Свет миру. Или Aiuta mi

– Эта трагедия сильно отразилась на мне. И в минуты одиночества, когда я закрывал глаза, я видел тебя, надеясь, что ты поможешь мне, что ты не забыла меня… Я искал тебя. Скажи, ты не забыла меня?

– Теперь я другая. Жизнь среди гор закалила меня, изменила многое во мне. Теперь я думаю, прежде чем говорить что-либо…

– Думай! Но знай, я пришёл к тебе и ради тебя…

– Здесь собираются те, кто истинно верят, кто готовы отдать жизнь свою ради веры…

– Я истинно верю в любовь. Уже десять лет я люблю тебя…

– Ты слышал, что сказал Бертран, – нас ожидают трудные времена. Надо думать об этом. Надо думать о спасении людей, о спасении нашей веры.

– Мои родители были такими же, они были такими… были…

Амьель взялся руками за голову, сидел так недолго, после продолжил:

– Они истинно верили, воистину были добрыми. Они собрали общину. Отец готовился стать совершенным, и мать также. Они были праведными людьми… Ты же помнишь их? Я истинно верил, верил, что мы спасёмся, что их спасут, что мы успеем многое сделать, но спасся только я…

– Боже Святый! Ты многое пережил, ты потерял голову от горя. Не нужно так бичевать себя! Хвали Бога за то, что остался жив! Возьми себя в руки! Я хочу успокоить тебя, утешить. Я помнила о тебе все эти годы. Я ждала этой минуты – минуты нашей встречи. Я помнила о тебе в самые тяжёлые моменты, когда довелось познать все тяготы жизни. Да, Господь был добр ко мне, мои родители здесь, со мной. Но я тоже многое пережила и чувствую, что за эти десять лет я как будто прожила целую жизнь. Я знаю, что совершенным можно стать только прожив большую часть жизни, но я хочу получить утешение и быть утешителем для многих. Я хочу посвятить свою жизнь людям, которые нуждаются в спасении, хочу стать Доброй монахиней.

– Нет, только не это, Иссель! Ты – единственное и последнее, что у меня осталось. Прошу тебя, не делай этого…

– Нам нужно готовиться к скорой гибели. Я так чувствую… Мы должны спасти души, и не только свои…

– Но разве для этого тебе Бог дал жизнь? Мы можем быть счастливы и прожить достойную жизнь вместе… Ты всегда желала счастья и радости, вспомни об этом…

– Тогда нам придётся отсюда уйти. Уйти из места, которому я посвятила десять лет своей жизни. Знаешь ли ты, что здесь каждый уголок в крепости сделан и при моём участии? Мы продумывали всё. Мы долго готовились и готовимся сейчас…

– Готовитесь к чему? К смерти? Готовитесь умирать? Быть сожжёнными? Разве к этому нужно готовиться?

– Амьель, очнись! Ты нужен нам! Нам нужна твоя помощь! Приди в себя, прошу тебя!

– Я хочу спасти тебя… Я не хочу, чтобы твои прекрасные волосы – твои золотые кудри, – твои ясные очи горели в огне… Ты знаешь, какой запах стоит, когда жгут человеческое тело? Ты знаешь, что ощущается в пространстве и как это страшно…

– Я знаю… Каждый день я встречаюсь с теми, кто потерял родных и близких. Они рассказывают мне об этом. Они все нуждаются в помощи. Но я верю, что Бог, Который есть Любовь, и Учитель, Который принёс Учение от Него, и Сама Великая Дама – с нами… Они помогут нам… Я буду призывать их о помощи. Давай пойдём к Бертрану, поговорим с ним… поговорим о том, что можно ещё сделать…

– Иди сама… Я останусь здесь…

– Нет, я пойду с тобой… Ты нуждаешься в помощи, мы пойдём вместе. Вставай! Дай руку! Пошли!

Ему пришлось подчиниться.

– 8 —

В тот вечер поговорить с Бертраном не удалось. Иссель отвела Амьеля в комнату и попросила уснуть. Долго гладила его по голове, пока глаза его не сомкнулись. Но всё же она понимала, что оставлять его одного нельзя. Ему нужен утешитель, и она будет его утешать до тех пор, пока не увидит прежнего Амьеля.

Утром она взяла его за руку и отвела к Бертрану.

– Поговори с ним! – попросила она его.

Бертран долго смотрел в глаза Амьелю, ничего не произнося. Амьель то поднимал глаза на него, то опускал. Бертран так и не смог произнести ни слова. Через какое-то время он сказал:

– Отведи его и дай ему работу. Пока не нужно говорить с ним. Травма у него очень большая. Ему надо меньше слов и больше доброты, внимания и любви. И может быть, он… нет, просто отведи его…

Потом всё же повернулся к Амьелю и сказал:

– Сын мой! Запомни, мы – твоя семья, вся эта община. Здесь ты найдёшь тех, кто будет тебя любить, заботиться о тебе, понимать, тех, кто поможет тебе исцелиться.

Амьель смотрел вниз и кивал головой.

– Отведи его, дитя, – тихо сказал Бертран, обращаясь к Иссель.

Иссель взяла за руку Амьеля, и ей показалось, что она ведёт за собой того четырнадцатилетнего мальчика, которого знала десять лет назад, так он обмяк и стал безвольным. Всё его поведение, эмоции и реакция были как у подростка. И сам он ощущал себя таковым. Иссель приставила к нему одну из добрых женщин-сиделок, которая прошла обряд утешения и знала, как вести себя в подобных случаях. А сама вновь вернулась к Бертрану.

– Отче! Мой духовный отец! Помоги мне найти правильное решение…

– Что ты хочешь знать, дитя?

– Я думаю, что мы неверно просили, или что-то забыли, или вообще не просили о помощи. Я думаю, надо просить о помощи Отца Небесного, Его Сына и Великую Даму – Марию…

– Дитя! Неужели ты думаешь, что Они не ведают о наших печалях? Неужели ты думаешь, что Они ничего не знают? Они всё видят, всё знают, но, видимо, помочь не могут…

– Они всё могут… я так верю…

– Верь, дитя, и по вере своей получишь. Получишь помощь…

– А может, надо идти к Папе в Рим и рассказать ему всё?

– Дитя! Ты думаешь, что расскажешь ему нечто новое, то, что он не знает? Ты уверена, что останешься после этого живой? Ты нужна нам здесь!

– Амьель останется вместо меня. Он придёт в себя. Я в это верю. Он будет работать, помогать. Он был такой замечательный, такой не по годам глубокомысленный. Он может стать совершенным, если мы все поможем ему.

– Всё это так и одновременно не так. Дитя! Я вижу, тебя ждёт большое испытание… Я даже не знаю, что ещё могу тебе сказать…

– Не говори, я сама знаю. Ты поможешь мне?

– Всегда знай, я – рядом… Мы все рядом…

Иссель кивнула головой и вышла.

Она пришла к своему любимому месту – к обрыву, где всегда гулял ветер. Она преклонила одно колено, посмотрела в небо и произнесла:

– Отче наш! Сущий на небесах! Да святится имя Твоё! Да будет Воля Твоя, как на Земле, так и на Небесах! Хлеб наш вечно сущий дай нам на сей день! И прости нам долги наши, как и мы прощаем должникам нашим. Не введи нас во искушение, но избавь нас от лукавого, ибо Твои есть и Сила, и Слава вовеки. Аминь…

Сложив ладони возле груди, она долго молчала, а после произнесла:

– Отец Небесный! Ты, Который есть Любовь! Я обращаюсь к Тебе! Помоги мне! Аюта ми! Прошу Тебя о милости, прошу о помощи! Мы нуждаемся в помощи… Помоги нам… Отец Святой! Боже правый Святых Духов…

Далее говорить она не могла, ветер усилился, грозные тёмные тучи шли, как казалось, прямо на неё, предвещая грозу, и находиться на краю обрыва было опасно.