Внимательный взгляд любимых черных глаз, и даже намека на улыбку нет.

– Волнует, – отвожу глаза сама, не в силах выдержать его пристального взгляда.

– Здесь никого никогда не было, Лена, кроме тебя.

– Но ты же не…

– Нет, но не здесь. Мои покои – это только моё пространство. Я не мог позволить, чтобы другие люди или кинжи находились здесь, зная, какое я искушение для них.

– Да, ты не умрешь от скромности, – бью кулаком его в плечо.

– Ты прекрасно поняла, о чем я говорю, – он подхватывает меня на руки и кидает на постель.

– Надо и твою спальню переделать в черный, – задумчиво замечает он, рассматривая меня на своей кровати, пока расстегивает свою одежду.

– Ты даже не переоделся, – замечаю я, перевернувшись на живот и подперев рукой голову.

– Чтобы у тебя не возникло непрошенных мыслей.

Мужчина скидывает с плеч рубашку и берется за брюки.