Корона на табуретке
– Мы пытались бороться с Ордой, но Орда оказалась непобедимой, – заключил Андрей. – Так что вставай и собирайся в путь.
– Куда ты опять меня тащишь? – проворчал Ярослав.
– Мир большой, – ответил Андрей. – Лучше бежать на чужбину, чем служить татарам. Я думаю так. А ты? Неужели ты будешь им кланяться, после того, что они сделали с твоей женой?
Ярослав стиснул зубы и отрицательно помотал головой.
– У них мои дети. Когда потребуют выкуп, я должен быть на месте. Остальное для меня сейчас значения не имеет.
– Что ж, понимаю, – согласился Андрей. – Удачи тебе. Даст Бог – свидимся, а нет – не поминай лихом.
Александр вернулся из Карокорума с ярлыком на Великое княжение. Престол, как и обещал Сартак, к его приезду оказался свободен. Александр без препятствий въехал во Владимир. Но когда узнал о коварном захвате Переславля, разозлился не на шутку и пожелал немедленно покарать братьев.
К сожалению, главный виновник, Андрей, оказался вне досягаемости. По слухам, он скрывался где-то в Свейских18 землях. Зато Ярослав был на месте. Недолго думая, Александр доложил Батыю, что Тверской князь утаивает часть дани.
В Тверь наехали баскаки. Затребовали документы, допрашивали дьяков, ходили по домам и пересчитывали жителей.
Ярослав понимал, что дело плохо. Вины за собой он не чувствовал, но знал, что если искать с пристрастием, всегда что-нибудь да найдется. Какая-нибудь мелочь, которую раздуют до небес, и не сносить ему головы.
Не дожидаясь обвинения и приговора, Ярослав поручил свое княжество воеводе, а сам безлунной ночью с малой дружиной отправился в путь, не имея ни малейшего понятия о конечной цели своего маршрута.
Отмахав верст пятьсот, Ярослав и его спутники остановились перед каменной крепостью, стоящей на берегу реки Волхов. Твердыня называлась Ладогой19 и считалась пригородом Новгорода.
Новгородцы и в центре и в пригородах не очень жаловали Александра. Назло Великому князю они тепло встретили опального Ярослава и вскоре предложили ему княжить сначала в Ладоге, потом в Пскове, а потом и в самом Новгороде.
Ярослав, приунывший после потери семьи и вотчины, воспрял духом. Ему было всего двадцать пять лет, он ладил и с боярами, и с земскими, все вокруг были довольны, и он сам был доволен собой. Мысли о пропавших детях и покинутой вотчине время от времени всплывали в его голове, но он гнал их от себя, стараясь занять каждую минуту то делами, то охотой, то пирушкой в веселой компании.
Александр кипел от негодования. Новгородцы прогнали с княжения его старшего сына Василия и взамен позвали опального Ярослава. Рассерженный Александр повел войско на Новгород.
Ярослав вступать в бой с Великим князем не решился. Он распрощался с новгородцами и снова отправился, куда глаза глядят. Долго скитался со своей дружиной по карельским лесам и, в конце концов, добрался до шведского города Уппсала20, где жил в изгнании его брат Андрей.
Ярослав увидел православный крест над пристроенной к дому часовней и улыбнулся. Отыскать жилище брата в иноземном городе оказалось совсем не трудно.
Андрей приезду младшего брата обрадовался чрезвычайно. Обнимал посреди двора, говорил:
– Ну что, прав я оказался? Не дал Санька тебе житья?
– Как видишь, – печально разводил руками Ярослав.
Потом, когда братья уже не первый час сидели за столом, допивая эль под свейскую закуску со странным названием «лосось из могилы21», Андрей ударил себя в грудь и признался брату:
– Не могу я здесь больше, все чужое. Лето не лето, зима не зима. Колокола звонят не по-нашему. Да и кто я здесь? Ни пришей кобыле хвост. Местные ярлы22 на меня как на вошь смотрят.
– Ты же говорил, что лучше жить на чужбине, чем кланяться татарам? – напомнил Ярослав.
– А что, хорошо сказал, – горько усмехнулся Андрей, – только жизнь сложнее оказалась.
Братья выпили еще по полной чаше эля, доели соленого лосося, а потом Андрей хлопнул ладонью по столу и с отчаянной решимостью произнес:
– Поедем вместе к Александру, авось простит. Нечего здесь русскому человеку делать.
– Ну, что, набегались? – насмешливо спросил Александр своих братьев, виновато опустившихся на колени у подножия его великокняжеского трона. – Неужто вам не понравилось в свейских землях?
– Мы виноваты пред тобой, брат, – смиренно произнес Андрей. – Простишь?
На лице Александра мелькнула довольная улыбка. Он прочно утвердился на Владимирском престоле и мог позволить себе великодушие.
– Старую вину давно простил, – объявил он братьям, – но нового бунта не потерплю. Я – законный Великий князь, и вы должны это признать.
– Я вернулся на родину, – ответил Андрей, – чтобы служить тебе верой и правдой, на чем крест целую.
Он достал из-за пазухи нательный крест, поднес его к губам, а затем, приложив к сердцу правую ладонь, отвесил поясной поклон.
Ярослав вслед за братом повторил клятву, целовал крест и поклонился в пояс.
Александр широко улыбнулся, чувствуя себя победителем.
– Я рад, что наши распри позади, – сказал он братьям. – Ты, Ярослав, можешь возвращаться в свою Тверь, а ты, Андрей, поезжай в Суздаль. Отныне будешь князем Суздальским, а Владимир, извини, теперь мой. И не забудьте оба получить у хана ярлыки на свои владения. Такой уж нынче порядок. А сейчас прошу отобедать со мной в знак нашего примирения.
Александр уже поднялся, чтобы идти в трапезную, но Ярослав снова обратился к нему:
– У меня еще одна просьба, брат. Помоги мне найти сыновей. Помоги их вызволить, если живы. У тебя ведь хорошие связи в Орде, разве не так?
– Сыновья твои живы и здоровы, – ответил Александр. – А насчет связей, не все так просто.
Александр мгновенно помрачнел и тихо произнес:
– Мой названный брат, Сартак, мертв. Его отравил Берке, который сейчас правит в Сарае.
– Прости, я не знал, – пробормотал Ярослав.
– Ничего, брат, прорвемся, – похлопал его по плечу Александр. – Не оскудели еще русские земли, наскребем хану на калым, выкупим твоих сыновей. Я сам поеду с тобой в Орду, и мы вернемся домой вместе с твоими детьми.
Ханский шатер, покрытый белым войлоком, поражал своими огромными размерами. Вход в него охраняли стражники весьма свирепого вида.
Ярослав вслед за Александром подошел к шатру.
– Сними с пояса меч и нож и положи по правую сторону от себя, – подсказал Александр.
– А не украдут? – спросил Ярослав, недоверчиво озираясь по сторонам.
– Не задавай лишних вопросов, – сердито оборвал его старший брат.
Князья разоружились под бдительным надзором ханских нукеров и только после этого получили разрешение пройти внутрь.
– Смотри, не наступи на порог, – зашептал Александр. – За это смерть,
Ярослав вздрогнул и споткнулся на ровном месте. Он испуганно посмотрел себе под ноги. Впереди сверкал золотой порог. Ярослав высоко поднял ногу и широко шагнул внутрь ханского шатра.
Под огромным куполом, обитом изнутри цветным шелком, народу собралось немало. В центре на возвышении восседал хан Берке со своей женой. Босые ноги хана покоились на специально подставленной подушке.
– Опускайся на левое колено, не перепутай, – зашипел Александр, незаметно толкая брата кулаком в левую ягодицу. Ярослав почувствовал, как пот струится между лопаток, и на всякий случай бухнулся на оба колена.
Берке с высоты своего трона взирал на коленопреклоненных князей и посмеивался. К этому времени он успел расправиться со всеми своими родственниками, мало-мальски претендовавшими на власть в Орде, и пребывал в отличном расположении духа, которое не могла омрачить даже ломота в ногах.
Александр завел с ханом беседу о здоровье, погоде и прочих несущественных мелочах, а потом представил ему Тверского князя. Берке благосклонно посмотрел на Ярослава и выписал ему ярлык на Тверь.
После этого Александру и Ярославу было позволено сесть у подножия ханского трона. Александр ловко подвернул под себя ноги калачиком. Ярослав кое-как уселся на пятки. Подали кумыс и запеченную конину. Александр тихонько толкнул брата локтем в бок и шепнул: «Сейчас самое время, давай». Ярослав мысленно перекрестился и завел с ханом разговор о своих детях.
Берке не понял, о чем речь, и озадаченно посмотрел на свою жену.
– Это, наверное, те белобрысые ребята, – подсказала хатуня.
– Точно! – оживился хан. – А я уж и не надеялся получить за них выкуп.
– Я заплачу! – заверил хана Ярослав и подозвал поближе своих слуг, которые внесли в шатер увесистый сундук.
– Смотри, – сказал князь хану, откидывая крышку. – Здесь золото, меха и самоцветы. Если мало – добавлю, как только смогу. Об одном прошу, великий хан, верни мне моих сыновей.
Ярослав умоляюще смотрел то на хана, то на хатуню.
Хатуня ловким движением вытащила из сундука яхонтовое ожерелье, повертела в руках и, стараясь не задеть свой высокий головной убор, нацепила на шею. Берке взял в руки саблю с золотой рукоятью, вынул на четверть острый клинок из ножен, с удовольствием поцокал языком и великодушно махнул рукой:
– Твои дети свободны.
– Твои? Узнаешь? – спросил Александр брата, когда по приказу хана их провели к шатру, где держали украденных ребятишек.
Ярослав растерялся. Сыновья были похищены почти младенцами, прошло шесть лет. Мальчишки не говорили по-русски, дичились и боялись подойти к отцу.
– Святослав! Михаил! Слава! Мишенька! – дрожащим голосом повторял Ярослав имена сыновей.
Дети смотрели на него своими васильковыми глазенками до ужаса похожими на ясные очи княгини Натальи, но с места не двигались.
Хорошо, что брат Александр бойко лопотал по-татарски и объяснил мальчишкам, что к чему. Только тогда они подошли к Ярославу, позволили себя обнять и уже не вынимали рук из отцовских ладоней.
– Даже не знаю, как тебя благодарить, – сказал брату растроганный Ярослав.
Александр усмехнулся:
– Свои люди – сочтемся.
1262-63 годы.
На легкую прогулку не рассчитывай
Прошло четыре года. Ярославу перевалило за тридцать, и он заскучал. В голову настойчиво лезли мысли, что жизнь проходит, а он так ничего значительно и не совершил. Вот брату Александру есть, что вспомнить. Он бил и шведов на Неве, и немцев на Чудском озере. А у Ярослава за плечами только позорный захват Переславля, о котором лучше не вспоминать.
Чтобы справиться с хандрой, Ярослав яростно рубил мечом соломенные чучела, установленные на шестах во дворе. Показывал приемы сыновьям и тренировал руку, чтобы совсем уж не опустилась.
Славка и Мишка с деревянными мечами повторяли упражнения за отцом, а больше дрались между собой, кричали и хохотали.
Наскакивая в очередной раз на чучело, Ярослав боковым зрением заметил незнакомых всадников, въезжающих во двор. Князь опустил меч и внимательно вгляделся в приезжих.
«Неужто от Великого князя? Неужто я смогу отличиться?» – с надеждой подумал Ярослав.
Гонец спешился и протянул Тверскому князю письмо из Владимира. Ярослав развернул свиток и просиял. Великий князь писал, что задумал идти на немцев, и зовет Ярослава к себе.
Александр провел брата в личные покои и плотно прикрыл за собой двери. Предстоял важный разговор, не предназначенный для посторонних ушей.
– Ты угадал мои мысли, – сказал брату Ярослав, присаживаясь на скамью. – Самое время мне испытать себя в настоящем сражении.
– На легкую прогулку не рассчитывай, – усмехнулся Александр. – Немец – противник серьезный. Уж я-то это точно знаю. Когда на Чудском озере ливонцы вторглись клином в наши полки… Словами не передать, что творилось… Словно на нас мчится бешенная железная свинья… Но мы смогли переломить ход битвы и одержать победу.
– Я готов… – вставил Ярослав, но Великий князь жестом велел ему помолчать и продолжил:
– Я не рискнул идти на немцев в одиночку. Договорился с Литовским князем Миндовгом. Он уже повел свое войско на Венден23.
– Венден? – переспросил Ярослав.
– Это логово магистра Ливонского24 Ордена25. Литвины должны взять Венден, а мы вернуть себе Юрьев26. В случае успеха вместе идти на Ригу. Мне жаль, что я сам не смогу осуществить этот план.
– А что случилось?
– Берке, сукин сын, совсем обнаглел. Потребовал в русских княжествах набирать людей в ордынскую армию. Наши, естественно, взбунтовались. Если я срочно не успокою хана – такое начнется, что и представить страшно. И с походом на немцев тянуть нельзя, Миндовг обидится. Хоть разорвись.
– Положись на меня, брат! – воскликнул Ярослав, уже представляя себя во главе войска.
– Рать поведет мой сын Дмитрий, – охладил его пыл Великий князь. Ярослав моментально скис и опустил плечи. Подчиняться какому-то молокососу он не желал.
Александр заметил недовольство брата и пояснил:
– Мите недавно исполнилось двенадцать. Я посадил его княжить в Новгороде и не хочу, чтобы парня упрекали за малолетство. Как князь, он обязан возглавить войско и он это сделает. Но рядом с ним, конечно, должен быть взрослый полководец. Я хочу, чтобы это был именно ты. Ведь у тебя свои сыновья того же возраста.
«Что ж, – подумал Ярослав, – на самом деле войско поведу я, а с мальчишкой справиться несложно».
– Ты можешь спокойно ехать по своим делам, – заверил он брата. – Я присмотрю за твоим сыном и выгоню немцев из Юрьева.
Александр удовлетворенно кивнул. Впрочем, он и не предполагал отказа.
– Слушай и запоминай, – строго сказал он брату. – На границе орденских земель, ты должен соединиться с новгородцами и частью литовского войска, которое поведут Полоцкий князь Товтивил и его сын, Константин Витебский. Вместе идите на Юрьев, а после взятия крепости на соединение с Миндовгом. Своим воинам я велел, чтоб служили сыну моему, как мне. А ты от Дмитрия не отходи. Я тебе доверяю.
Тверское войско стояло за воротами в походном порядке. Ярослав в шлеме и кольчуге прощался с сыновьями.
– Тятя, возьми нас с собой на войну! – хором заскулили мальчишки.
– Да вы что, ребята? – оторопел Ярослав. – Война для взрослых мужчин, а вы пока на деревянных мечах друг с дружкой сражайтесь.
Славка тут же подбоченился и прищурился.
– А как же сын Великого князя? Ведь он не старше нас, а идет на немцев.
– Он даже командовать будет! – с завистью добавил Мишка.
– Командовать буду я, – возразил сыновьям Ярослав. – А для вас есть задача поважнее. На вас оставляю Тверское княжество до моего возвращения. Все понятно?
– Понятно! – просиял Мишка.
– Понятно, – надулся Славка.
Ярослав вскочил на коня и повел свое войско в первый большой поход.
На большой лесной поляне вблизи Ливонской границы раскинулся лагерь новгородцев. Ярослав спешился и направился к шатру, увенчанному княжеским стягом.
Из шатра ему навстречу вышел стройный белокурый подросток и, гордо вскинув голову, объявил:
– Я – главнокомандующий Дмитрий Александрович, князь Переславский и Новгородский. Я ты кто?
– Я – твой дядя Ярослав Ярославич, – ответил Тверской князь, – и если хочешь победить немецких рыцарей, держись около меня и слушайся во всем.
Митя посмотрел на своего наставника с подозрением:
– А ты, в каких битвах участвовал? Много городов взял? С немцами сражался?
– Всяко бывало, – неопределенно ответил Ярослав и велел юному полководцу показать ему лагерь и имеющиеся осадные орудия.
Вечером Ярослав сидел с племянником у костра.
– Ты, Митька, знаешь, что за город мы будем брать? – спросил он парня.
– Какой-то Юрьев, кажется, – ответил юный Новгородский князь.
– «Какой-то», – передразнил его Ярослав, – Юрьев был основан Ярославом Мудрым. Этот славный князь при крещении получил имя Юрий, отсюда и Юрьев.
– А почему сейчас там немцы? – спросил Дмитрий.
Ярослав, радуясь тому, что сумел заинтересовать племянника, продолжил свой рассказ:
– Сорок лет назад город захватили немецкие рыцари, которые называют себя Орденом Меченосцев. Они безжалостно казнили всех защитников города: и чудь27, и славян. А сам город переименовали в Дерпт.
– Вот сволочи! – воскликнул Митя. – Но ничего, завтра мы им покажем!
На следующий день к русскому войску подошли литвины во главе с седовласым Товтивилом Полоцким и его сыном Константином Витебским, ровесником Ярослава.
Объединенная рать двинулась в сторону Дерпта и остановилась под сенью соснового бора.
– Ну и ну, – присвистнул Ярослав, разглядывая с опушки леса мощную каменную крепость, возвышающуюся над приземистыми лачугами посада, – немцы, черти, от души понастроили.
– Мои лазутчики только что вернулись из Дерпта, – сообщил подошедший к нему Константин. – Мы видим только первые стены, а там их три ряда и все вот такой толщины.
Литвин широко развел руки в стороны. Впечатленный Ярослав задумался, но юный Митя только презрительно фыркнул:
– Подумаешь стены! У нас есть лестницы. И ворота выломать можно. Я здесь главнокомандующий, и я считаю, нужно идти на штурм. Правильно, дядя Ярослав?
Ярослав одной рукой сдвинул на затылок шлем, другой почесал лоб и обратился к Константину:
– Пусть твои лазутчики подойдут незаметно и зажгут посады сразу в нескольких местах. Начнется паника, да и дыму будет немало. Под его прикрытием мы всей силой ринемся на штурм. Авось и проскочим.
Лазутчики сделали свое дело. Деревянные дома чудских ремесленников вспыхнули один за другим. Дым окутал городские стены.
Ярослав откашлялся и глянул на племянника.
– Ну, теперь, Митька, давай!
Дмитрий звонким голосом что есть мочи проорал: «Вперед! За мной! Ура-а!». Русские и литовские воины вихрем вылетели из соснового бора, проломили городские ворота, перебили стражу и ворвались в город. Рыцари, охранявшие Дерпт, в уличные бои вступать не стали, а отошли и укрылись в епископском замке.
Победители грабили город, грузили на подводы добытое добро и открывали захваченные у неприятеля бочки с пивом.
Ярослав в седле и с копьем в руке оценивающе рассматривал кирпичную твердыню, возвышающуюся на холме.
– Рыцари там? Мы пойдем на штурм? – приставал нетерпеливый Митя, показывая рукой на замок.
– Зря рисковать не стоит, – принял решение Ярослав. – Мы взяли город почти без потерь. У нас есть силы идти на Ригу. А ливонцы пусть сидят в своей башне. Кончится вода и еда, сами вылезут.
Князья разместились в одном из уцелевших домов, сидели за широким дубовым столом, играли в кости и ждали известий от Миндовга.
Вошел литовский гонец и вручил донесение Товтивилу. Полоцкий князь развернул свиток и мгновенно изменился в лице.
– Что случилось? – спросил его Дмитрий.
– Дело плохо, – ответил Товтивил. – Миндовг не смог удержать Венден и отступил, а магистр получил свежее подкрепление из немецких земель. Это отборные рыцари Тевтонского ордена. И сейчас они идут на нас.
– Черт побери, – выругался Ярослав, – придется уносить ноги.
– Ну что ты, дядя Ярослав, – заныл юный Дмитрий. – Пойдем на Ригу! Ты же видел, как рыцари от нас драпали. Мы и без Миндовга…
– Думай, что говоришь! – прикрикнул на племянника Ярослав. – Хочешь людей ни за что угробить? Немедленно дай приказ отступать, а не то я пожалуюсь твоему отцу.
Дмитрий скорчил недовольную мину, но спорить не стал. Он объявил своим бойцам, что поход окончен, и приказал возвращаться в Новгород.
Ярослав тоже прибыл в Новгород и, как оказалось, не зря. Вскоре в город заявились немецкие послы во главе с неким Шивордом. Они заявили, что нападение на Дерпт напугало негоциантов и остановило торговлю на Балтике. Начались переговоры. Между Новгородом и немецкими городами был подписан договор о свободе торговли. Ярослав Тверской с гордостью прикрепил к нему свою серебряную печать.
Он живо представлял, как доложит Александру о своем успехе, как Великий князь будет его благодарить и впредь давать самые важные поручения. Ярослав и подумать не мог, что больше никогда не увидит своего старшего брата Александра живым.
Александр почти год проторчал в Орде, успокаивая хана Берке.
Когда-то давно Александру нравился Сарай. В этих краях он, молодой и беспечный, весело проводил время с закадычным другом Сартаком. Теперь все по-другому. Сартак в могиле, его убийца у власти, переговоры с Берке идут тяжело. К тому же Александр занемог и чувствовал себя отвратительно.
Наконец хан сменил гнев на милость, и больной Александр выехал на Русь. В дороге князю становилось все хуже и хуже. Он понял, что до Владимира ему не дотянуть. В районе Городца28 он принял схиму и умер, не дожив до сорока трех лет. Тело Великого князя перевезли во Владимир.
Поздняя осень незаметно перешла в зиму. Ноги коней вязли в мокром снегу.
Ярослав Тверской оставил лошадь в монастырской конюшне, скинул промокший плащ и, ежась от ледяного ветра с Клязьмы, вошел на подворье монастыря Рождества Богородицы. Протиснувшись сквозь толпу плачущих и причитающих, вошел в собор, в котором был установлен гроб с телом Александра.
У гроба Ярослав заметил вдову, Александру Брячиславовну, с четырьмя сыновьями. Младшего, совсем малыша, нянька держала на руках. Рядом стояли братья: Андрей и Василий. Ярослав поклонился гробу и в соответствии со старшинством занял место между братьями.
Митрополит Кирилл прочел отходную молитву, а потом зачитал духовную Александра. Ярослав с удивлением узнал, что по воле покойного стал опекуном его младшего сына Даниила. Очевидно, того самого малыша, что шмыгал носом на руках у няньки. В наследство младшему сыну Александр оставил удел, в котором из городов была только какая-то неизвестная Ярославу Москва.
После погребения Ярослав вышел из храма вместе с братом Андреем.
– Теперь ты станешь Великим князем, – утвердительно произнес Ярослав.
– Да, я старший в роду, – согласился Андрей, – и я много лет мечтал о Владимирском престоле. Но за эти годы я наговорил столько разного про татар вообще и про хана в частности, что если Берке сообщили хотя бы половину… О последствиях лучше не думать.
– Но ярлык на Суздаль хан тебе дал, – заметил Ярослав.
– Суздаль не Владимир, – вздохнул Андрей.
Ярослав обратил внимание на его осунувшееся лицо и темные круги под глазами. Перевел разговор на другую тему:
– А ты знаешь, что за город такой – Москва?
– Никогда не слышал, – пожал плечами Андрей. – Дыра, наверное.
– Похоже, так и есть, – согласился Ярослав, – пошлю туда тиунов29. Мне теперь за этой дырой присматривать надо.
– Удачи, – пожелал младшему брату Андрей и уехал в свой Суздаль.
Долгая зима закончилась, прошел лед на Волге, в Твери стаял снег, и расцвела черемуха. Из Суздаля прибыл гонец и огорошил известием о том, что князь Андрей Ярославич скончался.
«Боже мой! Года со смерти Александра не прошло, а теперь Андрей…», – охнул Ярослав и с изумлением осознал, что он, шестой сын Ярослава Всеволодовича, в тридцать три года оказался старшим из живых братьев. От этого было немного жутко, но открывались такие перспективы, что дух захватывало.
Ярослав помолился Богу и отправился в Сарай. Он имел все права на Великое княжение, но все равно опасался, как бы чего не вышло. В предыдущую встречу Берке, казалось, отнесся к нему благосклонно, но мало ли что может стукнуть в басурманскую голову. Возьмет, да и пошлет в Карокорум или еще куда подальше.
Встреча с ханом прошла на удивление гладко. Берке с улыбкой вспомнил князя и его детей, обрадовался подаркам, вручил Ярославу ярлык на Великое княжение Владимирское и отпустил, дав в придачу своего посла, готового убедить всех и каждого в том, что ярлык настоящий.
1266-67 годы. Мне жизнь в миру без Ксюши не мила
Смена власти во Владимире бурно обсуждалась в Новгороде. Пошумев на Вече, новгородцы решили, что раз юный князь Дмитрий больше не сын Великого князя, то гнать его надо в шею за малолетство. Обиженный Дмитрий уехал в свой Переславль, а новгородские послы явились в Тверь и пригласили Великого князя Ярослава Ярославича к себе на княжение. Ярослав, польщенный приглашением, тут же отправился в Новгород.
Ярослав сидел в судебной палате перед тысяцким и посадником. Еще вчера в этом же зале его чествовали, подносили дары и пили мед за его здоровье. А сегодня эти двое смотрели, как строгие судьи, и Ярослав поневоле насторожился.
– Новгород желает видеть тебя своим князем, – мягко начал посадник Михаил Федорович, – но на нашей земле свои законы и свои вольности.
– Здесь тебе не Тверь, – строго добавил тысяцкий Кондрат, – единолично править мы тебе не позволим.
Ярослав хотел возмутиться, но взял себя в руки. Михаил Федорович достал из ларца пергамент, на котором было написано много и плотно.
– Вот договор. Если согласен – подпиши и будешь нашим князем, если нет – извини, другого найдем.
Ярослав заглянул в документ и у него глаза на лоб полезли. По этому договору вся дань должна идти в общественную казну, а князю полагаются какие-то «дары». Без согласования с посадником нельзя ни на должность поставить, ни приговор объявить, ни торговый договор с иностранцами заключить. Да вообще ничего нельзя!