Конкурс киллеров. Красота спасет мымр

Коротким столбиком на экране компьютера светился список из нескольких фамилий. В середине его значилось ФИО Аркадия Валентиновича.

– Извините, не подскажете, где здесь студия магии «Изида»? – спросила я старушку, торгующую семечками.

– Изыди? – на свой манер повторила бабуля. Не дожидаясь продолжения, она пересыпала в газетный кулечек семечки из стакана. – А рядом, через два дома по улице, дите, не боись, мимо не пройдешь, вывеска там торчит такая бельмастая…

– Какая вывеска? – Я машинально взяла протянутый кулечек и опустила в коричневый ковшик мозолистой ладони двухрублевую монетку. Вообще-то я ненавижу семечки, но надо же поддерживать отечественного предпринимателя!

– Бельмастая вывеска, говорю тебе, – повторила разговорчивая старушка. – С глазом таким подслеповатым, как у моего деда, прям, можно подумать, с него и рисовали!

Бабушка оказалась права, «бельмастую» вывеску салона «Изида» я и в самом деле не могла бы пропустить. Изображенное на ней стилизованное око с угадывающимся в зрачке силуэтом египетской пирамиды бесцеремонно пялилось на прохожих со стенда, вынесенного на самую середину тротуара. Дабы никто не умыкнул это бесценное произведение искусства, стенд за подставку приковали цепью к древней кованой решетке для чистки обуви: студия магии «Изида» помещалась в старинном купеческом особнячке, каких в центре Екатеринодара сохранилось немало.

Пока мы с бельмастым оком играли в гляделки, с обнесенного изящной кованой оградкой мраморного крыльца сошла дама в сногсшибательной кружевной шляпе. Я посторонилась, пропуская ее, заглянула под шляпу и увидела широко открытые глаза и беззвучно шевелящиеся губы. К волнующейся груди дама, явно находящаяся в потрясении, прижимала нежно-зеленый конверт.

Я проводила ее задумчивым взглядом и посмотрела на резную деревянную дверь салона. На ней, дубовой, потемневшей от времени, легкомысленно трепетал белый бумажный листок. Я присмотрелась: это оказалось отпечатанное на принтере объявление: «Курсы экстрасенсорики и ясновидения. Подключение к космическому каналу. Способности открываются автоматически».

Обещанное подключение к каналу у меня ассоциировалось исключительно с Интернетом.

– А какова, интересно, скорость космического канала? – безадресно, но весьма язвительно поинтересовалась я. – И кто в данном случае выступает в роли провайдера? Господь бог?!

Тихо фыркнув, я решительно поднялась на крыльцо, толкнула дверь и под музыкальный перезвон бубенцов-колокольчиков шагнула в плохо освещенную комнату, пропахшую восточными благовониями. С вертящегося табурета за совершенно неуместным здесь компьютером (ага, похоже, Интернет тут и в самом деле есть!) на меня внимательно посмотрела молодая особа с затейливой прической из мелких косичек.

– Телевидение, – хлопнув на стол перед ней развернутое удостоверение, деловито сообщила я. – Мне нужен ваш директор, быстро!

Благообразный дядечка, важно выступивший в предбанник из незамеченной мною двери, пристально посмотрел на меня и молча проследовал мимо. Значит, это не он нужный мне директор. Я проводила дядечку невнимательным взглядом и отметила, что и он держит в руке зелененький, как песенный кузнечик, бумажный конверт.

– Осения, – понимающе кивнула особа.

Ага, значит, директор женского пола. Директриса, стало быть.

– Осенняя она там или зимняя, мне вообще-то без разницы, – бесцеремонно заявила я. – Куда прикажете пройти?

– Осения – это ее имя, – терпеливо пояснила юная особа, нажимая незаметную кнопочку на краю стола.

Уже через пару секунд одна из двух имеющихся в помещении дверей распахнулась, и в комнату в клубах ароматного дыма вплыла импозантная дама милой моему сердцу конфигурации: гренадерского роста и очень объемистая, точь-в-точь как моя любимая подруга Ирка. Дама была облачена в длиннополое темно-зеленое одеяние, густо затканное золотыми и серебряными нитями. Прическу ее я бы определила как нечто среднее между свободным гавайским стилем и церемониальным древнеегипетским: перевитые гирляндами искусственных цветов и золотистыми змейками смоляные кудри дамы были живописно разбросаны по плечам. Грудь щедро обнажена, шея в три ряда обмотана золотыми цепями, а в декольте уютно улегся агатовый скарабей, подозрительно похожий на настоящего навозного жука. Я присмотрелась: лапки жука не шевелились. Дохлый, наверное.

– Кто меня спрашивает? – глубоким контральто вопросила дама, и я сразу узнала этот голос!

– Галка! – воскликнула я. – Неужели это ты?!

– Ленка? – дама расплылась в улыбке и разом потеряла всю свою важность. – Ленка! А ты совсем не изменилась!

– Зато ты-то как изменилась! – подхватила я, увлекаемая хозяйкой в глубь ее кабинета. – Была рыжая и конопатая кустодиевская барышня, а теперь, глядите-ка: Клеопатра какая-то, вся из себя загадочная, бледная и брюнетистая! То бишь, как там тебя теперь – Осения?

– Ты же понимаешь, это псевдоним. – Галка со вздохом опустилась в глубокое бархатное кресло. – Смоляные волосы – это парик, черные глаза – линзы, белая кожа – тональный крем.

– Ну хоть таракан-то настоящий? – я показала пальцем на черного жука в декольте.

– Еще чего! – Галка обиженно надула губы.

– Ладно, не обижайся! – весело сказала я. – Нет, в самом деле, кто бы мог подумать, что хозяйкой этого заведения окажешься ты! Ты, моя однокурсница, соседка по общаге, товарищ по команде КВН, Галка Воловяк!

Я растроганно улыбнулась, вспоминая прошлое. С этой толстой теткой в бытность ее пухлой барышней мы вместе ездили в колхоз на сбор урожая яблок и в кубанскую глухомань на фольклорную практику. Рядом с толстощекой мясистой Галкой я смотрелась изможденным узником Дахау, и сердобольные станичные тетки наперебой совали мне вкусные пироги с абрикосами, банки с густой деревенской сметаной, угощали медом и варениками с вишнями. Ничего вкуснее я с тех времен не едала!

– Слушай, как же ты докатилась до этого балагана? – Я неохотно вернулась в настоящее время. – Умная же девка была! Диплом защищала по психологизму Стендаля!

– И психологизм мне очень даже сгодился, – хмыкнула Галка. – В дело пошел! Или ты думаешь, мы тут людям голову морочим?

– Морочите, ясное дело! – Я вспомнила, зачем пришла, и посуровела. – Знаешь, Галка, вечер воспоминаний мы с тобой устроим позже, а сейчас я с тобой скандалить буду! Ты, подруга дней моих суровых, Давыдову Настасью Ивановну знаешь?

– Ну? Конечно, знаю я Настю, она программы с моими бабами на телевидении ведет. Старается – жуть! Я сама порой впечатляюсь! Так и побежала бы снимать с себя венец безбрачия или порчу отводить! А уж клиент к нам после каждого эфира просто косяком валит!

– Ага! – победно воскликнула я. – А теперь представь, что с этим клиентом будет, если вместо Настасьи Ивановны в эфир с твоими липовыми ведьмачихами сяду я? Как ты думаешь?

– Ты?! Нет, только не это! – В испуге Галка замахала пухлыми ручками, разбрызгивая блики от камней в перстнях, как дискотечный зеркальный шар. – Знаю я тебя, язву этакую! Ты мое бабье высмеешь, вышутишь, по стене размажешь и ногой разотрешь! А я, между нами говоря, этот свой хлебный бизнес больше года строила!

– Ломать – не строить, – согласно кивнула я, очень довольная тем, что мои слова произвели должный эффект. – Если ты не хочешь проблем – давай с тобой по-хорошему договоримся: я – да простят меня несчастные облапошенные вами граждане! – не буду лезть в твои дела, а за это ты поумеришь реформаторский пыл моей коллеги Настасьи Ивановны. А то науськали, понимаешь, Настьку так, что девка совсем ополоумела с вашими фэн-шуями! Теперь рядом с ней и нормальным людям жизни нет!

– По рукам! – Галка поспешно хлопнула меня по ладони.

– Отлично! – Я выкарабкалась из бесформенно-мягкого кресла, нашла в набитой хламом сумке слегка помятую визитку и положила ее на стол перед старой приятельницей. – Если захочешь пообщаться – звони, здесь указаны все мои телефоны, и служебные, и домашний, и сотовый, и даже электронная почта! А я побежала, у меня работа.

– Стой! – Галкин окрик остановил меня у двери.

Я обернулась. Мадам Осения мощно вздохнула. Благоуханный сизый туман расслоился и поплыл клочьями.

– Похоже, это паникадило у тебя работает, не выключаясь? – невольно поинтересовалась я, кивнув в сторону источника дыма.

– А что? Заодно комаров отпугивает!

– Людей, наверное, тоже! – Я снова взялась за дверную ручку.

– Вот всегда ты так! Одна нога здесь, другая там! Бегом и прыжками! – посетовала хозяйка апартаментов.

– А что? – повторила я.

– Что-что! Конверт возьми, – Галка выхватила из стопки на краю стола зеленый бумажный конверт, протянула мне. – Когда будешь от меня выходить – держи его в руках.

– Это еще зачем?

Она вздохнула:

– Для конспирации! Мы же договорились, что ты не будешь ломать мне бизнес? У меня все клиенты получают такие фирменные конверты с рекомендациями. Так что сделай лицо попроще, возьми конверт и не распугивай мне народ!

– Ладно! Чего не сделаешь для старых друзей!

Я по возможности скопировала ошалелое выражение лица, замеченное у достопамятной дамы в шляпе, и вывалилась из Галкиного кабинета в предбанник, держа зеленый конверт в вытянутых руках перед грудью, как пропуск. Кого-то смело с моего пути, кто-то ахнул вслед.

Торжественно спустившись с мраморного крыльца, я шмыгнула за угол, плюнула, затолкала конверт поглубже в сумку, вернула лицу обычное выражение и заторопилась к трамваю: на работу я уже опаздывала.