Оценить:
 Рейтинг: 0

История одного злодея

Жанр
Год написания книги
2020
Теги
<< 1 ... 11 12 13 14 15 16 17 18 19 ... 40 >>
На страницу:
15 из 40
Настройки чтения
Размер шрифта
Высота строк
Поля

– Не волнуйся, этого больше не повториться.

Астарот появился за её спиной так неожиданно, что у Ани перехватило дыхание. Она суетно запрятала свои обнажённые мысли и надела столь привычную маску высокомерия.

– Я никуда с тобой не поеду, но не потому что боюсь, – её светлые глаза отблеснули холодом, она пошла к окну, Астарот остался на месте. – Мне противна сама мысль о нескольких днях, проведённых в твоей компании.

На этот раз её оскорбления летели мимо него, потому что он видел страх на её лице до этих слов. Его красивые черты, растрёпанные сожалением за содеянное, освещались мягкими дневными лучами. Было облачно.

– Я не планировал вести себя как мудак, – неожиданно для себя чётко начал Астарот. – Ты меня выбесила. Мне кажется, что ты знала, что делаешь. Но, наверное, не ожидала, что мне снесёт крышу так скоро.

– Отнюдь.

– Не перебивай, – чуть помедлив. – Пожалуйста.

Он откашлялся и сел на застеленную фиолетовым покрывалам кровать. Большие кулаки то и дело тёрли друг друга, и он думал, что если сейчас переломит их взаимоотношения, то избавиться по меньшей мере от одного раздражающего факта в жизни.

– Я не такой уж плохой, – он надеялся, что, сложив оружие, заставит и её смягчиться. Но её ломанная фигура безразлично нацелилась вдаль горизонта. – Слушай, я знаю, что поступил как скот. Раньше я думал, что только конченный человек такое делает.

– Какой же ты нудный… – она развернулась к кровати, от света её волосы переливались самыми нежными оттенками осени. Ещё мгновение и Астарот бы сказал ей, что она красивая. – Я никуда с тобой не поеду. Ты мне противен.

– Ты не умеешь быть вежливой, да?

– Вежливость – это презерватив. А я предпочитаю живые ощущения.

Она села на другой край кровати, отвернув от него своё лицо. Ей казалось, что он никогда не покинет её комнаты, навечно останется тут со своими высокими разговорами и чудодейственными надеждами. А ей так хотелось включить воду, достать лезвие и забыть, что вот уже пятый день её заключения, до сих пор не видно ни сирен, ни спецназа.

Тело ныло в мольбе о новых порезах, грязная кровь стремилась вырваться наружу и унести с собой чудовищные мысли, которыми забилась её хорошенькая головка.

Только бы он скорее ушёл.

– Знаешь, мне стало жаль тебя, – Астарот трогал мягкую поверхность указательного пальца. Как давно она не зажимала баррэ… – Ты совершенно не умеешь сближаться с людьми. Тебе, наверное, охренеть как одиноко.

– Мелковато плаваешь, чтобы сближаться со мной, дорогой, – её бледное лицо искажало нетерпение. Она решила, что, если сдаст позиции, он, наконец, оставит её в покое. – Слушай. Тебе ведь нужно моё прощение? Бери, мне не жалко. Я тебя прощаю, – двумя тонкими перстами Аня коснулась его лба. В повороте её фигура выглядела намного изящнее. – Теперь с чистой совестью займись своей жизнью. Я хочу почитать.

Астарот помедлил всего пару мгновений, но потом встал на ноги и пошёл к двери. Её прощение не могло принести ему покоя, глубоко в душе он так низко упал в своих глазах, что уже сомневался в возможности оправиться.

Это был не единственный поступок, за который ему пришлось краснеть, но это было ужасно.

Он вошёл в свою комнату и схватил гитару. Впервые за долгие месяцы он играл с настоящей необходимостью.

Глава 11.

Пугин смотрел, как ювелирно работают приборы в руках Люци. Мясистые пальцы легко орудовали над уткой в сладком соусе, от которой сам Семён Карлович бежал, поглощая третий кусок хлеба.

Клава находилась куда в лучшей ситуации. Они с Мамоной не переставая болтали о новых веяниях то в культуре, то на бирже. Две умные женщины всегда найдут повод для разговора, да и это у них получалось легко и свободно, так, будто напряжение Люци их не касалось.

Никто другой не заметил бы в этом хитроватом лице с мелкими зубами какую-то перемену с прошлых посиделок на Чистых Прудах, но Пугин отличался чуткостью. Сейчас он отчётливо видел нежелание хозяина находиться в такой компании, в его компании.

Конечно, он мог списать это на жаркий день, на зеленоватые стены зала, на банальную усталость. Но это всё было не то.

– Люци, я бы хотел обсудить с тобой кое-что.

– Слушаю, – выдавил из себя он так аккуратно, что все сидящие за столом обратили на это внимание. – Дело касается Шилова?

– Даже не сомневайся, – Мамона взяла бутылку вина и вопреки всем правилам этого дома сама освежила бокалы. – Нам давно пора обсудить сложившуюся ситуацию открыто.

– Я тоже так считаю, – Клава откинулась на спинку резного стула и её серьёзное лицо придало Пугину уверенности в своих действиях.

Несмотря на убеждения большинства мужчин, эти двое не просили женщин выйти во время важных разговоров. Их незатуманенный рассудок блуждал по цифрам и документам куда с большей пользой, чем у сидящих за столом мужчин.

– Я хочу кресло чиновника. Такое высокое, чтобы Шилов чистил мои ботинки по утрам своим языком, – Люци говорил непринуждённо, но в глазах его читалось раздражение.

– Тогда ты выбрал не того человека, – сказал Семён Карлович. – У него нет таких связей, сам знаешь, иначе мы бы уже лицезрели его лицо на этом месте.

– Значит, пусть прыгнет выше головы.

– Нельзя требовать от человека то, чего он просто не способен сделать.

– Хорошо, – Мамона дружественно кивнула собравшимся. – Что вы предлагаете?

– Будет разумно сначала влиться в коллектив, – Пугин обвёл глазами сидящих, но получил поддержку только от Клавы. Кажется, она пойдёт за ними и в горящий омут. От этой мысли он еле заметно вздрогнул.

– Я не стану работать под Шиловым даже номинально, – Люци устал от этого разговора гораздо быстрее, чем ожидал. Уважение к Пугину кричало, что стоит проявить чуть больше послушания, чем ему хотелось. Он устал от этого ужина, от людей, от своих амбиций. Голова раскалывалась, Люци думал только о стакане свежего, апельсинного сока, о том, как после он ляжет на свою большую подушку и пройдёт по дворцу своих воспоминаний. – Я не понимаю, чего ты ждал от меня?

– Понимания.

– Мы слишком долго готовились к этому, – Мамона предотвратила тираду Люци. По венке на его левом виске она поняла, что может произойти непоправимое. – Поймите нас правильно, мы не против решить ситуацию просто. Но нам бы хотелось, чтобы господин Шилов поднял свой наполированную задницу и сделал нам самое выгодное предложение. Пусть Люци не получит место президента. Мы не дураки, мы понимаем, что это ему не по плечу. Но найти что-то получше, чем номинальная шестёрка… В крайнем случае, господин Шилов мог бы освободить своё место и получить дочь назад.

– Ему на неё наплевать, – ровный голос Пугина разрезал пространство. – Я удивлён, что вы сделали ставки на его отцовские чувства. – В действительности Семён Карлович считал ужасной глупостью поступок Люци. Хуже было бы только похищение жены Шилова. Господи помилуй, да все, кто знает того человека более 5 минут, понимают, что ему нет дела ни до кого, кроме себя. По крайней мере сейчас.

Бессмысленный спор об истинных причинах происходящего больше не интересовал Люци. Он уткнулся в свою тарелку и разделывал утку так усердно, что в конце концов тема закрылась. Пугин с Клавой покинули Замок ни с чем. Мамона уехала вместе с ними, надеясь сгладить неприятный привкус прошедшего ужина.

Люци вошёл к себе в комнату с головой тяжелой от отсутствия мыслей. Скинув с себя неожиданно неудобные мокасины, он открыл окно и холодный летний воздух ласково потрепал остатки его шевелюры. Он ощутил то болезненное спокойствие, за которым охотился весь ужин.

Глаза закрыты.

Упругая прядь из-под тоненького платка цвета сирени, загорелые щёки, густая подводка. Её плохо скрываемая улыбка поддергивает тонкие, ровные губы. Серьги размером с его кулак и чёрными камнями. Пальцы поправляют ворот платья, ногти покрыты смешными блёстками. Кольцо с таким же огромным камнем, от которого тоненькая ниточка серебра проходит к запястью, превращаясь в браслет. Всё эти украшения достались ей от матери.

Он чётко помнил, как было жарко в тот день, когда он впервые увидел её. Солнечный диск топил московский асфальт, а горожане мечтали оказаться у воды. Люци было тогда чуть за двадцать. Он носил круглые очки в стиле Оззи Осборна, купленные на рынке за полцены.

На бульварах под пышными кронами зеленых деревьев прятались люди. Люци сидел на траве, прямо в поношенных джинсах, попивая неестественно холодную водичку. Его лысеющая голова загорала под палящими лучами, и ленивая нега московского лета сулила приятное расслабление.

Резкий визг с боковой аллеи заставил Люци обернуться. Две молодые девушки, одетые не по погоде, были беспощадно облиты из водяного пистолета нескольких разгоряченных войнушкой мальчишек.

Он осмотрел их закрытые всевозможными тканями фигуры, свиные рульки в кафе-мороженом, не иначе. Ухмылка на его лице сохранялась недолго, одна из девушек заметила пристальный взгляд и подняла глаза.

Эти глаза. Боже мой! Разве существуют слова, чтобы описать её глаза! Правдивые коньячные бриллианты под прозрачной пеленой от дневного света, в рамке черной подводки и огромных крыльев ресниц…

Люци спустя годы будет прокручивать этот момент снова и снова у себя в памяти, романтизировать его, замедлять.
<< 1 ... 11 12 13 14 15 16 17 18 19 ... 40 >>
На страницу:
15 из 40