Синяя курица счастья

Растопырившись у камина в позе, в живой природе характерной для морской звезды, а в мертвой – для цыпленка табака, я запоздало огляделась и выяснила, что свидетелей мое вторжение не имело. Это, конечно, не означало, что я могу располагаться в чужом доме, как в своем, но позволяло мне притвориться, будто я никуда и не уходила. А ведь официальное приглашение погреться у горящего очага у меня уже имелось, и срок его действия, как и количество подходов к камину, никто не оговаривал!

Ранее обрушенная мною многофункциональная сушилка для зонтов и курток так и лежала на боку, осколки бокалов тоже никуда не делись, фирменный конверт нашей конторы валялся на полу – Александр и не подумал утруждать себя уборкой.

Я не без злорадства предположила, что письмо красавицы настолько деморализовало чудовище, что ему сделалось абсолютно безразлично санитарно-гигиеническое состояние помещения.

Воображение тут же нарисовало мне бородача, самозабвенно рыдающего в подушку в дальней спальне.

– Тогда п-понятно, почему он не прибежал на шум, – сказал мой внутренний голос.

– Какой шум? – громко спросила я, похлопав ладонью по уху, чтобы выбить из него воду.

– Такой, как от гулянки русалок с Ихтиандром! – ответил внутренний голос, прозрачно намекая на эффектную водную феерию, которую я устроила.

– А-а!

Я не стала спорить (поберегла силы) и озвучила свое пожелание небесам, которые сегодня мне явно задолжали:

– Надеюсь, он там обрыдается и уснет мертвым сном.

У меня было четыре часа до самолета на родину, и минимум полтора из них я страстно желала провести у этого очага. В идеале – голой и босой, в окружении развешанных на просушку одежек и бельишка.

Участие в этой мизансцене малознакомого и, главное, несимпатичного персонажа мужского пола не представлялось мне интересным и желательным.

Я сняла ботинки и поставила их к огню. Положила на каминную полку носки так, чтобы они свесились лапками вниз. Распялила на сушилке куртку. Чтобы защитить босые ноги от осколков стекла, постелила на пол накидку с кресла и, похозяйничав таким образом, почувствовала, что обжилась в этом замке дракона вполне достаточно, чтобы рискнуть снять доспехи.

К числу последних я относила джинсы и майку, под коими оставались только доселе неприступные рубежи – трусы и лифчик. Их я в мужских берлогах никогда еще не снимала.

Я не отношусь к числу тех девушек, которые с легкостью раздеваются за пределами собственной спальни. Даже на пляже, разоблачаясь до купальника, я чувствую себя неловко и воображаю, что в этот самый момент на меня пялятся все мужики без исключения – от спасателя с биноклем на вышке до пацана в резиновом надувном круге. В раздевании на публике определенно есть что-то героическое!

Впрочем, и для того, чтобы разоблачиться в чужом доме в отсутствие его хозяина, нужен особый настрой.

Морально готовясь спустить штаны, я задумчиво смотрела в окно, вероятно, ассоциируя мир за ним с незримо присутствующей публикой.

Картина мира за окном была тусклой, скучной, грустной и, я бы даже сказала, зловещей.

Дождь еще не прекратился, но поутих (видимо, коварно ждал, пока я снова выйду). Кочковатая пустошь, отделенная от жилого квартала редкой цепочкой кривобоких молодых сосенок, поблескивала свежими лужами. Порывы ветра пугающе шевелили лохматую траву, растущую островками, похожими на зеленые скальпы зарывшихся в землю водяных и кикимор. Неопрятная пустошь незаметно переходила в песчаный берег, по которому давно не ступала нога уборщика: линию прибоя пунктирно очерчивали кучки мелкого мусора.

И никакой жизни, только длинными кувырками пролетел вдоль моря надутый ветром пластиковый пакет…

– Да есть здесь жизнь, гляди, мужик идет! – заспорил со мной внутренний голос.

Я послушно поглядела, но и мужик оказался не из тех, на кого приятно посмотреть – долговязый сутулый тип в грошовом полиэтиленовом дождевике с капюшоном. Не иначе, африканский гастарбайтер. Я уже видела парочку его черных братьев во дворах богатых вилл – один чесал граблями газон, другой возился в собачьем вольере.

– А этот что делает? – закономерно задумался внутренний голос.

Сутулый тип за окном бодро рысил вдоль сосенок, придерживая на боку большую спортивную сумку. На торбу нищего побирушки она нисколько не походила, будучи явно новой, чистой и дорогой, – я отчетливо видела крупный логотип известной фирмы.

– Это дурно пахнет, – пробормотала я, подумав, что резвый товарищ подозрительно похож на вора.

Небось ограбил одну из пустующих вилл и уносит добычу в хозяйской сумке!

– Да, пованивает, – согласился мой внутренний голос. – Что это за запах?

– Запах?

С запозданием до меня дошло, что упоминание о вони не есть фигура речи.

Я вдумчиво потянула носом и чихнула.

– Чеснок?

Я покосилась на приоткрытую дверь в кухню.

Там было темно и тихо, так что мелькнувшую было мысль о том, что это хозяин дома мужественно поборол депрессию и теперь планирует подкрепить свои силы собственноручно приготовленным обедом, я развеяла.

Но запах-то остался!

Тревожное чувство, возникшее у меня при созерцании безрадостного вида за окном, заметно усилилось.

Я вдруг поняла, что должна заглянуть в кухню.

Обязательно.

Немедленно!

За пределами коврика, на роль которого я назначила накидку на кресло, могли быть осколки стекла, поэтому я предусмотрительно сунула ноги в ботинки. Они еще не просохли и хрипло каркали, отмечая мои шаги, что определенно звучало недобрым пророчеством.

Я заглянула в щель приоткрытой двери, но в кухне не имелось окна, а потому было еще темнее, чем в комнате.

– В мобильном есть фонарик, – напомнил внутренний голос, старательно сохраняя хладнокровие.

Я достала из кармана телефон, включила подсветку и вытянула руку с фонариком вперед…

И рассеянный голубой свет, неоднократно скомпрометированный голливудскими фильмами о похищениях землян инопланетянами, вполне оправдал свою дурную репутацию.

Нет, никаких пришельцев я не увидела. Речь шла скорее об ушельцах…

– Тихо! – гаркнул мой внутренний голос.

Свободной от фонарика рукой я зажала себе рот, сумев не выпустить наружу легендарный панический визг.

В призрачном свете гаджета отчетливо нарисовалась самая обычная газовая плита с открытой духовкой. Что я нашла решительно необычным, так это содержимое той духовки, явно представляющее собой человеческое тело!

Мне видна была его нижняя половина – в данной конфигурации ей больше подходило определение «задняя», поскольку человек стоял на четвереньках, погрузившись в духовку почти по пояс.

– Какая просторная духовка, – машинально отметил мой внутренний голос.

Боюсь, мне не удалось сохранить ясность ума.