Брачный вопрос ребром

– Кто? Самолет большой, с нами полетят еще минимум сто двадцать человек! – Я шлепнула паникера по руке, сбивая бесцеремонный палец прочь. – О ком вообще речь?

– Речь не вообще, а четко в частности! Я про Караваева говорю!

– Он тоже здесь? – Я оглянулась, но дверь из тамбура в зал была закрыта. – Ну и что?

– А то, что для него я Люся!

– И что?

– А то, что Люся – ты!

– И что?

– Ах, боже мой! Проще сделать, чем объяснять! – Петрик со скрежетом расстегнул молнию на своей сумке. – Стой смирно!

Я замерла.

Бормоча «Ах, как удачно я вчера освежил свою прическу золотым мелком!» и «Как хорошо, что ты не подкрасила отросшие корни, с гладко зачесанными волосами в фас сойдешь за шатенку!», Петрик с ловкостью, достойной опытного гримера, стянул мои полудлинные волосы в хвост.

Влажной салфеткой он стер с моих губ красную помаду, снял свои приметные очки в оранжевой оправе, надел их на меня, поморгал, присматриваясь, и неуверенно, но с ощутимой надеждой резюмировал:

– Пожалуй, теперь на беглый взгляд нынешняя ты вполне сойдешь за вчерашнего меня.

– Грудь себе забрать не хочешь? – съязвила я.

– Хочу, но это нереально, так что грудь втяни, – велел супергример. – Или нет, давай мы ее шарфом замаскируем. Вот так! Теперь можем выходить.

– Петя, это плохо кончится, – предупредила я, осторожно двигаясь в ту сторону, где предположительно находился выход в зал ожидания (уверенности в правильности направления у меня не было). – Я в твоих очках слепа, как крот, а ты слеп, как крот, без них. Мы так далеко не уйдем!

– Нам далеко и не надо, – ответил Петрик.

И неожиданно оказался прав.

Буквально в дверях мы врезались в нужного человека.

– Простите, девушка, но это мужской туалет! – возмутился знакомый голос.

Черт, и снова обстоятельства не те, чтобы я сочла его приятным…

– А я как раз веду туда вот этого юношу! – ответила я, сделав шаг вбок, чтобы не-Дормидонтус оказался лицом к лицу с Петриком. – Помогите бедняжке, Михаил Андреевич, он почти слепой.

– Ах, помогите, помогите же мне! – жалобно заныл «слепой бедняжка», с ловкостью цирковой обезьянки перебираясь с меня на Караваева.

– Мы знакомы? – Благородный джентльмен не смог сопротивляться Петрику, настойчиво увлекающему его в мужской туалет.

– Конечно, знакомы! Я же Люся! – покричала я им вслед.

Опровержения не последовало.

Фу-у-ух…

Я сняла очки и вытерла вспотевший лоб.

Кажется, замена Люси на поле прошла успешно.

Я покинула аппендикс с удобствами, дождалась выхода «слепого бедняжки» с поводырем и отцепила пальчики Петрика от чужого рукава. Дружище отцепляться не хотел, но я была настойчива.

– Где-то я вас видел… Это с вами я разговаривал по скайпу? – спросил Караваев, одолеваемый понятными сомнениями.

– Конечно, со мной, и, кстати, спасибо за интервью, мне особенно запомнились ваши слова о том, что миссия турагентства – раздвигать горизонты! – я дословно процитировала один из идиотских перлов, изреченных уважаемым спикером в ходе пресловутого интервью. – Если найдете минуточку, разъясните, пожалуйста, почему вы говорите о горизонтах во множественном числе? Планируете туры на другие планеты?

– Вот в этом вся Люся Суворова – такая язва! – с доброй улыбкой посетовал Петрик.

Он снова незряче потянулся к Караваеву, но я перехватила его ищущую руку и зафиксировала ее на собственном локте.

– А я Петя Карамзин, арт-фотограф, – представился мой друг.

– Слепой фотограф?! – определенно, у господина Караваева сегодня был день открытий.

– Не умаляйте творческий потенциал инвалидов, это нынче крайне непопулярная позиция, – строго сказала я. – Гомер был слеп, Пулитцер тоже, а еще Галилей, Диана Гурцкая…

– Стиви Уандер, – подсказал Петрик.

– Да! – подтвердила я. – К тому же Петя не совсем слепой, вставит линзы – прозреет и будет о-го-го!

– Я всегда о-го-го! – обиделся Петрик.

– Рад за вас, – пролепетал заметно обалдевший Караваев и по-английски потерялся за кормой.

По инерции я протащила Петрика еще метров двадцать и затормозила только у автомата с кофе.

– Надо выпить, – убежденно сказала я и отдала «слепому гению» его очки. – Надевай, Караваева мы уже обманули, кажется, он поверил, что Люся – это я. И что я – Люся очень странная…

– Так какой же это обман? И то и другое чистая правда! – хихикнул Петрик.

Он надел очки и завертел головой, с интересом осматриваясь.

– Не в курсе, кто еще из коллег летит в пресс-тур? – спросила я. – Хотелось бы знать, что за компания соберется.

– С нами из Краснодара еще две тетеньки из муниципального турбюро, но сразу по прилете в Кишенев будет сформирована сводная группа, – бодро доложил Петрик. – Кроме нас в нее войдут журналисты из Москвы, Питера и Екатеринбурга.

– То есть безудержное веселье начнется только в последний день, когда все как следует перезнакомятся, а сегодня можно не активничать, – уверенно заключила я, вспомнив опыт подобных поездок. – Отлично! Тогда в самолете я буду спать.

– Валяй!

И я завалилась.

Место мне досталось у иллюминатора, рядом сидел один Петрик – в ряду на каждой стороне было всего по два кресла, авиадебоширов и пассажиров с вопящими детьми поблизости не оказалось, так что спать мне никто не мешал.