Заложник

– Нам надо быть осторожнее.

Следующие ночи я не впускал ее сам. Я убийца ,я стал им из-за нее ,из-за любви к ней. Что она сделала со мной? Я убил, убил. Мне нужно было смириться с этим.

Жить пошла тихо и размеренно. Я жил в достатке, выучился управлять экипажем, играть на фортепиано, вести светские разговоры, в моем распоряжении были все блага цивилизации –  они не радовали меня. Эта трясина затягивала  все глубже. Мне приходилось прятать свои чувства, чтобы никто не заподозрил, что мы  с Изи не брат и сестра. Я не хотел убивать снова и осторожничал больше чем Изи, одергивая и пресекая ее невольные жесты и проявления ласки в мой адрес.

Однажды нашу тихую жить взбудоражил приезд моего бывшего хозяина из порта. Он вел дела с Джозефом, владеющего несколькими судами. При взгляде на меня он сощурил свои из без того узкие глаза и переспросил Джозефа:

– Так это и есть брат Изи?

– Да, это Филипп,– ответил Джозеф, ничего не подозревая.

После обеда, когда все разошлись из-за стола, Пип подсел ко мне и тихо прошептал:

– Ну, и что тут происходит?  Ты дурачишь его? Вы с Изи хотите отобрать у него все? Зачем ты здесь? Из-за нее?

– Пип, – я налил себя и ему кальвадоса.

– Она же портовая девка. За ней волочились все мои ребята, зачем она тебе?   Ты сейчас завидный жених, Джозеф доверяет тебе. Делай бизнес.

– Я люблю ее. Она моя жизнь. Я не могу разорвать эту связь, – Пип опустил голову и выхлебал полную рюмку кальвадоса.

– Я помогу тебе, если ты сам не решишься.

Он  решительно встал в из-за стола и направился в дом.

Я окрикнул его и предложил проехаться на лошадях, чтобы обсудить дела. Он согласился. Я дал ему самого необузданного жеребца, и,  хлестко подстегнув его плетью, направил к оврагу. Пип сломал себе шею,  упав с лошади. Все было кончено.

Изи  поняла, в чем дело и ночью пришла ко мне.

– Так больше не может продолжаться, ты не можешь убивать каждого, кто попытается раскрыть нас. Нужно что-то делать, – страстно шептала она в моих объятиях.

Она была права.Я был рад, что она все понимает.

Я вдохнул аромат пряных листьев, трепетавших под окном, и обвил руками ее шею, она судорожно задышала, ее глаза наполнились страхом,  потом смирением – она поняла, что это выход и закрыла их. Всё. Я отпустил ее шею и сжал ее  бездыханное тело. Щебетанье стрижей, проносившихся над окнами спальни, разбудили меня от одурманившего сна. я открыл глаза. очутившись в мире реальности: она была мертва. Я тряс ее ,тщетно пытаясь воскресить. Закрыв лицо руками, я издал пронзительный крик, от которого сбежались все жильцы замка. Джозеф, вбежав в спальню, бросился к ней крича в исступлении. Он накинулся на меня  с кулаками. Его побои ничего не значили, моя душа умерла. Я взял Изи, крепко прижимая к своей груди, отнес в сад и положил около ее любимых георгинов, запах которых напоминал о доме, так давно утерянном. Я хотел,чтобы георгины запомнили запах своей хозяйки.

На суде я не проронил ни слова. Я не желал раскрыть тайну, я хотел  сохранить ее чистоту и непорочность. Никто из них, обездушенных мирскими ценностями, не смог бы понять то, что  происходило в  моей душе. Я ждал часа своей казни. Я не смог освободиться от любви к ней. Нужно было убить себя, а не ее, мучившую меня и страдающую одновременно.

Три дня,  отведенные до вынесения приговора, показались мне вечностью. Убив её, я не убил любовь, жившую во мне все эти годы заскорузлой печатью. Я не в силах был это сделать ни убив ее, ни убив себя. Наша любовь будет жить вечно в наших душах. Я знал, что встречу ее там, за пределами жизни. Сегодня это случится, наши души соприкоснуться вновь и больше не  разлучаться.

О, моя любовь. О, жизнь моя, Изабелла. Без тебя я ничто.

Да здравствует смерть! Да здравствует  жизнь!»