Стихия запретных желаний

– Так ребенок, получается, в садик не ходит?

– Да какой садик?! Все пятеро, как беспризорники, по улице бегают. Старшие уже попрошайничают по дворам.

– Ужас, – прошептала Вика.

– Так я сама до сих пор в возмущении. Сука, а не мать. Родила, теперь живите, как хотите.

– Как у вас там весело… – тихо проговорила девушка, стараясь не вырубиться от усталости.

– Да в районной больнице всегда весело… в кавычках. Если не больные, то начальство до белого каления доведет.

– И что опять?

– Наша Галина Петровна! Замечательная заведующая нашего отделения. Не женщина, а сокровище. Понимающая, отзывчивая, общительная и многое другое… Но стоит к нам нагрянуть Московской проверке, так в такую змею превращается, что все сидим по кабинетам и в коридор носа не показываем.

– А ты как хотела? Это ж проверка, – возмутилась Вика, подавляя очередной зевок.

– Да я все понимаю и на ее месте была бы строже…

– Это точно….

– Что? Да я просто…

– Я шучу, Наташ, – улыбнулась Виктория, сонно потирая глаза.

– Не смей мне спать. Я такое дорогое вино принесла, а она спать собралась, – недовольно буркнула подруга.

– Прости… Нет, спать не собираюсь. Мне еще тексты переводить.

– Ты все так же?

– Ну а как по-другому? После того как мать… умерла, мне экстренно пришлось устраиваться на работу, чтобы органы опеки и попечительства не забрали брата. Даже не представляю, что было бы, если бы я училась на тот момент…

– Как говорится: «Что ни делается – все к лучшему».

– Это хорошо, что твой отец договорился с Игнатом Петровичем, чтобы меня туда без опыта взяли, а то я и не знала, как выкручивалась бы.

– Да что толку-то, копейки получаешь.

– Меня переводы вывозят, домашнее хозяйство помогает, а работа в столовой – чтобы официально устроена была.

– Слушай, но с твоими способностями тебе бы в Москву и…

– Ты о чем говоришь, Наташа? Какая, к черту, мне столица? У меня ребенок маленький, сама окончила несчастное училище на повара и самоучка по языкам. Я тут сплю несколько часов в день, чтобы брата всем необходимым обеспечить и себя.

– А что ортопед про Егорку говорит? – спросила Наташа.

– Говорит, что изменений нет в размерах, профилактика остается прежней: процедуры, стельки… – тихо сказала Виктория.

– Устала? Ты постоянно замученная… выглядишь просто ужасно….

– Ой, Наташа. Честно признаться: у меня такое ощущение, что мне тридцать лет, пятеро детей, и я содержу свиноферму, всю работу выполняя сама.

– Да-а… ты хоть бы немного отдыхала… Ведь так нельзя. Ты молодец, все в доме отмыла, покрасила, диван даже приобрела с крутым холодильником, но надо же себя любить хоть немного.

– Это все было необходимо. Как жить в такой помойке? Матери было плевать, а дом, грубо говоря, рассыпался. И хоть я маленько привела все в божеский вид, но нужны мужские руки… притом везде. Просить алкашей не резон, я сама лучше сделаю. Холодильник сломался, и Колька сказал, что он и так переработал свое. Пришлось лезть в рассрочку под 40 процентов годовых в банке. Слов нет, одни слюни. А диван… совсем плох стал… еще с восьмидесятых годов тут стоял. Вместо деревянных ножек были кирпичи. Егорке в комнату купила детскую кровать и шкаф на его деньги. Я их не трогаю, чтобы у него было что-то на всякий пожарный. Я лишь в крайнем случае беру оттуда что-то.

– Мне даже страшно детей заводить… – поделилась Наташа.

– Так их планируют с мужем в семье.

– Кстати, про мужа. Я тут давеча узнала, что к тебе подкатывает один опухший козел … Что ты скажешь в свое оправдание?

– Ты о ком? Я бы уж точно знала…

– Она не знает, а вся деревня гудит. До района слухи уже долетели. А Викулька ни сном, ни духом.

– Наташа, ты что, смеешься? Я действительно не понимаю, о ком ты сейчас говоришь.

– Я говорю о том козле, который зовется Дидаренко Александр.

Вика поперхнулась вином и стала кашлять, а Наташу пробрал смех. После того как добрая подруга похлопала Вику по спине и вдоволь насмеялась, смущенная девушка сказала:

– Я тебе клянусь, у меня с ним никогда ничего не было.

– Я-то в тебе и не сомневалась, святоша ты моя. А вот все уверены, что ты будущая третья жена Александра Николаевича, следователя прокуратуры нашего района.

– Он же старый… – возмущенно проговорила девушка, не веря, что с ней произошла такая нелепица.

– Старый?! Да этот конь, судя по слухам, «ого-го» и пишется с большой буквы О. И детей каждой наклепал, и любовниц пруд пруди, а к тебе, говорят, серьезно.

– Нет, он стал заезжать в столовую… – упрямо принялась рассказывать Вика, но Наташа ее перебила:

– Ну, из района в нашу дыру… на обед…

– Ты думаешь, я сижу и такой фигней занимаюсь, как обсуждение заядлого любителя женщин? Две недели назад, до болезни Егорки, я, как обычно, выползала с работы. Вся такая пахнущая котлетами и пирожками, ковыляла по дороге, и он на служебной машине. Предложил подвезти, я ему отвечаю, что не нужно. А он давай говорить, что сердце ему не позволит, если он оставит уставшую труженицу в неизвестности…

– И ты повелась на этот бред? – не веря, произнесла Наташа.

– Ну, я отказалась, а потом он стал говорить, что его должность и воспитание не позволят ему мне не помочь и многое другое, я и не слушала толком. Время было из садика забирать Егорку, а я, как обычно, позже всех за ним. А в тот вечер совсем опаздывала, вот Дидаренко и подвез. На следующий день он предложил забрать брата, так как в ту сторону ехал…

– Ну конечно… Просто так бы левый мужик забирал ребенка из садика… Они своих-то не забирают, а тут чужого.

– У меня в этот день был аврал, ну вот я и согласилась. Он привез его и угостил нас мороженым. Фразы о погоде. И возможно… вчера заглядывал пообедать и сегодня… поужинать… – с грустью сказала Вика.

– Ой, ну слов нет… Ты вообще с небес-то спустись, мы земные люди, как-никак давно оттуда упали, а ты до сих пор там тусуешься …

– И что теперь делать? Что люди подумают? – забеспокоилась девушка.