Стрела гламура. Кляча в белых тапочках

– Вот как? – Ольга Сергеевна, не планировавшая оказывать гуманитарную помощь голодающим в таком широком масштабе, подняла брови, но комментировать аппетиты милых девушек не стала, удалилась в кухню.

Через несколько минут она вернулась и с доброй улыбкой вручила ведро с остатками рагу симпатичным побирушкам.

– На здоровье! – сказала Ольга Ефимовна напоследок.

Неблагодарные побирушки ответили ей мрачными взглядами.

– Не на здоровье, а вечная память! – вызывающе поправила генеральшу кареглазая.

Позвякивая ведром, красавицы сошли с крыльца и вышли за калитку генеральской дачи.

– Нет, что за люди! – возмущалась Ирка, топая по тропинке под заборами в обратном направлении и от полноты чувств шумно громыхая ведром с бренными останками бесславно почившего бурундайца. – Доверчивое животное пришло к ним, бессловесно моля приютить, а они его зажарили и съели! Дикари какие-то, хотя с виду вполне милые стариканы!

– Слушай, ты определись уже, кого зажарили и съели эти милые стариканы, – доверчивое животное или опасного зверя! – не выдержала я.

Подружкины причитания действовали мне на нервы. Тем более что несчастного Точилку и впрямь было жалко до слез.

– Мы же хотели избавить мир от угрозы, которую представлял собой буйный грызун? – напомнила я. – Мир спасен.

Ирка тяжко вздохнула и предложила:

– Давай его похороним?

– Давай, – согласилась я, понимая, что тащить останки кролика на дачу и расстраивать народ рассказом о трагической гибели Точилки не стоит. И без того уже есть кого оплакать.

– Это, считай, уже третий труп сегодня! – посетовала подруга, продолжая мыслить со мной в унисон. – Вот тебе и зимний отдых! Настоящее ледовое побоище!

– Кстати, земля под снегом наверняка промерзла, – сообразила я. – Чтобы выкопать могилку, придется повозиться. Понадобится хорошая острая лопата.

– Да много ли копать? Кролик и при жизни небольшой был, а тут он еще не весь…

Шмыгнув носом, Ирка подняла крышку, заглянула в ведро и охнула. Я тоже посмотрела в импровизированную урну с прахом Точилки и тоже охнула. На дне ведра высилась небольшая кучка мясных кусочков, в соусе и с овощами.

– Да, глубоко копать не придется. Морковку и картошку можно не хоронить, а собственно кролика там две пригоршни, не больше, – оценила я. – Эй, ты что делаешь?!

Подруга двумя пальцами выудила из ведра кроличью ножку, внимательно осмотрела ее и потянула в рот.

– Ирка! Ты совсем сдурела, что ли?! – возмутилась я. – Как ты можешь есть нашего четвероногого друга?!

– Вкусное мясо, – хладнокровно чавкая, ответила на это подруга. – Мягкое! Часа два тушилось как минимум!

– Людоедка! – беспомощно сказала я.

– Не ругайся, – невозмутимо отозвалась она, обсосав косточку. – Лучше подумай: мясо тушилось не меньше двух часов, так? И при этом оно холодное.

– Хладный кроличий труп! – сказала я, с укором посмотрев на обгладывающую косточку подругу.

– Ага. Только это не Точилка! – возвестила она, отшвырнув голую косточку далеко в снег.

– Ты это по вкусу поняла? – съязвила я.

– Этого кролика приготовили не на ужин, а еще на обед, – уверенно сказала Ирка. – Долго тушили, потом ели, а несъеденное поставили в холодильник. Ленка, это был совершенно посторонний кролик! Наш Точилка сбежал, пока мы были в сауне, то есть уже после девятнадцати часов. Он еще не успел бы как следует потушиться!

– А ведь логично рассуждаешь! – признала я, приободряясь. – Если в кастрюлю попал чужой кролик, значит, наш вполне может быть жив и невредим!

– Где только его искать? – вздохнула Ирка.

Оплакивая невинно убиенного Точилку, мы расстроились и забыли, что изначально вышли в ночное ловить опасного зверя. Теперь нам хотелось отыскать грызуна, чтобы спасти его от прожорливых любителей тушеной крольчатины.

– Давай еще раз внимательно осмотримся на местности, – предложила подруга.

Мы вернулись к нашей калитке и, игнорируя пунктирный след, ведущий к чужой даче, внимательно осмотрели сугробы по сторонам тропинки при свете фонариков.

– Нашла! – радостно вскрикнула Ирка, снимая с куста еще один клочок пуха. – Смотри, и снега на этом кусте меньше, чем на других: видать, Точилка упал в него, когда перелетел через забор!

– И поскакал дальше, прямиком в тот лесочек! – подхватила я, высвечивая фонариком подобие канавки, уже изрядно зализанной снегопадом.

Проваливаясь по колено в свежий снег, мы пробежали к близкой рощице и там, под раскидистой елью, нашли неопровержимые следы присутствия кролика: те самые черные горошины, для сбора которых Ирка приладила Точилке памперс. Видимо, на ночную прогулку кролик отправился голышом.

– А еще здесь люди были! – уверенно сказала подруга, поползав в еловом шатре с фонариком. – Два человека. На снегу остались следы двух пар спортивных ботинок, побольше и поменьше, а также вот это.

Она показала мне свой следопытский трофей – цветную бумажку на станиолевой подкладке:

– Обертка от плитки «Путешествие», свеженькая, еще шоколадом пахнет! – Ирка приложила фольгу к носу и шумно засопела.

– Думашь, эти сладкоежки в ботинках забрали нашего кролика? – спросила я. – Действительно, кроличьи следы под елку входят, а из-под елки не выходят.

– Зато из-под нее выходят следы сладкоежек в ботинках! Мы пойдем по ним и отыщем Точилку! – постановила подруга.

К сожалению, следы двух пар спортивной обуви были хорошо видны только на снежной целине. Едва они влились в утоптанную тропинку, мы их потеряли.

– Придется спрашивать, кто видел, кто знает? – Ирка развела руками и задела ведром заснеженный куст. Ветки затрещали, снег с них осыпался, ведро скучно брякнуло.

Со двора послышался тоскливый собачий вой.

– Ничего не скажешь, чудный вечер! – саркастически произнесла подруга, прислушиваясь к печальным руладам Ньюфа.

– Чудак-человек, какой снеговик, о чем ты, в самом деле, говоришь? – взбивая подушки, журила мужа генеральша Мариманова. – Опять твои фантазии! Девушки просто зашли за подаянием!

– С ведром и лыжной палкой? – недоверчиво спросил Ефим Михайлович, сбрасывая тапки.

Про морковку он предпочел не упоминать, потому что она-то как раз вполне могла быть чьим-то не особенно щедрым продовольственным подаянием.

– В ведро они складывают еду, – отрезала Ольга Сергеевна.

– А палками они ее из ведра вытаскивают! На японский манер! – съязвил генерал.

– Определенно, Фима, у тебя уже звоночки начались! – не выдержала генеральша.