Я сновидящая

– Подвезти? – без приветствия и расшаркиваний предложил хмурый дядька со сросшимися на переносице чёрными бровями.

– Спасибо. Мне в Тарасово надо, – сообщила Вероника, забравшись на заднее сиденье прохладного салона, по счастью оказавшегося с кондиционером. Подумаешь – не поздоровался. Зато довезёт быстро и без приключений.

– Полтинник с тебя. Но я в другую сторону еду. Высажу на повороте, а там или пешком пять километров по дороге, или кто ещё подвезёт.

М-да…

К дому деда Егора Вероника практически приползла. К счастью, на самом краю крошечной деревеньки с гордым названием Тарасово обнаружилась рабочая колонка с тёплой и невкусной, но всё-таки водой. Девушка напилась, умылась и немного привела себя в порядок, чтобы выглядеть не совсем бродягой, хотя, если честно, ей было уже всё равно. Хозяину, видимо, тоже было всё равно, потому что на калитке снаружи висел массивный навесной замок.

– А вы к кому? – поинтересовался мальчишка лет десяти, проезжавший мимо на велосипеде и остановившийся исключительно из любопытства.

– К деду Егору. Это ведь пятый дом?

– Пятый, – подтвердил мальчик. – Только деда Егора нет.

– А где он?

– Так помер вчера. В голове у него что-то лопнуло, упал в огороде и всё.

Вероника привалилась спиной к дощатому забору и сползла на траву, наотрез отказываясь верить услышанному.

– А когда это случилось? – подняла она на мальчика полные слёз глаза.

– Так до обеда ещё. Жара-то вон какая, а он старый совсем был.

– Не может быть, – замотала головой девушка. – Я с ним утром вчера разговаривала по телефону.

Мальчишка пожал плечами и покатил себе дальше, оставив странную тётку сидеть на траве и переваривать очередной неприятный сюрприз этого кошмарного дня.

Она не хотела плакать, но измученный организм думал иначе, заставляя солёную влагу каплями струиться по пунцовым, успевшим обгореть на солнцепёке щекам. Ну как так-то? Почему? За что ей это всё?

К ней подходили какие-то люди, о чём-то её спрашивали, выражали сочувствие, а она всё плакала и плакала, не в силах остановиться. Какая-то женщина помогла подняться с земли и усадила на лавочку, бормоча слова утешения и поглаживая Веронику по спине.

– Тебе есть куда пойти-то? – участливо спросила она, но девушка только и смогла, что отрицательно покачать головой в ответ. – Мне-то определить тебя некуда, но есть ключ от Егорова дома, потому как я за хозяйством присматриваю, когда его нет. Пойдёшь? Не забоишься?

Вероника неопределённо кивнула и уже через пару минут вошла в опустевший, оставшийся без хозяина дом. Женщина что-то объясняла ей про удобства, про холодильник и горячую воду, но все эти слова были такими далёкими и ненужными, что девушка их даже не слушала. Оставшись одна, она скрутилась калачиком на старой пружинной кровати и втянула носом исходящий от постельного белья запах – не стирального порошка или мыла, не пота или мужской парфюмерии, а чистый и свежий аромат яблок и мяты. Это было странно, но размышлять о странностях, как и разглядывать обстановку, у Вероники не было ни сил, ни желания. Вытерев кулаками слёзы, она шмыгнула носом, обняла подушку и крепко заснула. Так крепко, как не спала уже очень и очень давно.

Ей снилось море. Шорох прибоя по мелкой разноцветной гальке. Крик чаек, летающих над пляжем в ожидании случайно оставленного отдыхающими или специально брошенного угощения. Весёлый визг детворы, удирающей от пенных бурунов. Мама в нелепом леопардовом купальнике, натирающая Витьке спину кремом от загара. Покой и умиротворение…

А потом сон вдруг изменился. Вместо шёпота прибоя – стук дождевых капель по окну. Вместо детского смеха – сердитый женский голос, требующий переписать дом на какого-то Славика. Вместо ласкового солнца – яркий свет в глаза и взволнованное лицо доктора. И храп. Раскатистый мужской храп.

Широко распахнув глаза, Вероника испуганно уставилась в кромешную тьму и прислушалась. Храп доносился откуда-то сбоку, из соседней комнаты. Стараясь не шуметь, девушка тихонько сползла с кровати, прокралась на ощупь к какой-то двери и нашарила на стене кнопку выключателя. Она думала, что это входная дверь, и что свет загорится в той комнате, где она заснула, но лампочка вспыхнула в маленькой спаленке, где на разложенном диване храпел здоровенный бородатый мужик.

Инстинкт самосохранения сработал мгновенно – Вероника опрометью кинулась к другой двери, за которой находилась веранда. Чёрт с ними, с вещами! Главное – удрать раньше, чем этот бугай проснётся. Обувь? Да чёрт с ней, с обувью! Как открывается эта треклятая дверь?!

– Ты чего буянишь? – раздался за спиной сиплый бас, и Вероника инстинктивно швырнула в сторону вопрошающего первое, что подвернулось под руку, продолжая ломиться в закрытую дверь.

Судя по глухому стуку, ботинок сорок последнего размера, а именно такой девушка метнула в незнакомца, угодил в деревянную стену. Сзади послышались тяжёлые шаги, и Вероника вжалась в дверь, готовясь завопить, но вдруг возле самого её носа щёлкнул ещё один выключатель, и комнату залил яркий свет.

– Ну и гости пошли… – пробасил голос прямо над головой, а ботинок шлёпнулся на пол рядом с другим таким же. – Не дурные, так буйные.

– Не трогайте меня, – прошептала Вероника, зажмурившись и едва не теряя сознание от страха.

– Больно надо было… – шаги начали удаляться. – Шибко ты нервная, Вероника Николавна. Мне Юлька про тебя иначе говорила.

– Вы кто? – ошарашенная Вероника наконец-то нашла в себе силы повернуться и удивлённо уставилась на здоровяка.

– Дед Егор, кто ж ещё-то?

Это уже не лезло ни в какие ворота.

– Как дед Егор? Мне сказали, что вы умерли вчера. От инсульта вроде…

– Тьфу ты, языки паршивые! – покачал головой мужик, присаживаясь на лавку у окна. – Уж который раз хоронят, не дождутся никак. Послал Господь соседей… Ничего я не помер. Давление у меня подскочило, а эти ужо вперёд ногами отправили… Ты бы с поезда как сошла, позвонила бы, я б встретил. Всё одно у внука ночевать остался. Уж извини, что так вышло. Народ тут языкатый дюже, никогда не знаешь, чего напридумают. Ну всё? Успокоилась?

– Что-то вы не очень на старика похожи… – подозрительно протянула Вероника, продолжая прижиматься спиной к двери.

Мужик тяжело вздохнул, встал с лавки и протопал в комнату, где недавно спал, а через пару минут вернулся и сунул гостье под нос развёрнутый паспорт. С фотокарточки на Веронику смотрело точно такое же лицо, только борода была короче и не такая седая.

– Сорок шестой… Так вам ещё и семидесяти нет… А дверь зачем заперли? – девушка воинственно вздёрнула подбородок, почувствовав себя более уверенно.

– Так не заперта она. Внутрь открывается. Ручку до щелчка проверни и на себя…

Вероника нащупала дверную ручку, повернула и потянула на себя, сделав небольшой шаг вперёд. Петли тихонько скрипнули…

Глупее она себя ещё не чувствовала. Разве что в третьем классе, когда стояла возле доски, а в колготках лопнула резинка. С другой стороны, откуда она могла знать, что дед Егор жив, если ей сказали, что он умер? Не зная, как вести себя дальше, Вероника скривилась в подобии виноватой улыбки и тихо прошептала:

– Простите…

– За что именно? – ухмыльнулся дед Егор. – Что разбудила? Что ботинком чуть не зашибла? Или что в покойники меня записала?

– За всё.

Глава 4

Из всех странных людей, с которыми Веронике довелось пообщаться за последнее время, дед Егор оказался самым… нормальным. Он не делал загадочное лицо и в целом не изображал из себя человека, которому ведомы все секреты Вселенной. Дед как дед. И в доме у него было светло, чистенько, а со стен и потолка не свисала никакая мистически-магическая бутафория, которой девушка и так уже насмотрелась предостаточно.

Единственное, что Веронику немного смущало – это внешний вид хозяина. Не великан, нет, но медведь самый натуральный. Крупный, плотный, ручищи огромные… В кино таких обычно в роли кузнецов деревенских снимают. Ну или богатырей русских. Да. За богатыря он, пожалуй, сошёл бы. По его внешности даже возраст определить невозможно было.

А ещё ей показалось странным, что колдун сам себя от гипертонии вылечить не может. По словам Юлии, он практически с того света человека вытащить мог, так почему же себя не исцелит? Это не вязалось с её представлениями о магии. С другой стороны, что она вообще знала о магии? Ну, кроме того, что большинство тех, кто её якобы практикует – шарлатаны.

Нехорошо получилось с этой её паникой… Вроде и не обиделся хозяин, но Вероника всё равно чувствовала себя виноватой. Они сидели за столом в большой комнате уже полчаса, но как начать разговор, девушка понятия не имела. Да и привыкла уже, что ворожеи и шаманы первыми болтать начинают, а этот сидит молча и только смотрит на неё из-под кустистых бровей пронзительным взглядом. И не спрашивает ни о чём, будто ждёт, что она первой заговорит. От этого его взгляда и молчания на душе как-то гаденько становилось, неприятно.

– Ты когда ела в последний раз? – наконец подал голос дед Егор после того, как желудок Вероники решил напомнить о себе сердитым урчанием.

– Утром на вокзале пирожок покупала, – вспомнила девушка и уточнила: – С капустой.

Он ничего не сказал в ответ, только протопал через всю комнату к холодильнику и вытащил из него глубокую тарелку с холодцом. Добавив к этой скромной снеди пару кусочков чёрного хлеба, хозяин вручил Веронике ложку и приказал тоном, не терпящим возражений: