Роман с морем…

Говорил он мало и практически не улыбался. Марго его побаивалась, хотя знала, что хирург он хороший, поэтому и обратилась к нему по рекомендациям друзей.

Марго не очень нравился момент первого осмотра после операции. Лежишь голая, в одном корсете и чулках, с большим заклеенным швом.

– Так, давайте я вас осмотрю, ? сказал хирург.

– Можно мне минуточку, чтобы подготовиться? ? спросила Рита и пожалела об этом, так как ее неразговорчивый доктор вдруг стал говорить, а точнее, ругаться!

– У меня нет времени ждать, вы хотите, чтобы я вас осмотрел или нет? Надо вставать, двигаться, одеваться! ? взгляд у него был строгий и недовольный.

«Ну, приехали, ? подумала Рита, ? я тут от страха умираю, боюсь пошевелиться из-за этих шнурков, неодетая перед двумя мужчинами, а на меня еще и ругаются!»

Она пристально смотрела в глаза доктору и ничего не отвечала, потому что боялась заплакать. Ей стало себя очень жалко. Она готова была сказать, чтобы врач немедленно уходил, что она на него пожалуется за грубость. И еще много чего хотелось сказать, но Марго решила этого не делать. Она молча, но уверенно смотрела на своего «противника». Так прошло несколько секунд.

Потом доктор уже более мягким тоном сказал, что очень спешит, а пациентов много. Осмотрел ее, аккуратно помог подняться, держал ее под руку, когда она делала первые шаги. Рита не поняла: это было извинение или что-то другое. Главное, что ее состоянием он был доволен, шов в порядке, анализы улучшаются. После врач дал рекомендации, сказал, что зайдет вечером.

Рита легла в кровать под одеяло, обняла кролика и задумалась.

Вот что доктора понимают в чувствах больных? Конечно, хирурги прежде всего должны сделать свою работу, а остальное – это уже детали. Но если ты пришел к пациенту, тем более прооперированному, уж точно его не надо ругать за то, что он чего-то боится или не так быстро что-то делает, как хотелось бы врачу. Иногда у Риты создавалось впечатление, что хирургическое отделение ? это бесконечный конвейер: диагноз – госпитализация – операция – наблюдение – выписка. И так по кругу.

«Попробовал бы он, как я, писать картины, я бы тоже его могла поторопить и быть грубой и недовольной, что он не так все делает. Хотя кто знает, может быть, у него такое хобби?» Она попыталась представить своего доктора у мольберта, делающим наброски, эскиз, подмалевок, смешивающим краски на палитре, чтобы получить нужный цвет или оттенок… Но пришла медсестра делать укол в живот. И тут произошло то, чего Рита сама не ожидала: она разнервничалась и расплакалась в голос, сидя на кровати. Наверное, медсестра с многолетним опытом и не такое видела. Она ласково что-то говорила и успокаивала Риту. Не прошло и минуты, как укол был сделан. Без боли и синяков. Марго еще немного про себя поворчала на происходящее, потом успокоилась и решила, что пора выполнять рекомендации строгого доктора. А значит, надо одеваться, начинать сидеть и немного ходить. Брючные пижамы для дренажей не подошли, поэтому Рита попросила сорочку у медсестры, благо, что лежала в платном отделении и такая услуга входила в стоимость пребывания в палате. Представление о прекрасном испарилось в один миг. Сорочка была 54 размера для всех, да еще и в фиолетовый милый цветочек. Сверху пришлось надеть безрукавку, чтобы не задевать катетер, а так как Рите все время было холодно, очень пригодились шерстяные носки со снеговиками (подарок мамы на Новый год) и кроксы (широкие шлепки). Ну просто мисс больничная Вселенная. Аня была одета в аналогичный наряд, поэтому подружки по несчастью не поленились и вышли, а точнее, выползли в коридор для фотосессии, где обнаружили флипчарт (доску с листами). Рита очень удивилась этому предмету, так как он больше ассоциировался у нее с работой, иногда его использовали на собраниях для записей.

А для чего он стоит в больнице, да еще и возле палат, было непонятно. Рита подошла на пост и спросила у дежурившей медсестры:

– Скажите, пожалуйста, а для чего этот флипчарт?

– Вы можете написать свой отзыв, жалобу или пожелание врачам, если хотите. Маркер можно взять у нас, ? ответила девушка.

«Интересно, а люди там реально пишут?» ? подумала Рита и взяла на всякий случай маркер, сказав спасибо.

Она подошла к доске, и они с Аней стали листать страницы. И правда, пациенты оставляли свои пожелания, теплые слова, благодарности. Жалоб не было.

– Может быть, что-нибудь напишем?

– Ну, не знаю. А надо? ? с сомнением спросила Аня.

– По желанию, ? не настаивала Рита. ? Я и маркер прихватила.

Аня с Марго написали благодарственные слова, что их врачи самые лучшие. В углу нарисовали сердечко с номером палаты и, довольные, вернулись к себе.

Вечерний обход прошел в штатном режиме. После ужина, уколов и гигиенических процедур соседки легли спать.

Ночью Рите стало холодно. Она встала, надела носки и жилетку, но согреться не удалось. Она обняла кролика и тихо заплакала, чтобы Аня не услышала. Рита устала. Устала от таблеток и лечения, устала от корсета и ограничений. Умом она понимала, что это все временно, все пройдет. Но так врачи говорили и в первый раз. Хотя нет, в первый раз они говорили: главное, выжить. И она выжила. Назло прогнозам и ради себя. Потому что знала, что впереди еще очень много интересного и незабываемого, которое ждет только ее.

Слезы перестали капать, на лице промелькнула улыбка. Рита закрыла глаза и стала представлять, как снова вернется домой, будет заниматься живописью, гулять в лесу, сидеть на берегу реки и слушать журчание воды, а после больничного вернется на свою любимую работу в изостудию. Где будет снова учить не бояться рисовать, творить и просто радоваться процессу работы с красками и карандашами. Марго не заметила, как уснула, и мысли плавно перетекли в сон.

Она стояла на лугу в красивом платье с распущенными рыжими волосами. Светило солнце, пели птицы, порхали бабочки, вокруг росли незнакомые цветы, которые Рита любила рисовать для себя в альбоме. Она кружилась в танце, едва касаясь земли. Откуда-то появился оркестр и стал играть «Времена года. Весна» Вивальди. Звуки то приближались, то удалялись. В лицо дул приятный ветерок, увлекая лететь за собой. Потом стали появляться другие образы: горы, куст розы, мольберты, пушистый котенок, фрукты, книги, друзья тоже танцевали и смеялись, родители улыбались и обнимали Риту, потом она снова увидела себя, но уже за рулем автомобиля, притом спортивного. Она мчалась вдоль лазурного побережья. И вдруг музыка стихла, машина превратилась в игрушку, солнце ушло за тучу, а ласковый ветерок превратился в холодный, пронизывающий, порывистый ветер. Рита стояла на скалистом обрыве совсем одна и смотрела на морскую пучину, еще шаг ? и она сорвется вниз! Но вместо этого она взлетела и каким-то чудом снова оказалась на лугу, залитом солнечным светом, а вокруг все так же пели птицы, порхали бабочки, звучала музыка и росли удивительные, красивые цветы.

Сон прервался звуком открывающейся двери, дребезжанием медицинского столика-каталки с лекарствами и – как итог ? включением яркого больничного света. Медсестра сделала Рите и Ане уколы, поставила градусники и сказала, что скоро привезет капельницы.

Уснуть не удалось, так как свет остался гореть и дверь в палату плотно не закрывали. А утро в больнице, особенно будничное, ? это постоянное движение, шум, разговоры, анализы, процедуры, назначения.

Через некоторое время привезли капельницы, можно было немного отдохнуть, наблюдая, как жидкость из сосуда плавно перетекает в организм через вену.

Рита лежала, смотрела на пузырьки в емкости с раствором, и вдруг перед ее глазами стали возникать образы сновидения.

«Интересно, что это мне на ночь вкололи, чтобы все это увидеть в одном сне?» ? подумала Марго.

Сон ей понравился. Особенно первая часть. Ей там было очень легко и радостно. Много ярких образов, словно пазл.

«О! Отличная идея, назову этот сон «Пазл счастья».

Рита попыталась вспомнить как можно больше деталей. На первый план выходили цветы, красивое платье, котенок, мольберты.

«А что, здорово. Представлю перед собой пазл, я буду в центре, а вокруг меня будут части, и ближе всего то, что меня радует и согревает».

Конечно, там были кисти, краски, картины, ее ученики, друзья, родители. Платье тоже заняло достойное место, потому что, несмотря на корсет и постоперационные нюансы, выглядеть хотелось привлекательно. Поэтому Рита решила, что обязательно купит себе новое, и не одно!

Котенок, хоть еще был только в планах, уже сидел на руках будущей хозяйки. А всякие там бури, непогоды и холодный ветер Марго поместила в дальний правый угол воображаемой картины и окружила цветущим лугом.

Она так увлеклась составлением своего пазла счастья, что не заметила, как откапала все три емкости с растворами.

Осталось дождаться врача, и можно будет позавтракать.

Через полчаса в дверях появился ее «суровый» доктор, но на этот раз он был в хорошем настроении и даже улыбнулся при осмотре, похвалил и сказал, что все идет по плану. Это был знак. Хороший знак! Мысленно доктор был перенесен из угла с бурей и ветром на луг с цветами. Не очень близко к центру, но все же он уже стал составляющей радости и позитива.

Рита поняла, что обязательно соберет свой пазл счастья, который будет наполнен светом, теплом, мечтами, любимым делом и дорогими людьми и, конечно, красивыми волшебными цветами, как на ее картинах в альбоме.

Верность

Владимир Сергеевич сидел в своем кабинете и смотрел в окно, за которым во всей красе бушевала осень. Был солнечный день, и голубое небо с разноцветной листвой не могли не радовать глаз. Но он этого не замечал. Его взгляд был направлен в пустоту, а мысленно он был далеко. Хотя если сравнить расстояние с масштабами планеты, то не очень. Владимир Сергеевич посмотрел на календарь и грустно улыбнулся. Середина октября, а он так и не смог уйти в отпуск.

С супругой у них была традиция: осенью путешествовать к морю. По молодости это было Черное море: Грузия, Крым, Краснодарский край. Когда открылись границы, появились новые возможности: Турция, Египет, Италия, Франция, Черногория, Испания. Сначала это были отели, позже они с женой сами стали бронировать жилье, брать машину в аренду и путешествовать по стране, посещая уголки, недоступные обычным туристам. Помогало то, что оба хорошо знали английский язык. Но, к сожалению, не во всех странах это было преимуществом. Например, французы категорически отказывались разговаривать не на родном языке, даже в туристической зоне, а испанцы просто его не знали, если отъехать от отеля. Поэтому к каждому путешествию Синицыны готовились основательно. У многих друзей были дачи, позже появились загородные дома. Но Владимир и Тамара предпочитали свои силы после работы тратить на отдых с культурной программой, благо в этом их интересы совпадали. Еще у них была традиция вести фото и видеорепортажи из тех мест, где они отдыхали. За видео отвечала Тамара, а за фото – Владимир. После они монтировали домашние фильмы и вставляли туда фотографии. Эту традицию они не нарушали больше двадцати лет. И только в один год не было сделано ни одного снимка и ни одного видео. Этот год каждый из них предпочел бы вычеркнуть из своей и их совместной жизни раз и навсегда, но судьба распорядилась иначе…

Владимир Сергеевич посмотрел на часы и вздохнул.

«Ну вот, опять опоздал, ? с досадой подумал мужчина. ? Тамара будет недовольна».

Пора было собираться. Работа, как говорится, не волк… но без нее тоже никуда. Владимир Сергеевич еще раз посмотрел на календарь, в памяти почему-то возник далекий 1989 год. Тогда они с Тамарой поехали в Крым, Форос. Горы, сосны и море покорили их сердца раз и навсегда. Позже они это место часто сравнивали с Кемером в Турции. Но почему-то именно сейчас Владимир Сергеевич вспомнил, как Томочка была недовольна практически каждый день, ей все не нравилось: то море слишком холодное, то еда не такая вкусная, то солнце слишком яркое. А иногда она начинала без повода ревновать. Обычно бойкая и всегда готовая на подвиги и экскурсии, его молодая супруга могла просидеть весь день в номере. В тот отдых Володя единственный раз в жизни задумался о разводе, о чем сообщил жене. Был грандиозный скандал, но в конце концов они помирились. И только по возвращении домой причина была установлена: беременность Тамары. Ну, что было взять с молодой, неопытной в этих делах пары? Фильм, который они смонтировали позже, тоже был запоминающимся, так как на всех кадрах Тома была очень недовольная или отворачивалась.

Поэтому, когда в очередной раз Синицыны выбирали место отдыха, Владимир Сергеевич как бы ненароком предлагал: «А может быть, махнем в Форос? Давно там не были. Помнишь эти чудесные дни?» Обычно в этот момент в него летел какой-то предмет. Он это знал, поэтому заранее осматривал все то, до чего могла дотянуться жена, чтобы избежать серьезных травм. Потом, конечно, они смеялись и вспоминали сосны, горы, море и как хотели развестись.

Звук сообщения вернул Владимира Семеновича в реальность. В нем было одно слово: «Кофе». Ах да, кофе! Надо обязательно купить. Кофе закончился дома два дня назад, а водителя этим напрягать не хотелось.

Почему он любил ее? Он никогда не спрашивал себя об этом. Просто любил. Не мог без нее, такой строптивой и часто недовольной, но такой родной. Владимир Сергеевич надеялся излечить Тамару своей любовью и заботой. Он в это верил, и ничто не могло его в этом разубедить. Это сейчас Владимир Сергеевич возглавляет крупную компанию по продаже медицинского оборудования и уже шесть лет занимает должность генерального директора. Хотя карьерный путь был нелегким, иногда хотелось все бросить, но рядом была она, верная подруга, тыл и опора. Чаще так говорят о мужчинах, но как гласит известная английская поговорка: «За каждым великим мужчиной стоит великая женщина». Такой женщиной для Владимира была Тамара. Только с годами он понял, что в сложные для него жизненные моменты она всегда была рядом, поддерживала, могла пожертвовать своими личными интересами, а иногда, наоборот, становилась жесткой и заставляла собраться и идти вперед. За ним стояла не просто великая женщина, а еще умная и любящая.

Владимир Сергеевич вышел из офиса и направился в сторону метро. Машину с водителем он отпустил еще два часа назад, так как пробки выматывали и не было гарантии, что ты успеешь вовремя. Хотя сегодня он и так опоздал.

Магазин, любимые сладости и цветы. Квартира, он не звонит, у него есть ключи. Сейчас Владимир Сергеевич услышит из комнаты знакомый голос, который, как всегда, строго спросит, купил ли он кофе определенного сорта, потом отругает за то, что в сотый, а может быть, и тысячный раз задержался на работе. Владимир Сергеевич пройдет в комнату, подойдет к жене, сидящей в кресле, и подарит ее любимые ирисы. Она сделает вид, что все еще недовольна, подставит щеку. А он, как мальчишка, робко и нежно ее поцелует.