Зеркало

– Степушка… Зачем в другие… Мы же – с тобой…

– Прекрати. Ты меня уж всего обревела. От меня в ресторане уже бабьими слезами пахнет. Ты как фонтан Бахчисарайский.

– Степушка… Я трехслойный торт испеку… Я уж и бутылочку купила – твой любимый «Белый аист»…

– Одной мало. Это на один хамок.

– Еще достану… Степонька… А мне пить уже нельзя.

– Че городишь?..

– Степ-ка… Я ведь…

– Ну, ты… крольчиха!.. Как это я не подрассчитал… Или ты – меня обманула?..

– Я не хотела!..

– Врешь, хотела. Хотела, лягушка. Встречай теперь Новый Год… вдвоем. А я пошел. Мне пахать в кабаке надо.

– Сте-пуш-ка… Я ведь и имя ему… уже придумала…

Санька беременная

Там, в животе – ворохнулись клюв и крыло…
Вылетит, вылетит мой птенец – не поймаю…
Степушка, так в белом мире жить тяжело —
Вот и дошла, дошла до самого краю…
Я одинокая баба! Бастыл, бобыл…
Пухлые губы горят вишневою краской…
Степка, да ты ж меня никогда не любил —
Только сыпал дождем золотую ласку…
Горной вершиной живот мой в ночи застыл.
Я не могу в одиночку. В петлю залезу.
Мне без ребенка постыл белый свет, постыл! —
Будто на кухне железом скребут по железу…
Да, поднимаюсь тестом! Да, буду копна!
Да, молоком намокнет рогожа платья!
Только уже на сем свете я не одна —
Вот они, вот они, вот же – твои объятья!
Вот из чего зарождается этот комок
Жизни огромной: из ребер, входящих в ребра,
Из черепахою – жестко – сплетенных ног,
С дымом табачным исторгнутых слов недобрых!
Я-то вкусила все в этом мире, все —
Бог с ним… не надо про это, что я вкусила!
Степушка! Катится времени колесо —
От колыбели скрипучей до бедной могилы…
Катится?! Вот я качусь – наперерез!
Я от любви понесла – так я жить оставлю
Глаз моря и волос золотистый лес,
Эту живую кроху, жадную каплю!
Знаю, Степка, тяжелую бросишь меня —
Бросишь, я знаю…
спасешь драгоценную шкуру…
Скажешь: избавься?.. – не проживу и дня.
Следом за ним уйду. Такая уж дура.
Да, уж такая, Степка,
такая мать!
Мать я! И только мать! Никакая не баба!
Бабу ты мог ночьми напролет обнимать.
Мать – на объятье – лишь улыбнется слабо…
Есть эта радость – все радости – побоку: прочь!..
Кислого съесть бы…
Сама я себе – незнакома…

Знаю: Рождественская – моя! – будет ночь!

Степка. Ведь ты не придешь —
к окошку роддома.

* * *

– А ты куда, старуха?.. Че тебе здесь надо?.. Это не собес, это квартира.

– Я к ним пришла.

– Баушка! Да ты че-то спутала. Здесь такие не живут и не жили никогда.

– Я к ним пришла.

– Мамка!.. Мамка!.. Глянь, какая-то к нам старушка приблудилась, вся коричневая, стра-ашная!.. На ней балахон, а на ногах – как у дяденьки – сапоги разбитые!..

– Я к ним пришла.

– Бабулька… Ты че… тут забыла?.. Ты – на мою мать похожа как две капли… Выпей с Гончаровым!.. Душу уважь…

– Я к ним пришла.

– Бабушка, проходите на кухню, там тепло, я окна сегодня ватой заложил, ко мне бы можно было, да нельзя, у меня там преферансисты, накурено, так грязно, так неприбрано, так…

– Я к ним пришла.

– Че тебе здеся надо?.. Че здеся надо, старая карга?.. Уж больно ты цыганского виду… Проваливай!.. Того гляди, самовар мой в подоле унесешь… Иконку – украдешь!..

– Я к ним пришла.

– Тамарка, может, это к нам тетя Дуся из Павлова приехала?..

– Я к ним пришла.