Два цвета реальности. Город сверхъестественных

– Не забывал ни на минуту, – ответил он, изображая досаду, после чего мы засмеялись.

Капелька юмора в этой совершенно не смешной ситуации разрядила атмосферу, благодаря чему в душе стало немного теплее. Дима улыбался, его бодрый взгляд говорил мне, что все будет хорошо. Его слова о том, что эмоции – худший враг, заставляли верить в свою силу. Я отключу все негативные чувства и просто перестану думать сердцем. Холодная голова – вот что сейчас мне было нужно.

– Мы совсем забыли про обед, – спохватился Дима.

– Мы можем превратить его в ужин, – ответила я. – Давай уже начнем наши уроки.

Я уверенно направилась к лестнице, оставив оторопевшего Диму на кухне. Через секунду он реабилитировался, я услышала его шаги за спиной, и мы вместе поднялись наверх.

– Эти дома и правда однотипные, – сказал он, осматривая коридор второго этажа.

У меня застучало в висках, голова кружилась от волнения, когда мы оказались в моей спальне. Мне предстояло стать подопытным кроликом и добровольно поучаствовать в экспериментах над своим сознанием. Быть сильной, не паниковать и не отступать. В голове вертелись напутствия Димы, которые еще пару дней назад давал мне его брат перед схваткой с Географом.

Холодный воздух заполнил комнату, ворвавшись в открытую форточку, заставив поежиться. От перепада температуры по телу побежали мурашки. Дима закрыл форточку и с любопытством принялся осматривать мою спальню.

– Уютненько, – сказал он, оглядевшись. – Думаю, мы сделаем это здесь.

Дима указал взглядом на мою кровать.

– Звучит двусмысленно, – ответила я.

– Рад, что ты оценила, – уголки его губ поползли вверх.

– Что я должна делать?

– Раздевайся и ложись, – сказал он, не скрывая веселой улыбки.

– Это обязательно? – возмутилась я.

– По желанию, – ответил он. – Но лечь все равно придется.

Обдав его суровым взглядом, я присела на кровать и облокотилась на спинку. Дима уселся в ногах. Выглядел он взволнованным, хоть и пытался отпускать шуточки.

– Приляг, – сказал он. – Тебе нужно расслабиться.

Я послушно спустилась вниз. Когда голова коснулась подушки, Дима выключил верхний свет и включил лампу на прикроватной тумбочке. В такой интимной обстановке рядом с ним мне стало немного не по себе. Дима задержал на мне свой взгляд, пытаясь понять мои эмоции, и, почувствовав мое волнение, ласково улыбнулся.

– Не бойся, я не укушу, – ответил он. – Если сама не попросишь.

– Что дальше?

– Попробуй заснуть.

– Вот так просто? По щелчку пальца? – удивилась я. – Так не получится.

– Не думай об этом. Не думай ни о чем. Представь, что ты одна в своей комнате, меня здесь нет. Сделай глубокий вдох, теперь еще один.

Я закрыла глаза, надеясь, что в темноте он не увидит, как горят мои щеки от волнения.

– Я хочу, чтобы ты расслабилась и глубоко дышала носом.

Свежий морозный воздух, проникавший в комнату сквозь открытую форточку, наполнял мои легкие, с каждым выдохом расслабляя тело. Внезапно я зевнула, едва успев прикрыть рот ладонью, от чего смутилась еще больше.

– Вот видишь, – сказал Дима. – У тебя уже получается.

– Ты смущаешь меня, – наконец, призналась я, не поднимая век.

– Когда все закончится, сможешь отомстить мне, – шепнул он. – Не стесняйся. Обещаю, что не буду рассматривать тебя, когда будешь спать.

С моих губ слетел нервный смешок. Я знала, что он врет, и он это знал, но все же пытался меня успокоить. Довольно продолжительное время Дима молчал, а я глубоко дышала носом, как он просил. Сон всегда приходит незаметно и человек не властен над ним в момент погружения. Но в этот раз я ощутила ту тонкую грань, отделяющую реальную меня от бессознательной. Я словно находилась на детских качелях, раскачивающихся вверх-вниз. Только я стояла посередине, балансируя между взлетом и падением, пытаясь удержать равновесие. Удивительный опыт.

Прежде чем окончательно потерять контакт с внешним миром, до меня донеслись слова Димы. Он говорил едва слышно, голос был мелодичным и спокойным, он проникал в мое сознание, завладевал им и подчинял.

– Сосредоточься на нас, – шептал он. – Подумай обо мне, представь мое лицо. Продолжай дышать глубоко.

Постепенно передо мной стали возникать отдельные черты, превращающиеся в знакомый образ. Голубые глаза, хитрые, как у голодного дикого лиса, густые темные брови, точеные скулы. Уголки губ приподняты, одна сторона лица улыбается больше, другая выглядит более суровой. Если сопоставить каждую из них зеркально, получатся два абсолютно разных человека. Короткие темные волосы. Он красивый. Я любовалась тем, что рисовало мое подсознание, совершенно не стесняясь этого. Дав мне некоторое время для визуализации, Дима вновь продолжил сеанс внедрения в мой мозг.

– Теперь ты должна увидеть себя. Представь, что смотришь на себя со стороны. Разгляди свой образ в зеркале.

Лицо Димы вмиг растворилось, и на его месте стало вырисовываться мое собственное. Я не очень хорошо себя помнила в деталях, представлять Диму у меня получалось гораздо лучше. Не без труда я заглянула в нарисованное подсознанием зеркало и увидела в нем печальную картину. Прямые русые волосы обрамляли худое лицо, тонкий нос, грустные серые глаза и длинные черные ресницы – такой я себя увидела. В последнее время выражение моего лица было мрачным и унылым, поэтому не стоило удивляться возникшему в голове образу. То, что явилось мне в воображаемом зеркальном отражении, меня разочаровало, и я сразу же захотела что-то в себе изменить. Прямо сейчас.

Кому может понравиться серая мышка, к тому же если в конкурентах у нее шикарная жгучая брюнетка с грациозной осанкой и ослепляющим блеском в глазах. Силой мысли я заставила улыбнуться девушку в зеркале. На ее щеках появился румянец, глаза засияли, прямые струящиеся волосы превратились в пышную прическу. Теперь она мне очень даже нравилась. Я еще не спала, но уже была далеко от реальности этого мира, визуализируя образы в резиденции своего разума.

– Представь нас вместе, – снова шепнул Дима. – Мы здесь, или где-то еще. Мы просто разговариваем. Возможно, ты увидишь что-то большее.

Наши образы на удивление легко и быстро появились в моем сознании. Я смотрела на себя, лежавшую на кровати в своей спальне, словно покинув собственное тело в момент клинической смерти, рядом со мной сидел Дима. Все было в точности так же, как сейчас. Даже одежда на нас была та же самая.

– А теперь иди туда и будь рядом с нами, попытайся узнать, что будет дальше.

Именно эти слова стали последним, что я услышала, после чего я окончательно погрузилась в забытье. Я смогла почувствовать этот необычный момент перехода в сон. Это было словно падение в бездну, я больше не владела собственным телом, в руках и ногах появилась жуткая слабость, дыхание замедлилось. Я заснула.

Я все еще находилась в своей спальне, только теперь я была зрителем, а не участником событий. Первые несколько секунд я стояла, как вкопанная, но, вспомнив, что могу расшевелить себя, начала бороться с параличом. Уже скоро я спокойно ходила по комнате, разглядывая находящиеся там предметы в поисках чего-нибудь необычного. Главные герои моего сна – я и Дима – продолжали почти неподвижно сидеть и лежать на кровати, и ничего интересного там пока не происходило. Я решила, что пора начинать скучать, но внезапно заметила, как у спящей меня участилось дыхание, а глаза забегали под веками.

Я присела на кровать, чтобы быть ближе к себе, ожидая увидеть главное действие этой пьесы, но спящая я в ту же секунду успокоилась. Дыхание вновь выровнялось, и на лице даже появилась едва заметная улыбка. А еще мне показалось, что на щеках проступил румянец. Что же там во сне так меня разволновало?

Дима не произносил ни слова и не отрывал от меня взгляда. Его глаза изучали мое тело, ненадолго задерживаясь на некоторых особо рельефных его участках. Сквозь сон я почувствовала, как от смущения горят мои щеки. Находиться в бессознательном, почти беспомощном состоянии и знать, что на тебя кто-то глазеет, было равносильно невольному эксгибиционизму. Правда, я все еще была в одежде.

Немая сцена продолжалась в моем сне еще какое-то время, потом спящая я все же открыла глаза. Первой эмоцией, которую я увидела на ее, то есть на своем лице, было удивление. За ним последовало что-то вроде испуга. Проснувшаяся я присела на кровати и что-то сказала Диме, после чего протянула к нему свою руку, и он выставил вперед свою в ответ. Мы напряженно смотрели друг другу в глаза, держа ладони на небольшом расстоянии. Этот жест всколыхнул во мне прежние эмоции, но уделить им внимание я не успела. Что-то странное произошло там между нами.

Медленно я приближала свою ладонь к ладони Димы, не отрывая взгляда от наших рук. Он также завороженно смотрел на меня. Когда ладони уже практически соприкоснулись, мы резко отдернули их, отшатнувшись друг от друга. Я смогла уловить едва заметную ужалившую нас искорку. Дима вскочил с кровати и удивленно стал потирать свою руку. Я с досадой разглядывала свою. Только что на моих глазах произошло то, что Саша называл электрическим скреплением наставника и ученика. Как я могла об этом забыть? Теперь Дима был моим сверхъестественным учителем, он сам вызвался помочь, пообещав расширить границы моих возможностей, как тогда его брат. А это значит, что теперь от наших прикосновений можно заряжать аккумуляторы.

Не знаю, почему, но этот факт меня расстроил. Конечно, не так, как когда я узнала про Сашу и нашу невозможность быть ближе, но что-то в тот момент внутри меня перевернулось. Дима из моего сна, напуганный внезапным электрическим разрядом от моей руки, вернулся на кровать, и, вопреки моим предположениям, придвинулся ко мне еще ближе. Они, то есть мы, о чем-то продолжили разговаривать, но этот разговор я не слышала. Я закрыла глаза и сосредоточилась на пробуждении. Комната начала растворяться в пространстве, я почувствовала легкое головокружение и погрузилась во тьму. Тело стало невесомым, я будто падала в бесконечную пропасть, дна у которой не было. Со мной оставались только мои мысли, с которыми я и проснулась.

Дима все также сидел рядом на кровати, только теперь это был не сон. Он улыбнулся, увидев, что я открыла глаза, но вскоре изменился в лице, заметив мой беспокойный взгляд.

– Сколько я спала? – спросила я, приподнимаясь.

– Минут двадцать, может чуть меньше, – ответил он. – Что ты видела?