Куда уходят дети. История мамы, пережившей ребенка

© Оформление. ООО «Издательство Перо», 2025

© Пахомова Е.О., 2025

Введение

Я не знаю, что сказать.

Хорошее начало для записей, цель которых поддержать столкнувшихся с потерей.

Я не знаю, что сказать – слышала я каждый раз от тех немногих людей, которые узнали об уходе Феди.

Но я помешу в этот самый главный текст своей жизни всю любовь, сочувствие, безмолвную поддержку и слова, которые находила – у людей, в статьях, книгах, научных работах, песнях.

Я очень хочу, чтобы и для вас они стали утешением.

Конец

Федя.

Всё случилось внезапно.

Меня разбудил старший сын, попросив сходить с ним на кухню попить воды.

Мы сходили, я взяла термометр, чтобы померить температуру Фёдору: я не расставалась с ним с тех пор как в полтора года у Феди случились первые судороги на подъем температуры.

В комнате тускло горел ночник.

Старший лег в кровать, а я поднесла прибор ко лбу Фёдора.

Мне показалось, что значения были обычные.

Разве что ребенок неудобно лежал.

«Федя, ну ты чего так к стенке забился», – укладывая его на подушку прошептала я.

Какая-то «ватность» показалось мне странной.

Да еще и пятна на ноге.

Я быстро пошла в комнату звать мужа, хотя в голове зачем-то промелькнула мысль: куда я спешу?

Разве в этом еще есть смысл?

Но вслух я сказала мужу:

«Я не понимаю, что там. Пойди, посмотри».

Нашего мальчика не стало за час до моего прихода.

Кровоизлияние в мозг, мгновенная смерть.

В ту ночь что-то было с давлением: за несколько часов до этого я нашла в соседней квартире задыхающуюся соседку, у нее случился инсульт.

К слову, ее не стало через два дня после похорон Феди.

Утро, когда вереницей приходили врачи, следователи, эксперты я помню обрывками.

В гостиной спал старший сын.

В спальне мучился зубами полугодовалый младший, и для его успокоения играла музыка.

Я стояла рядом с кроваткой и думала, что оказалась в сюрреалистической ситуации: ритмичная мелодия звучит в спальне, а в детской – мой Федя, которого больше нет.

Помню, как меня попросили выбрать вещи для похорон.

Как я передала его маленькие закрытые сандалики.

Как, задыхаясь, одним махом сняла с рейла в шкафу его вещи, чтобы отнести в церковь и никогда больше не выбирать, в чем его хоронить.

Как кромешная темнота наполнила всё вокруг и внутри меня.

Первые ночи я искала, за что подержаться.

Сидела на полу.

Хваталась за руку мужа или мамы.

Я не могла найти место в пространстве, точку опоры, которая удержит меня на земле.

Мы вынесли в церковь вещи, вынесли из дома кровать, и в детской зияла дыра образовавшейся пустоты.

Такая же дыра была у меня внутри.

Федя.

Ночью я не могла уснуть.

Закрывала глаза и видела, как перекладываю тебя на спину и перекладываю тебя на спину, и перекладываю тебя на спину.

Я хотела, чтобы ты очнулся.

Смотрела на часы, отсчитывая, сколько примерно часов ты был еще жив.

Через сколько я тебя обнаружу.

В первую же ночь ты дал мне понять, что у тебя все хорошо. Это я осознаю позже, когда прочитаю сотни историй людей с потерями. Мы сидели на площадке, мимо ползла ящерица, и ты, так и не заговоривший по причине, которую так и не нашли, вдруг четко сказал: мама, смотри – игуана! Я удивилась, обрадовалась и спросила: Федя, чего же ты раньше молчал?! Смотри, какие сложные слова ты можешь сказать! Ты озорно и по-доброму засмеялся и вдруг спросил: мама, а почему папа плачет?

Проснувшись, я рассказала сон мужу и сказала: не плачь, ребенок не понимает причины, по которой мы грустим.

Федя.

Каждое утро я просыпалась с пронзительным чувством удара под дых: я почему-то продолжала дышать, хотя умерла там, когда обнаружила своего ребенка бездыханным. Каждый шаг давался мне с трудом, но двое детей и муж не оставляли выбора: я должна готовить завтрак, идти к старшему на финальный новогодний утренник, сопровождать на праздничную ёлку. Двое детей остались жить здесь, они проживали лучший отрезок своей жизни – детство – прямо сейчас, и я не могла сказать им: вы как-нибудь просуществуйте, пока я не смирюсь (никогда не смирюсь!) с уходом Фёдора.

Я умерла, но они жили.

Тогда я не знала, что, умерев, тоже начала свою новую жизнь.

Зацепки и дисциплина

В первые дни я физически пыталась зацепиться за жизнь.

Держала кого-то за руку.

Обнимала.

Лежала в детской на мягком меховом коврике на полу, вцепившись в него пальцами.

Мне казалось, что если я выпушу предмет из рук или не упрусь в землю ногами, меня унесет-засосет в бездну, из которой уже не выбраться никогда.

Я цеплялась за сковородку, машинально готовя завтрак, обед, ужин. За ручку коляски, бесконечно наматывая круги в снегопады и метель со спящим младшим ребенком. За коробочку вещей, оставшихся от Феди. Я могла зажать теннисный мячик, подаренный ему игроком на прогулке, и провести так несколько минут.

Практически сразу я поняла, что лучшая зацепка за жизнь – дисциплина.

Если ты понимаешь, что тебе надо растить детей, надо оставаться для них радостной и красивой мамой, надо сохранить то, что осталось, ты соскребаешь себя с дивана и через силу делаешь вещи, которые надо делать, чтобы жить: вставать с кровати, умываться, есть, улыбаться, разговаривать.

Сложнее всего дело обстояло с едой: с ней у меня не складывалось.

Еда складывалась в холодильник, но дело доходило до кусочка сыра или йогурта за весь день.

Так не пойдет, уговаривала я себя, с трудом толкая коляску по сугробу, и видя в зеркале свою тень. Тогда я спросила себя: а чего бы я хотела сейчас, если бы ничего не произошло?

И на ум пришли лисички с жареной картошкой. Это был мой первый случай еды со вкусом в жизни без тебя.

Впоследствии мы с моим духовным другом Алей заключили, что нежелание есть в такой ситуации нормально: организм тратит силы на работу духа, на вечный поиск ответов на вопросы, да что там – смысла жить.

Ненормально, если вы не планируете менять эту ситуацию, и ничего не хотите.

Лисичек, например.

Поэтому прошу вас: если вы потеряли аппетит, спросите себя, что бы вы съели в прошлой жизни прямо сейчас.

Сырники со сметаной.

Шоколадный круассан.

«Оливье» с картошкой.

И сразу, мгновенно, не откладывая, приготовьте/закажите себе это блюдо и попробуйте съесть: еда придаст вам физические силы, чтобы заново научиться ходить.

Я не видела смысла вставать с кровати: зачем что-то делать, если я не контролирую вообще ничего?

Какая разница: забочусь я о ком-то, существую ли в принципе, если в любую минуту ребенка может внезапно не стать?

Я жила Фёдором, как и всеми своими детьми.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «Литрес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на Литрес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.