Адское безобразие
***
«Велик, вставай! Время на исходе»
«Щас, погоди…»
Велиар с удовольствием наблюдал, как спокойно и ровно поднимается ее грудь, слушал ровный стук сердца и замурлыкал, пытаясь обнять тонкий стан пушистыми лапами.
Она глубоко вздохнула, открыла глаза, улыбнулась в предрассветное небо.
– Пуфик! – схватила его за морду, потянула к себе и чмокнула в нос. – Ты себе даже не представляешь, что мне снилось! Пуфик, это было так… Прекрасно!
«Ой, ну спасибо, я старался…»
«Велик, время. Нам пора. Прячься за камнями, я тебя забираю»
«Да погоди ты!»
Она выбралась из мешка, с трудом встала на ноги, разминая затекшую спину, плечи. Прихрамывая, дошла до края уступа и, раскинув руки, подставила молодому солнцу бледное лицо.
– Я хочу жить! – крикнула громко, звонко, словно приняла окончательное, бесповоротное решение, и Велиар понял каждую фразу, каждый звук.
«Живи, душа моя!»
Она пошатнулась, испуганно охнула, попыталась развернуться, но ослабевшие ноги не выдержали. Ее повело, и девушка, взвизгнув, рухнула с уступа.
Он бы успел. Если бы у него были ноги и руки, он бы успел!
«Сид! – Велиар заорал, что было сил, прыгнул следом, вцепившись когтями в ее одежду. – Сид!»
Удар хрупкого тела прошелся по всему его нутру. Сидриэль сообразил быстро, и второй удар Велиар принял на себя, впечатавшись спиной в твердый камень. Хруст собственных костей ударил по ушам, и на миг Велиар потерял контроль над происходящим. Их потащило вниз, упорно и беспощадно приближая к пропасти. Велиар в отчаянии хватался за скользкие от росы камни, стараясь остановить падение. Еще пара метров – и все… Но тут содранные до костей пальцы свободной руки застряли в узкой расщелине. Скольжение остановилось, его сердце замерло.
«Сид…»
«Велиар, время!»
«Сид… Она не дышит…»
У него оставались минуты – он чувствовал, как тело начинает слабеть, теряя силу в мышцах, как голова наполняется туманом, и сознание ускользает, приоткрывая двери в Вечность.
«Сид, перенеси нас ближе к людям. Там, где ей окажут помощь. Сид!»
«Святые серафимы, Велик, с тобой всегда одни проблемы!»
Сидриэль нашел ближайший пункт человеческой помощи, помолился, чтобы всплеск его силы никто не засек и выдернул Велиара с его подружкой из горного плена.
«Зови на помощь, и я тебя забираю!»
Не дышит.
Не дышит.
Не…
Сколько уже она не дышит? Не успеют…
С трудом справляясь с головокружением и дикой головной болью, Велиар с ужасом смотрел, как синеют ее губы. Еще мгновение – и наступит она, точка невозврата, когда душу любимой заберут, изменят на порогах Чистилища перед тем, как Архангелы решат ее последний путь. И то, что он нашел и оберегал, исчезнет навсегда.
– Не дам…
«Велиар!»
«Жди»
Собрав все силы, что оставались в его теле, Велиар слепил сгусток темной энергии, собрал в ладонь и направил все, что смог к ее сердцу. Разряд темной силы подбросил хрупкое тело, вливая в него частичку его жизни.
Она едва слышно вздохнула, открыла глаза.
– Ты как? – спросил он хрипло, давясь кровью и желчью.
– Я тебя знаю, – чуть слышно прошептала она, морщась от боли.
«Велиар!»
– Как тебя зовут, сердце мое? – Не мог он уйти без ответа. Никак не мог.
– Алина…
– Дурак! Какой же ты дурак! – орал Сидриэль на бессознательно тело. – А ну, не смей мне тут умирать! Псих! Где ты, Псих?!
Потом вспомнил, что его сторожит преданная Ля.
«Ля, где Псих?»
Он шел на таран, даже не пытаясь найти дверь в жилище серафима. Амандем-вада хозяина убрал защиту, а значит, чутье не подвело преданного беса. Последняя стена-преграда рассыпалась под напором его могучих рогов, и Псих вздрогнул, увидев хозяина. Взревев от отчаяния, обратился в огромную летучую мышь, укрыл истощенное тело крыльями и замер.
Сидриэль медленно опустился на пол, не спуская глаз с жуткого кокона, стараясь уловить хотя бы малейшее биение сердца темного друга.
Наверное, он все это время даже дышал через раз – в момент, когда кожаные крылья с тихим шорохом расправились, и Велиар сочно, ветвисто ругнулся, Сидриэль почувствовал сильную боль в груди.
Летучая мышь с писком и стонами резко уменьшилась в размерах, уместившись на дрожащей руке Велиара, обернулась бесом.
– Я тебя так люблю, – устало пискнул Псих, засыпая, – так люблю!
– И я тебя люблю, дружище, – шепнул темный князь. Вздохнул, стыдливо посмотрел на серафима. – Прости, Сид…
– Да ладно, – Сидриэль встал, с облегчением расправил плечи. – Что тут говорить? Я поступил бы так же.
***
– В общем, вот! – лихорадочно горящие глаза Велиара не сулили ничего хорошего. Сидриэль скептично пождал губы и посмотрел туда, куда указывал вада. В зеркало. – Я тут с настройками покумекал и вот! Теперь могу подключаться к любому зеркалу в ее квартире! Это ванная комната.
Серафим понял и без подсказок. Знакомая тощая фигурка с той стороны надрывалась над унитазом смачной рвотой.
– С похмелья что ли? – Сидриэль скривился. – Или просто отравление?
– Не-а, – от переизбытка чувств темный князь начал задыхаться. – Мы беременны!
– Чего? – Взгляд серафима резко потемнел, вокруг него колыхнулось искрящееся облако гнева. Он шагнул к Велиару, схватил за грудки и поднял над полом. – Что ты натворил, сукин ты сын?
– Сид…
– Что теперь с ней будет, ты подумал? – взревел Сидриэль, тряхнув Велиара так, что у того клацнули зубы. – Ее же теперь и наша, и ваша инквизиция искать будут! И найдут! В ее чреве конец Света человеческого, которого в планах Сатаны пока еще нет! Велиар, скотина, – каждое слово серафим зло цедил сквозь зубы, – ты убил ее, сволочь!
– Ну чего ты так сразу? – прохрипел Велиар, позволяя серафиму выместить на себе праведный гнев. – Ну, пускай ищут…
– Что ты за тварь такая!
Сидриэль с отвращением отбросил от себя ваду, Велиар тут же вскочил на ноги.
– Сид, помоги!
– Чем? Убить ее раньше и безболезненно?
– Отправь меня туда, – Велиар с трудом уворачивался от острых осколков пылающей гневом ауры серафима. – Я заберу ее…
– Твой отец не позволит, неужели не ясно? – Серафим сжал кулаки и сделал угрожающий шаг в сторону темного. – Не там, так тут ее умертвят!
– Если мы втихаря, – молодой князь предусмотрительно отступил подальше, – доставим сюда Алину, и она пройдет инициацию, то никто не посмеет тронуть мою законную жену, Сид!
Серафим зло тряхнул крыльями и сделал широкий шаг назад.
– Вот значит как, да? Ты все продумал, так ведь? Заранее все спланировал, использовал меня, мою репутацию ради своих прихотей! Ты мне противен, князь Велиар, – серафим брезгливо встряхнул ладони. – До отвращения противен.
– Не поможешь?
– Нет. Один раз я уже пошел на обман и предательство ради тебя, больше ты меня не собьешь.
– Ладно. Пусть. – Князь был подозрительно спокоен, серафим напрягся. – Я пойду к Малику, сделаю все, что он попросит, и попаду на ту сторону. У меня одна просьба, Сидриэль – верни меня и мою женщину обратно. Последний раз. Потом можешь искать себе другого ваду, я больше никогда тебя не побеспокою. Клянусь!
– Ты не нормальный…
– Да! – в отчаянии заорал Велиар. – Я такой, ненормальный, больной на всю голову идиот! А знаешь что? Болезнь вернулась, она убьет ее раньше, чем любая из наших инквизиций! Но даже если ты не поможешь, я все равно приведу сюда Алину и моего ребенка, чего бы мне это не стоило! И спасу обоих!
Серафим молча развернулся и пошел к двери. Велиар в отчаянии закрыл глаза, но тут же упрямо сжал кулаки. И без ушей жить можно. Главное глотать и не жевать…
У порога серафим остановился, полуобернувшись, спросил:
– Чего ты ждешь? Идем.
– Куда? – в это время Велиар лихорадочно соображал, где запереть Психа, чтобы тот не мешал, пока Малик будет над ним издеваться.
– Как куда? Праведника ждать… Послал же Господь тебя, паразита влюбленного, – Сидриэль устало посмотрел на друга – тот растерянно хлопал ресницами. – Ну чего замер? Может, изменишься, остепенишься. А с другой стороны – кому я буду проповеди читать? Вот же ж свалилось на голову адское безобразие…
Белочки бывают разные
Степан сегодня был в особом ударе – пить начал с девяти утра. Изначально желание было простое – бутылочка пивка – и всё. К двум часам дня пиво (стратегический запас) из холодильника исчезло, а душа требовала и просила ещё чуток для подзарядки. А подзаряжаться было нужно. Туалет на даче сам себя строить не собирался.
Степан с гордостью достал лопату и с невообразимой для себя силой воткнул ржавое лезвие в землю, выделенную для постройки нужника. Планы были масштабные – яма глубокая, навес деревянный, стенки из шифера, сидушка от старого унитаза.
Начало, положенное слегка неуверенной рукой застопорилось почему-то, и Степан решил слегка увеличить дозу допинга очередным возлиянием. Удовлетворённо хмыкнув на торчащую из земли лопату, гордо выпятив грудь, пошёл в местный магазин.
Изначально план был такой: одна бутылочка прохладительного, и работа. Но магазинчик типа «ларёк всё в себя вмещающий» порадовал Степана обилием разносортного алкоголя. В итоге, для пущей уверенности в завершении столь важного дела, как установка сортира, Степан мелочиться не стал – ящик пива и три бутылки водки очень удачно влезли в два огромных пакета.
Красота!
Погода на улице стояла отменная – прямо для работы с холодненьким пенным. Степан усердно копал ямку, прерываясь на глоток-другой для подзарядки. Но внезапно день резко кончился, света на участке стало мало, а непослушная лопата замоталась из стороны в сторону как бельё при урагане.
Но, Степан на то и мужик, что слово дал – значит, сделал, а потому прерываться был не намерен. Огорчало лишь одно – пиво предательски закончилось.
Восторгаясь своей заранее припасённой заначкой, Степан достал из морозилки бутылочку водочки. Ледяная, покрытая инеем, она царственно водрузилась на стол, томно истекая прозрачными каплями от горячего ночного ветерка. Степан залюбовался нежным отсветом лампочки на гранях совершенного сосуда, взял кусок ржаного хлеба, отрезал тонкий слой копченого сала, добавил чуток горчички и налил первую рюмку.
Яма копалась, можно сказать, сама по себе. Лопата летала, раскидывая куски земли по всему участку. Степану казалось, что он всесилен и подобен могучему трактору, роющему невообразимых глубин выгребную яму. Отлучился по нужде, вернулся и вдруг…
Из ямы показались маленькие рожки, затем голубая, словно выкрашенная акварельной краской шёрстка, большие сиреневые глаза. Степан обомлел.
– Не понял…
Глаза несколько раз моргнули, Степан схватился за лопату. А вдруг, чупакабра?
– Привет! – послышался весёлый взвизг из ямы. – Я тут!
– Ты хто? – обомлел Степан.
– А ты хто?
Предположительная чупакабра выскочила из ямы, и Степан остолбенел, прижавшись к лопате, как спасительному оберегу – на него смотрел маленький, голубого цвета чёрт!
– Бляха-муха…
– Приятно познакомиться! Кабзда!
Степан не растерялся, замахнулся на пришельца лопатой. Черт испуганно взвизгнул и куда-то ломанулся. Догонять его Степан не стал. Чувствуя полную растерянность и неимоверное офигивание от увиденного, решил привести мысли в порядок и направился к крыльцу, где был сооружен импровизированный стол с утонченной бутылочкой и неимоверно вкусными закусками.
Стопарик, бутербродик, стопарик. Покурить.
– Ий-я ужас на крыльях похмелья!!!– проорало что-то рядом.
Степан вскочил, целясь окурком на неведомый голос. Чёрт, разодевшись клоуном, скакал по крыльцу, тряся над головой сгустком непонятной жижи. Судя по запаху, это были чьи-то какашки. Жижа брызгала по всему крыльцу, стекала по мохнатым лапкам чёрта, но, счастье, светившееся в его глазах, уверенно говорило – сие действо паразиту очень нравится.
– Айда обниматься! – чертёнок бросился к Степану, Степан, в испуге, смешанным с истерикой, помчался от него. Бежать почему-то резко стало некуда. В глазах предательски двоилось, тропинок сразу стало две. Степан рванул по наименее верной, но вскоре запутался ногами в сорняках. Недавняя сила трактора мгновенно испарилась, зато рядом объявился чёрт. В этот раз он был наряжен в костюм из павлиньих перьев и куриных лапок, а на голове странным образом держалось громко рыгающее кашпо с увядшими цветами.
– Бойся миня! – громогласно проорал чёрт. – Я – ипатека!!! С тыщей тыщ процентов ежедневно!!!
– Изыди, хоспаде, – проплакал Степан, пытаясь встать на непослушные ноги. – Чур меня! Чур меня!
– Сам ты чур, – обиделся ипотечный монстр. – Кукиш хош?
Перепуганный вусмерть Стёпка решил всё-таки не сдаваться и продолжить бежать. Но тут против него взбунтовалась сама земля – начала вертеться и крутиться во все стороны, кидая бедного Степана как бочонка в лототроне. Страх придал ему сил, что-то где-то в организме щёлкнуло, и полностью протрезвевший Степан Семёныч бодренько, ни на минуту не останавливаясь, трусцой побежал в город – благо рядышком. По пути загуглил ближайший центр помощи от алкоголизма, пару раз чуть не умер от страха, когда чёрт пытался сгрызть его телефон и улучшить причесон зажигалкой, но всё-таки добрался.
Присел на ступеньку, упрямо приготовился ждать открытия.
– Скушный ты, Степансий, – пьяно пропел черт. – И прям бесишь меня, Степанасий, Стрептоцид! Ст-трихнин, етит заразу всё и сразу!
И, недолго думая, наблевал бедолаге на ботинки.
– Чу-ур меня, – повторял то и дело Степан, нервно теребя волосы и пытаясь сбросить чёртову блевотину с обуви. – Чу-ур меня, чуррр…
До открытия оставалось ещё полчаса. Профессор Иванов всегда приходил пораньше, чтобы спокойно выпить утренний кофе, разобрать истории болезней пациентов, выделить более важные моменты в работе. Но в это утро он нашел на ступенях родного центра перепачканного в земле взъерошенного мужичка. Тот методично дергал себя за волосы, пинал что-то невидимое ногами и упрямо бормотал: «Чур меня».
Картина маслом, как говорится. Не впервой. Да, жаль, кофе откладывалось.
– Идёмте, голубчик, – профессор помог бедолаге подняться. – Идёмте, мой хороший. Я вам помогу.
– К..к..кабзда…
– Да, понимаю, всё бывает. Вы, главное, не волнуйтесь. Вы в надежных руках.
По ступенькам поднимались нарочито медленно. Профессор ждал. На перилах показался бесёнок, обернулся в хрупкого ангела.
– Хранитель сдал, – слегка поклонившись, отрапортовал серафим.
– Хранитель принял, – улыбнулся профессор.
«Бабки-Ежки тоже люди»
– У-убью!
Я металась по поляне с метлой в руках, на полном серьезе пытаясь прибить анчутку. Молодой бес в один миг сломал не только макет, который я с усердием и любовью проектировала и делала целый месяц, но и мою жизнь.
– Мату-ушка! – визжал бесенок, – Не губи мо́лодца!
– Какой ты мо́лодец? – метла снова не попала в цель. – Ты паразитина! Скотина! Убью!
– Ай, оюшки, спасите!
– Ка́рга, да ладно тебе, – вступился, было, за беса леший, но я метнула на него злобный взгляд, и он тут же замолчал.
– А и поделом! – крикнула кикимора, когда анчутка пробегал мимо нечисти, стройным рядком сидевшей на пороге моей избушки. – Избаловали мы его, заразину такую!
– Иди сюда, паразит! – заорала я, не успев перехватить беса возле дуба. – Прибью все равно!
– Матушка! – взмолился бес, – Помилуй!
– Ни за что!
– А можт подлатаем? – домовой вынес на улицу остатки макета. – Или не подлатаем…
Это был мой единственный шанс найти работу по профилю и удаленно. Встреча должна состояться сегодня, через час. Работодатель свяжется со мной по скайпу, чтобы увидеть модель особняка. Я разработала каждую деталь в доме, обустроила территорию так, чтобы двести квадратных метров превратились в дом мечты. Но непоседливый бес разыгрался и упал на макет, лишив меня работы.
– Ка́рга, – мелодично позвала птица Сирин, угнездившись на крыше возле трубы, – Ка́рга Лена, перестань душу рвать. Ну не конец же, что ты?
– Не конец?! – я на миг остановилась, смахнула с лица капли пота. – Да у меня квартира в городе в ипотеку, да я жить на что-то должна? Убью! – и снова погналась за бесом.
Анчутка заверещал пронзительно, взобрался на дуб, притаился за веткой. Я нашла его, нацелилась метлой как копьем. Бес испугался еще больше и описался.
– Миха-ална! – На полянку из густого леса выскочил взъерошенный полевик. – Тама опять горит, Михална, спасай!
– Чтоб вас!
Пришлось отложить экзекуцию анчутки до лучших времен. Бороться с пожарами в последнее время Ка́рги стали почти ежедневно. Многие хранительницы переселились в лес на постоянной основе, переведя работу на удаленку, а те, кому мужья достались побогаче – бросили работу вовсе. Спутниковый интернет у своих избушек устанавливали сообща.
Заповедные земли веками охранялись посвященными Ка́ргами, и на нашу долю выпало немало работы.
Я убежала тушить пожар, мысленно прощаясь с работой, квартирой и сытой жизнью.
К счастью, управилась быстро. Прибежала к избушке за пять минут до беседы с работодателем. Успела включить ноутбук, и тут же запищал скайп.
Я не придумала оправдания и приготовилась прощаться с мечтой.
– Здравствуйте, Елена Михайловна! – Мой, заранее потерянный босс, оказался приятным мужичком средних лет с модной лысиной и чисто выбритым лицом. – Вы готовы?
– Я…
И тут на стол, старательно прячась от камеры, домовой поставил макет.
Ну как, макет…
Наспех сооруженный домик с постройками из веточек и листвы, скрепленных клеем, проволокой и, судя по запаху, кикимориной слюной.
Я так опешила от увиденного, что даже не пыталась убрать это безобразие со стола. Смотрела и прямо чувствовала, как начинаю седеть…
Макет стоял на разделочной доске, и каждая деталь, о ужас! была подписана для пущей узнаваемости кривыми, но вполне читабельными буквами.
В центре возвышался дом, типа сарай, с надписью «Хата. Тут жить», по левую сторону красовался перекошенный забор с подписью «Садить, чтобы жрать», а в левом углу, вполне симпатичное здание из березовых веточек гордо именовалось «Сральник». Остатки пустого места на доске надежно прятались за сочным свежим мхом.
Так стыдно мне еще никогда не было. Я с грустью посмотрела на гордую своей работой нечисть, изобразила им благодарственную улыбку и утонула в отчаянии, когда с той стороны экрана послышался мощный ржач.
Оправдываться смысла не было. Что ж, стоит принять провал как должное и бежать в огород, садить, чтобы было что жрать.
– Елена Михайловна! – красный от хохота несостоявшийся босс вытер слезы, выдохнул, успокаиваясь, уставился на невозмутимую меня. – Я сегодня столько пересмотрел проектов, столько видел этих домов мечты, но такого!
– Вот так вот…
– Вы мне нужны.
– Чего?
– Ваш креатив просто зашкаливает! Умеете вы, Елена, привлечь внимание, что и говорить. Ух, – он откинулся на спинку стула, хихикнул, глядя в экран. – Ну что, коллеги, берем?
Невидимые мне коллеги почти дружно и очень весело прохихикали «Да!»
Босс махнул мне рукой, отключился.
– Да ладно, – я словно застыла, уставившись в погасший экран. – Да ладно…
– Ишоб не взяли, – домовой деловито убрал макет, поставил передо мной чай. – Этакая красотишша, сам б там жил.
Все еще не веря в удачу, глотнула чай. С валерианкой явно перебор. Кивнула дрожащему на пороге анчутке:
– Ладно, живи.
И пошла, обходить владения, строго следя за сохранностью вверенной мне территории.
