Елена Ивановна Рерих. Письма. Том III (1935 г.)

11. Е. И. Рерих – Н.К. и Ю. Н. Рерихам

18 января 1935 г.

Родные мои, получены Ваши статьи, письма и копии по 29 дек[абря]. Пришли через Сингапур без задержки и в исправности. Радовались. Также пришла телеграмма от Франс[ис], которую, конечно, получили и Вы; так О[лд] Х[аус] разошлет всем Прав[ительствам] оповещение о ратификации Пакта Ам[ерикой]. Давно пора. Также пришло письмо от Лепети, сообщает, что ничего не препятствует введению, вопреки прецедентам, имени создателя какого-либо договора в самый текст этого договора, что совершенно совпадает с тем, что говорит и брат Франс[ис]. Между прочим, Монро Доктрина так и названа в статье 21 Устава Лиги Наций. По этому поводу он заготовит юридический меморандум. Так и будем отстаивать. Только что вышла докторская диссертация одного Лилльского студента, Мишеля Кийо, которому Лепети дал соответствующие материалы; в этой диссертации, удостоенной похвалы факультета, выражено пожелание о ратификации Пакта. Сам Шкл[явер] снова беседовал с Л. Мар[еном], и [они] выработали план действий, чтобы побороть оппозицию некоторых держ[ав], которые производят давление на Францию. Давно сказано: все гибнущее будет противиться. Также Лепети сообщает, что темная личность «светлейший» Горчаков пришел в редакцию «Возр[ождения]»[122] с кипою мерзких клеветнических «разоблачений», пришлось резко столкнуться с подлецом, и друзья одержали верх. Заправилы решили, несмотря на известного врага Сем[енова], не печатать измышления Горч[акова] и придержаться нейтралитета. Лепети пришлось повидать массу лиц, все пришло в движение, вернее, просто завозилось. Но огромное большинство выразило полную солидарность против клеветников. Вне остались лишь заведомые враги, как, например, бывший член Думы С. В. Востротин. Не только все возглавители наших культурных ячеек сочли долгом засвидетельствовать свою преданность, но и многие посторонние лица в трогательной форме проявляли свои дружественные чувства к нашему Европ[ейскому] Центру и его вождю. Также Лепети имел оф[ициальное] свидание в Нип[понском] Посольстве и энергично протестовал против клеветнической кампании в прессе, они опять обещали доложить в Т[окио], но, конечно, приписывают гнусные статьи личным проискам со стороны некоторых русских и всячески изъявляли свою солидарность и благожелательство своего Прав[ительства]. Но мы уже знаем, чего стоят все эти обещания и заверения. Мало времени прошло, и много масок снято. Конечно, не забудем, что разложение проникло глубоко. Также Лепети переслал мне статью Н. Лидина из русской газеты «Последн[ие] Новости» от 15 дек[абря]. Вероятно, Вы получили ее. Кончается она словами: «Смешно и грустно, до какой степени культурной деградации дошла наша эмиграция, что ей можно преподносить такие шедевры…». Также и местным писателям сильно досталось, неужели они добивались этого? Впрочем, давно сказано – когда время подходит, то именно враги несут самые тяжкие камни на построение, так и примем это выявление и скажем опять – хвала врагам. Выпады снова всколыхнули чувства симпатии.

Сейчас получена телеграмма о новых назначениях Володи, очень радовались, также прекрасно, что наш друг Никольсон будет при Общ[естве] Порт[орико]. Так можно быть уверенным в развитии его. Так закладываются культурные строительные ячейки в противовес разрушению. В Болгарии тоже появились, по-видимому, серьезные люди. Приняли к сердцу проведение Пакта и Знамени. Так и О[яна] едет к великому апрельскому событию. Она везет все Инструкции и будет двигать, чтобы завершение было достойно. Также нужно очень обсудить и принять финанс[овые] решения. Ведь не только «Ур[усвати]», но и Европ[ейский] Центр требует нашей субсидии, и ты знаешь, что это означает. Но мы привыкли уже к чудесам, и потому, несмотря ни на что, я не беспокоюсь. «Напряжением всех сил победим». Идут великие возможности, и уже одна ступень будущего сложилась. Успех и победа будет сопровождать О[яну], но нужно, чтобы не мешали. Не забудем, что именно она явилась инициатором Конвенции в Ваш[ингтоне], и провели ее они блестяще, несмотря на все затруднения. Отдадим всем справедливость. Огненность сейчас нужна. Писала в Ам[ерику], чтобы Друг действовал именем Ромз[ей], ведь она высказывала полную готовность, и ее друзья должны почтить ее последнее желание. В том деле Н[обелевской] Пр[емии], о котором тебе писал Свет[ик], Друг тоже готов помочь. Броун Ск. тоже высказался за это. Все Инструкции даны в этом направлении. Пишет Лепети также, что Тюльпинк очень оптимистичен и следует считать, что Фондатион Рерих[123] нужно считать фактически решенным. Читает доклады о Пакте, газеты помещают отзывы, и сейчас Тюльпинк предлагает план, чтобы представить Пакт непосредственно королю Леопольду. Так Пакт прочно вошел в жизнь. Жаль, что Восток оказался позади. Погремели, пообещали, и не хватило нерва провести первыми эту великую идею. Впрочем, многие не совсем уясняют себе весь размер этой идеи, все воспитательное значение ее. На этой неделе не имела известий от К[арла] Ив[ановича] Ст[урэ], лишь трогательные поздравления от некоторых членов. О делах Ам[ерики] Вы уже знаете. Но должна сказать, некоторое прочищение сознания несомненно замечается. Очень прошу ценить Л[огвана] и Пор[уму]. Они так стараются. Будет что рассказать Вам. Следует укреплять их положение среди сотрудников.

У нас все по-прежнему. Очень радуюсь, что с отъездом Минг[июра] будет небольшое облегчение, положение крайне трудное. Он едет также на богомолье. Тамд[инг] мог бы поехать с Яр[уей], как думаете, он не плох? Завтра уезжает управляющий, пробудет в отпуске до начала апреля. Тяжелый человек, но где найти лучшего. В этом году пришлось приплатить на орчард[124] около тысячи трехсот руп[ий]. Вопрос о надежном человеке сильно озабочивает меня. Ну, да все приходит в последний час, и все прекрасно разрешается. Назначение Вол[оди] ускорит и устройство Ш[колы]. Мечты летят вперед. Припоминаю, как Вл[адыка] сказал: «До Кан[заса] выявлю вредные организации»[125], разве «Аморк» не явилась такой вреднейшей организацией? Даже если они и не такие уж плохие люди, все же безответственность, бесцеремонность и, увы, нечестность ужасны. Нужно держаться от них подальше. Хотя Братство Человечества и заповедано, однако сейчас нельзя брататься без величайшего разбора. Итак, четыре моих письма от 24 октября, 3, 17 и 24 ноября не дошли до Вас. Письма от 17 и 24 нояб[ря] можно было бы вполне переслать, лишь остальные два немного объемисты. Итак, родные, как сказано в книге Мудрости Востока: «События великие идут. Строительство идет волнами, приближается заповеданное время. Ступень будущего уже заложена. Творчество насыщает пространство, и чудо у дверей»[126]. Хорошо, что и передача Саара[127] обошлась пока что благополучно. «Истинно, победа не в столкновениях, – как Говорится, – но в соединении народов»[128]. Единение – сила. Вот если бы люди умели объединять народности, победа была бы обеспечена. Знамя Мира многому поможет. Итак, 4-го О[яна] уже уезжает, знаю, что успех ее поездки будет велик. Вернется, должно быть, в самом начале июня. Обнимаю Вас, мои сокровища, берегите себя. Здоровье – самое важное[129].

Сердцем с Вами, любимые.

Пересылаю письмо Кириллова. Напишу Шк[ляверу], что мои письма от ноября не дошли до Н.К., так что и письма Кириллова могло не быть.

12. Е. И. Рерих – американским сотрудникам

23 января 1935 г.

Родные наши, на этой неделе было много радостных вестей. Телеграмма от Фу[ямы], затем обещание О[лд] Х[ауса] известить все Прав[ительства] о ратификации Пакта и, наконец, о внесении имени в Договор. Все это – огромные победы. Приношу мою самую пламенную благодарность всем положившим свои старания к достижению этих нужных ступеней для великого будущего. Но нужно, чтобы Друг проследил, чтобы оповещения эти были действительно посланы и в надлежащих выражениях. Будем надеяться, что он это сделает. Действуя твердо и настойчиво, он всюду преуспеет. Проявленная твердость вызывает уважение и опаску у сослуживцев и вообще у людей. Также и дело с Кооп[еративом] неописуемой важности, но и здесь сужден успех, если действовать в полной уверенности. Может быть, кто-то сейчас не совсем отдает себе отчет, в какой мере это упрочит и его личное положение, но со временем и это понимание придет. А пока приложим все усилия в указанном нам направлении, ибо возможности великие идут.

Родная Модрочка, ценю каждую кооперацию, каждое устремление ее искупить ошибки доходит до моего сердца, и оно шлет горячую благодарность. Я сурова, когда искажаются Указы, но сердце мое знает всю признательность за каждое устремление к облегчению тяжкой Ноши. Так можно передать и Другу.

Теперь о клеветнических выпадах. Как я уже писала, ничего худого в статье Лидина не усмотрела, именно, неплох стиль высмеивания, ибо нельзя же принимать всерьез всю эту галиматью. Все происшедшее есть наше оружие против яп[онцев], допустивших эту мерзость в своих газетах. Что же касается до отношения к этому разложившихся слоев эмиграции, то это нужно принимать совершенно спокойно, – нам с ними не по пути, и мы не будем призывать их к культурному строительству. Чем скорее все лики будут явлены, тем лучше. Идет великий отбор, только близорукие не замечают этого просеивания. Заметка, посланная Вами в эту же газету, неплоха. Также и письмо к…[130] Думаю, что не ответит, замолчит. Гребенщ[иков] завозился, ибо его самого затронули. Также одобряю ответ Франсис о помещении статьи «Пусть процв[етут] пуст[ыни]»[131], все это чрезвычайно характерно.

Сердечное спасибо Фосд[ику] за его постоянные заботы об «Ур[усвати]». Это более чем трогательно. Сейчас мы проходим такое трудное время, и последняя присылка уйдет на расходы по отъезду лам[ы] Минг[июра]. Отъезд этот тоже будет облегчением. Если бы не ужасная дань п[олковнику] Ман[у], которую приходится нести, то ведь расходы по «Ур[усвати]» были бы так ничтожны!

Теперь о Клоп[ове]. Ас[еев] писал о нем и пересылал мне копии его писем, так же как и других своих корреспондентов. В свое время по моему указанию Яр[уя] писал Ас[ееву], чтобы он связал Клоп[ова] с Шкл[явером] для всех сведений по продвижению Пакта, ибо это гораздо проще и обмен писем скорее. Что же касается до открытия Общ[ества] им[ени] Рериха, то с этим нужно быть очень осторожными. Потому прошу Радночку переслать мне его письмо. Нужно хорошо разузнать, что за личность сам Клопов. Можно ответить, что сейчас разрабатывается новый устав для Общ[еств] вне Америки, который и будет выслан для сведения нашему Представителю Европейского Центра в Париже. Ас[еев] еще неопытен и в своем рвении и при некоторой доле самоутверждения слишком яро берется рекламировать книги и т. д., но в людях еще не разбирается. Лично думаю, что сам Клопов неплох, но нужно еще посмотреть, как они наладят Комитет по Пакту. Также прошу Радн[у] не давать Ас[ееву] никаких лишних информаций, также и о передвижениях Ф[уямы]. Можно сообщать прежде всего все сведения о продвижении Пакта и хорошо посылать иногда программу наших лекций, такая деятельность всегда очень импонирует людям. Можно послать ему две книги Просидингс для Болгарского Комитета и для него.

Теперь хочу сказать Авираху, как тронута была я его письмом от 26 дек[абря]. Я знала, что именно его чистое сердце откликнется на сказочку и примет ее в том духе, как она писалась. Я люблю Вас, милый Авирах, и так хочу порадовать Вас.

Знайте, мои родные, что не будет мне счастья, если до моего ухода я не увижу Вас всех счастливыми и освобожденными от бремени борьбы за существование. Конечно, будут другие заботы и тягости, но по крайней мере это бремя будет снято. Также мечтаю, что и все доверившие получат свои деньги. Так хотелось бы дать этим беднягам проблеск надежды! Радость победы омрачается для меня скорбью за доверивших (бондхолдеры)[132].

Теперь еще раз обращаюсь к Вам, родные, с просьбою сердца. Примите моего человечка, несущего Волю Вл[адыки] и мою. Предоставьте ей действовать, не затрудните ничем ее краткого пребывания среди Вас. Она будет действовать по полученным Инструкциям. Так и примите и не омрачите ничем строительства Вл[адыки]. Самую горячую признательность пошлю тем, кто исполнит эту мою просьбу сердца. Так важно полное сотрудничество, не омраченное никакими обидами, но насыщенное обоюдным доверием. Сейчас протекает самая чувствительная полоса плана. Много зависит от той атмосферы, которая будет создана нами и среди нас самих. Поверьте, родные, сердцу моему, оно вмещает всех Вас и так признательно за каждое выполнение Указания. Сказано и повторено столько раз, что все придет через сердце и из рук Ур[усвати], и я это знаю. Потому, родные, прошу Вас, исполните мою мольбу и окажите полное сотрудничество моему Вестнику. Проявите всю чуткость и ничем не помешайте ей выполнить ее задание. Родные, помогите мне построить и все Ваше счастье!

Родной Логван, примите мою радость Вашей находчивости и мудрым решениям. Моей нежной Порумочке шлю нежность и так ценю тактичность ее. Деткам – мою ласку. Посылаю маленькие памятки. Лисицы были посланы Светиком. В этом году у нас полное оскудение, нет хороших мехов, не приносят и вещиц. Тибетцы обычно проходят наши места в апреле и мае, да и то ввиду наших дешевых цен они не стремятся заходить в наши места.

Шлю весь пламень сердца в напутствии на новую ступень к Великому Будущему, но лишь полным сотрудничеством достигнем Сужденного. Самое страшное, как Сказано, это внутреннее разъединение, оно создает отталкивающую атмосферу, и ничто не может приблизиться и удержаться. Так хотя бы на краткое время удержимся от обид, этого разъедающего яда. Шлю мою любовь и веру в Ваше устремление, родные мои.

Духом и сердцем с Вами.

Как обстоит дело с Гетнером и принял ли он наши издания в частичную уплату долга?[133]Just received the joyous cable about the O[ld] H[ouse] having sent out the important letters which they have promised to send out, and we have sent to you a cable to this effect. In addition to this cable sent to you, I must add the following Indic[ation]: «Let us have in mind that the Pan Amer[ican] Union can also gather signatures, but Our Permanent Committee is the chief initiator and remains in full vigour and power». All other details and the rest of the Indic[ation] will be brought by Oy[ana]. We must be open and expect that perhaps the big countries of Europe may prefer to deposit in Europe their signatures.

Is not the delayed letter of the O[ld] H[ouse] informing about the ratification the result of fright caused by the investigation about the contents of their cables sent – you know where and about whom…[134]

13. Е. И. Рерих – Р. Я. Рудзитису

24 января 1935 г.

«Urusvati»,

Naggar, Kulu, Punjab, Brit[ish] India

Дорогой Рихард Яковлевич,

Самое сердечное спасибо за присылку Вашей книги и за перевод ее нескольких прекрасных строк, это меня вводит в понимание ее содержания. Также тронута была, что Вы прислали мне карточку именно с тем видом Риги, который мне так близок. Я часто бывала именно в этих местах, ибо ходила слушать упражнявшегося в Храме прекрасного органиста. Тогда мне было не более двадцати трех лет и я полюбила Ригу с ее историческими памятниками и ее нравственно здоровый, честный и трудолюбивый народ. Ведь и мой предок со стороны отца был выходцем из Риги при Петре Великом[135]. Так карма связывает меня и Н.К. с Прибалтийскими странами, отсюда и наша любовь к народам, их населяющим.

Прилагаю страницу «Мира Огненного» из второй части (стр. 36–47). Радуюсь слышать и [о] расширяющейся деятельности нашего Общества. Также радость живет в сердцах наших, ибо мы приближаемся к великим событиям. Доверие к Руке Водящей пронесет над всеми пропастями. Потому шлю и Вам, дорогой Рихард Яковлевич, и Вашей семье сердечные пожелания радости в строении светлого Будущего.

Духом с Вами.

14. Е. И. Рерих – К. И. Стурэ

24 января 1935 г.

«Urusvati»,

Naggar, Kulu, Punjab, Brit[ish] India

Глубокоуважаемый Карл Иванович,

Все новости по продвижению Пакта Вы уже имеете от Влад[имира] Анат[ольевича] и Георг[ия] Гавриловича Шклявера, потому не буду повторять их. Хотелось бы узнать только, когда было получено Правительствами трех Прибалтийских стран официальное уведомление из Америки от Мин[истерства] Иностр[анных] Дел о ратификации Пакта С[еверными] А[мериканскими] С[оединенными] Шт[атами]. Конечно, уведомление это должно было быть выслано сейчас же после подписания бумаги о ратификации Президентом Рузвельтом, но, как Вы знаете, много стараний прикладывается темненькими, чтобы хотя бы как-нибудь задержать и даже помешать каждому светлому начинанию. Но и тут была одержана победа. Также и имя закреплено за Пактом, хотя враги очень старались изъять его. Вера в Иерархию Света и неуклонные действия творят чудеса.

Пересылаю Вам дальнейшие страницы второй части «Мира Огненного» (стр. 36–47).

Как здоровье маленького сына К. Валковского? Он написал мне чудесное письмо, также строки о его маленьком дружке очень тронули меня. Но тогда дружок этот немного хворал, надеюсь, что с тех пор он совершенно оправился. Я не знала, что К. Валковский поэт, письмо его свидетельствует о несомненном даровании. Чем занимается он? Какова служба его? Я так ценю все подробности о жизни наших сотрудников. Также и теплые слова его о Вас, глубокоуважаемый Карл Иванович, доставили мне истинную радость. Любовь и взаимное уважение среди сотрудников – ценнейшее сокровище и, увы, так редко встречающееся, но Вл[адыка] наш и мы ценим это превыше всего.

Передайте, пожалуйста, Валковскому и всем ближайшим сотрудникам мои сердечные пожелания всего радостного в строительстве великого Будущего, великой Эпохи.

Как прошли лекции по философии? Как Кооператив? Как Женская Группа?

Шлю Вам всего самого светлого на Вашем пути светлого Строительства.

Духом с Вами.

15. Е. И. Рерих – Н.К. и Ю. Н. Рерихам

25 января 1935 г.

Родные мои, 23 янв[аря] получены письма Ваши, начиная от 31 дек[абря] по 5 янв[аря]. Пришли, как видите, быстро, и печать, по-видимому, не была снята. Мы в свою очередь аккуратно пишем каждую неделю. Листки дневника очень интересны. Неужели все, что Вы пишете, и все, что Вы слышали от друзей относительно еп[ископа] Виктора, есть лишь полная ложь, распространяемая сеятелями смут? А как понять тогда сообщение Содр[ужества] Св. С[ергия][136] о том, что против них выступил еп[ископ] Виктор? Остается запросить их – лично ли он угрожал им анафемой, или это была вольная передача? Я перечитала их письмо, и, конечно, не совсем ясно, как было сделано это заявление. Выяснить это было бы не худо. Конечно, еще и еще раз повторяю свое убеждение, что на отжившем ничего строить нельзя. Прежней интеллигенции почти не осталось, все новые. И этот новый интеллигент очень отличен от старого. Вряд ли он подойдет под рамки эмиграции. Большое разочарование принесет он всем любителям устарелых чуров. Юханчик мой родной, всей душой сочувствую тебе и в твоем стремлении к любимой тобою научной работе. Все книги, приходящие на твое имя, ставим в твою библиотеку. Должно быть, Яр[уя] перечисляет их тебе. На этой неделе [пришел] ряд добрых телеграмм из Ам[ерики] о продвижении Пакта, вероятно, Вы их имеете. Мои настояния, чтобы Ник[одим] расследовал содержание телеграмм, посланных в свое время, Вы знаете о ком и куда, возымели свое действие. Кисл[ый][137] испугался и стал сговорчивее, да и выше растут симпатии. В этом направлении нужна большая бережность, Победа суждена.

Передаю тебе ряд соображений. «Следует продолжать давать должное место Музею в движении Пакта, ибо Л[ига] Н[аций] будет именно в Музее, ибо Музей начал это движение и Музей должен занимать самое достойное место. Музей положил мощную основу и собрал первую Л[игу] Н[аций] во имя Знамени. Потому нужно, нужно очень следить, чтобы не умаляли Наш Дом. Так Мы будем укреплять, ибо великие возможности идут именно к Музею. Потому Мы будем всячески украшать явление доспеха Нашего Дома. Так миссия, которая дана Нашему Дому, конечно, превышает роль других Учреждений. Так если для канцелярии нужны меры Пан-Амер[иканского] Союза[138], то Музей и Постоянный Комитет остаются главными инициаторами этого мирового движения, ибо иначе имя Пакта не войдет действенно в жизнь. Иначе вся великая работа по охранению культурных ценностей будет приписана Пан-Ам[ериканскому] Союзу. Ведь этот Комитет состоялся под прот[екцией] Муз[ея]. Но нужно запомнить, что Комитет сохраняет, как и было до сих пор, общение со всеми странами и послами. Ведь имя Пакта вошло в жизнь лишь через Комитет Пакта и именно Постоянный Комитет Музея заложил мощный фундамент. Очень и очень нужно следить, чтобы чужие руки не забрали власть и не заглушили имени. Все разовьется прекрасно, но нужно, чтобы некоторые члены поняли все значение, данное нашим решением. Может быть непоправимый вред, если не уследить за этим движением. Так нужно следить, чтобы не разрушилось великое задание. Так будем иметь в виду, что Пан-Ам[ериканский] Союз является официальной канцелярией и может тоже собирать подписи, но наш Комитет есть главный инициатор и остается в полной силе и мощи. Так будем охранять наши права»[139]. Это О[яна] передаст от меня и Другу. Но, конечно, как Сказано, больше всех это нужно будет растолковать Модр[е], зная ее болезненное отношение и пристрастие ко всему, что касается до Южн[ой] Ам[ерики]. Но «захват нельзя допустить, а это неминуемо, если не препятствовать»[140]. Так и для этого присутствие О[яны] там необходимо, чтобы твердо закрепить понимание значения Комитета. В этом направлении, родные мои, нужно и Вам настаивать, ибо опасность захвата всей деятельности по охранению немалая, мы уже видели, какая бумага для подписей была выслана ими. Ведь только получив эту бумагу, вся опасность стала ясна, и мы начали энергично действовать, чтобы имя было включено. Г. Б[оргес] выявил свой трусливый лик и сейчас шлепнулся в лужу. Необходимо наметить дальнейшую деятельность нашего Комитета для действенного внесения Знамени в жизнь. Может быть, со своей стороны ты тоже напишешь свои соображения в этом направлении. Также необходимо привлечь новых значительных людей, пожалуй, для этой деятельности будет легче найти. Еще раз повторено – так важно не умалять Музейного Постоянного Комитета по Продвижению Пакта, ибо враги будут всячески ухищряться, чтобы изъять имя. Имели телеграмму, что имя включено и официальное осведомление разослано Стейт Деп[артментом][141] всем Прав[ительствам], но текст этих извещений мы еще не знаем. Надеюсь, что выражения на этот раз были просмотрены Протектором[142]. Укажу на значение Ком[итета] и для самого Протектора.

Получила письмо от Лепети, пишет, что черненькие со стороны О[лд] Х[ауса] дали неправильные информации о Пакте Герм[анскому] Пос[ольству] (как всегда умалчивает, в чем заключалась эта неправильность), но будто он написал им подробное освещение всего движения и разъяснил все необходимое. Конечно, я запросила его сообщить мне эту неправильную информацию, ибо интересно узнать, что именно рассылалось О[лд] Х[аусом]. Очень просила Модр[у], чтобы некто на этот раз усмотрел, в каких выражениях будет послано оф[ициальное] извещение о ратификации Пакта. Надеюсь скоро узнать все подробности. Десять дней осталось до отъезда моего вестника. Надо многое что закрепить в сознании сотрудников и позаботиться также и о зерне. Уже так мало осталось до больших побед, и нужно напрячь все силы до победного часа. Я тебе уже писала, что мне пришлось авансировать на Европ[ейский] Центр три с половиной тысячи фр[анков]. Но нужно было спасать положение. Конечно, это трудно, тем более что я не знаю, уплатил ли Х[орш] последние семьсот пятьдесят долл[аров], остававшиеся за ним. Может быть, ты запросишь в Ам[ерику] об этом? Это как-то осталось висеть в воздухе, но в то же время он дал полторы тысячи долл[аров] на поездку Иент[уси]. Но об этом сообщаю тебе совершенно конфиденциально, и Свет[ик] не знает об этом, потому не упоминай об этом в Ам[ерику]. Идут великие возможности, идут великие победы, и явление чудесное у дверей.