Солнце, уснувшее в ладонях ведьмы

– Сколько повторять: я не имею к этому никакого отношения. – Мисс Гримм в отличие от меня сохраняла змеиное хладнокровие.

– Да? А кто это ещё мог быть? Только вам моя мама доверяла свои тайны! Только вы были вхожи в наш ковен! Я знаю, что она предупредила вас о заговоре, я слышала…

Мисс Гримм в гневе ударила ладонью по столу.

– Довольно! Я из кожи вон лезла, чтобы доказать Надзору, что ты не пойдёшь по стопам родителей, задействовала все свои связи, чтобы вытащить тебя из камеры смертников.

– Совесть замучила, да? – усмехнулась я. – Очень похоже на то.

Мисс Гримм скривила губы и открыла было рот, чтобы что-то сказать, но в последний момент остановила себя, посмотрела на дверь и снова вздохнула.

– Иногда мне кажется, Кэтрин, ты будто специально пытаешься доказать мне, что всё было зря.

Я заскрипела зубами, понимая, что теперь любые слова будут бесполезны. Что бы я ни сказала, мисс Гримм не услышит. Впрочем, как всегда. Она всегда видела во мне непутёвую дочку своей ещё более непутёвой подруги. Она терпела меня, должно быть с нетерпением ожидая дня, когда я выпущусь из академии и исчезну с её глаз.

– Мы закончили обмениваться колкостями? Я могу идти? – Я с равнодушным видом посмотрела в сторону, продолжая наблюдать за мисс Гримм боковым зрением.

На губах мисс Гримм на мгновение промелькнула неприятная усмешка, на лицо легла тень разочарования во мне и… облегчения от того, что спорить и гнуть свою линию дальше я не стала.

– Мы закончили, мисс Блэквуд, – сказала она, и дверь за моей спиной сама собой открылась. – Возвращайтесь к себе и постарайтесь ничего не вытворить по дороге.

Изо всех сил сдерживаясь, чтобы не показать ей неприличный жест, я пулей вылетела из кабинета. Что ж, по крайней мере, меня не исключили.

Тёмные коридоры академии были пусты в этот час, и это нагоняло жути, хотя за четыре года я выучила все повороты и ниши как свои пять пальцев. В тенях мне мерещились монстры и светящиеся золотые глаза вампира, каменные статуи горгулий грозились ожить и наброситься. Я ускоряла шаг. На подходе к корпусу общежития я уже бежала со всех ног, боясь оглянуться. В голове крутилось месиво из обрывков мыслей, сердце грозилось выпрыгнуть из груди и уже добралось до горла. Меня тошнило. Я даже не заметила, как налетела на кого-то.

Он спускался по лестнице с четвёртого этажа, и я довольно сильно врезалась в него плечом.

– Эй!

– Осторожней! – гаркнула я, оборачиваясь и узнавая в студенте своего однокурсника Эндрю Фостера, нелюдимого парнишку с длинными, нарочито растрёпанными чёрными волосами.

– Ну и видок, – протянул Эндрю, окидывая меня удивлённым взглядом. – Ты как будто из могилы вылезла.

– В каком-то смысле. – Я обожгла его злым взглядом и быстро зашагала по коридору, чтобы ненароком не встретить других любителей шляться по ночам.

Я проскользнула в темноту комнаты, стараясь двигаться как можно тише, чтобы не разбудить соседок. Но не успела даже снять вторую кроссовку, как на тумбочке зажглась лампа. Мэй села в постели, потирая глаза, а увидев меня, тихо вскрикнула:

– О боги, что стряслось? – Она подскочила ко мне и принялась ощупывать, будто надеялась отыскать лишние или недостающие конечности. – Почему ты в грязи? Кэт. Кэт, ты меня слышишь?

Её беспокойство и страх окончательно выбили меня из колеи. Слабость и желание разрыдаться стали почти невыносимыми, и я с силой прикусила губу, чтобы сдержаться. Но мысли путались, метались, и я почувствовала себя загнанной в угол. Смотрела на Мэй мутным взглядом, её слова добирались до мозга с трудом и оседали там белым шумом. Всё, что я видела, – её бледное, перепуганное лицо, широко распахнутые раскосые глаза под ровным срезом чёлки. А каждый раз, когда я моргала, видела золотые радужки и острые клыки монстра из леса.

– Всё в порядке, – прохрипела я, скидывая с ноги вторую кроссовку.

– Три часа ночи, а ты с ног до головы покрыта дерьмом и трясёшься, – подала голос Джиа. Она спала в розовой шёлковой шапочке, чтобы сохранить каштановые кудри, но даже в шапочке вид у Джиа был грозный. – Может, расскажешь, где была и что случилось?

– Сказала же, что всё в порядке, – буркнула я, отодвинула от себя Мэй, стащила штаны, куртку и футболку, которые оказались насквозь мокрые – надо же, я даже не заметила. Швырнув их на пол, я упала на кровать. На душ у меня не осталось ни физических, ни моральных сил.

– Кэтрин. – Мэй присела у моих ног. – Поговори с нами. Мы беспокоимся о тебе.

Я покосилась на неё, чувствуя себя до предела уязвимой. Мы… давно не разговаривали. По-настоящему. Кажется, с тех самых пор, как я вернулась в Стоунклад прошлой зимой. О казни моей семьи они узнали из новостей. А я так им и не сказала, где именно была и что пережила. С одной стороны, не хотела видеть ещё больше беспокойства и жалости в их глазах, с другой – не нашла в себе смелости быть откровенной. Я никогда не была душой компании, но после всего произошедшего отдалилась от подруг ещё сильнее.

Я села и изобразила улыбку.

– Не стоит беспокоиться, правда. Я была в лесу, искала фамильяра, но никого не нашла. – Я кивнула на оставленную на полу одежду. – Зато свалилась в овраг.

На лице Мэй отразилась смесь ужаса и волнения.

– Фамильяр? Но у тебя же нет ни диплома, ни разрешения Надзора! А посещение леса ночью – это вообще нарушение устава! Кэт, это же опасно! Тебя могли исключить!

– А ещё её могли сожрать. Мэй, мне кажется, тебе стоит пересмотреть приоритеты в жизни, – сказала Джиа. Она смотрела на меня с некоторым беспокойством, но в отличие от Мэй держала себя в руках. – Ты как?

Я пожала плечами и обхватила колени, подтягивая их к груди.

– Говорю же, всё хорошо. – Я опустила взгляд на свои руки и поправила пропитавшийся кровью платок. Под ногтями чернела грязь, на основаниях ладоней нашлись ссадины, должно быть полученные при падении. Мэй, заметив раны, тут же принялась кудахтать вокруг меня и искать антисептик, в ужасе бормоча что-то про заражение крови. Я сначала отнекивалась, а потом сдалась под её натиском и позволила обработать руки и перевязать порез. Джиа всё это время молчала и задумчиво крутила пирсинг в носу. Мне казалось, что она хочет сказать что-то, но Джиа так и не проронила ни слова.

Стоило сходить в душ, но у меня остались силы только на то, чтобы, игнорируя неодобрительный взгляд Мэй, переодеться в пижаму и забраться под одеяло. Когда мы улеглись и выключили свет, я некоторое время лежала, глядя в потолок, борясь со своими мыслями и с самой собой, и нервно теребила узел на бинте. А потом всё же тихо спросила:

– Девочки, вы… верите в вампиров? В смысле в то, что не всех их истребили?

– В Британии их вроде лет сто не видели, – отозвалась Мэй из темноты. – Ты разве… А, ты же пропустила эти лекции в прошлом году. В общем, вампирам присвоен высший уровень опасности, категория «А», это значит…

– Я знаю, что это значит, – перебила я. Опасность категории «А» – существо подлежит уничтожению. Моей маме тоже присвоили эту категорию. Существ категории «А» псам Надзора позволялось убивать на месте без суда и следствия, но Триада решила устроить показательную казнь и прилюдно сжечь ведьму-отступницу на костре.

– Почему ты спрашиваешь? – подала голос Джиа.

– Я… – Я замялась, понимая, как странно это будет звучать, но всё же решила рискнуть. – Кажется, я встретила одного в лесу.

– Здесь? На острове? – Мэй даже не испугалась, только хихикнула. – Ты уверена? Лес зачарованный, может, тебе привиделось? Говорят, там всякое можно увидеть. Мы на первом курсе встретили единорога, помните? А потом оказалось, что это развлекался с трансформацией какой-то призрак с кладбища.

– Тот единорог был прозрачный и мелькал в сотне метров от нас, а этого я видела вблизи. Не единорога, а… вампира. Наверное, вампира.

– Почему ты решила, что это вампир? – спросила Джиа.

– У него были черно-золотые глаза и клыки. И… шотландский акцент.

– Он напал на тебя?

– Да, то есть нет… не знаю. Он сказал мне возвращаться в академию.

– Вампир, который встречает полную тёплой крови девушку в лесу и не просто отпускает её, а заботливо просит вернуться в академию? – с сомнением протянула Джиа.

– Я бы не сказала, что он звучал заботливо…

– Ты не напортачила с зельем для ритуала? – осторожно поинтересовалась Мэй. – Ты обычно не очень внимательно относишься к рецептам, а профессор Ноденс говорит, что…

– Я не напортачила, – огрызнулась я. Не стоило начинать этот разговор. Теперь я выгляжу в их глазах слегка двинутой, а может, и не слегка. Замечательно.

– В любом случае тебе стоит отдохнуть, – примирительно сказала Мэй. – Завтра на свежую голову всё обсудим. Хорошо?

– Угу. Спокойной ночи. – Я повернулась на бок и подтянула колени к подбородку, чувствуя себя совершенно потерянной.

Заснуть я так и не смогла.

Лежала на кровати и бродила взглядом по комнате. Свет уличных фонарей забирался в огромное окно и разбивался о многочисленные талисманы и обереги на столе Мэй, и они блестели, отбрасывая на стены и потолок замысловатые тени. Мэй всегда увлекалась «дикой магией», изучала верования народов мира, стараясь понять, какие обряды и ритуалы действительно имеют силу. А всякие интересные побрякушки тащила к нам. В её коллекции были и разных размеров бубны, и соломенные куклы, и инкрустированные кристаллами фигурки из слоновой кости и много чего другого, чему я затруднялась дать определение. Что-то она раздобыла в путешествиях, что-то заказала в Интернете или откопала на барахолках в Лондоне и Терсо. Не знаю, было ли среди её приобретений хоть что-то, что в народе действительно когда-то использовали во время ритуалов, но с открытиями в «дикой магии» пока не везло – побрякушки оставались просто побрякушками. Мэй расстраивалась несильно и неустанно продолжала свои исследования.

Джиа бормотала во сне, а на заговорённую паутину ловца снов над её головой нанизывались одна за другой прозрачные капельки сновидений. Джиа уже несколько лет собирала сны, чтобы потом переделывать их в рассказы и сказки, которыми были исписаны десятки её блокнотов. Она мечтала стать писательницей, но никогда не показывала нам с Мэй плоды своих трудов. Её прикроватная тумбочка и письменный стол были завалены художественными книгами, которые она таскала из библиотеки и вечно забывала возвращать.

Джиа дёрнула ногой, и одеяло упало на пол.

Я перевернулась на спину, потом на другой бок, лицом к шкафу. Мы с Мэй и Джиа жили втроём с первого курса. Ковен Блэквуд всегда держался особняком от остальных, тому было много причин, и далеко не во все меня посвящали, но я привыкла, что на нас все смотрели косо. Наши предки откололись от Правящего ковена Этвуд и основали свой. И, кажется, за пять веков нам этого так и не сумели простить. Сближаться с новыми соседками я не торопилась, но постепенно всё же привязалась к ним. В конце концов ты – хочешь не хочешь – неизбежно сближаешься с теми, с кем столько лет делишь жильё. Думаю, нас даже можно было назвать друзьями. По крайней мере, я на это надеялась. Я протяжно выдохнула. Тогда почему же я так и не смогла им ничего толком рассказать? Опять. Почему боялась?

Когда солнце вылилось розовым на шёлковый ковёр, я поняла, что больше не могу лежать. Вылезла из нагретой постели, вытащила из древнего платяного шкафа, пахнущего старым деревом и средством от моли, полотенце и, сунув ноги в пушистые тапки, вышла из комнаты.

Когда я закрывала за собой дверь, боковым зрением заметила мелькнувшую тень со стороны лестницы. Повернула голову и прислушалась. В коридорах стояла абсолютная тишина. Показалось? Занятия начнутся только через четыре часа, так что все студенты ещё должны мирно спать. Я потёрла глаза. После моих ночных приключений чего только не померещится. Если честно, я уже даже сама не была уверена, что встретила в лесу кого-то кроме Анны. А возможно, и Анны никакой не было. Я усмехнулась себе под нос и побрела в сторону душевых. По полу рассыпались разноцветные пятна витражей, и я шла, стараясь наступать только на красные осколки, – это успокаивало. Увлёкшись, влепилась лицом в лист монстеры, которая росла в огромном горшке у стены. Испугавшись, я отскочила и налетела спиной на горгулью. Фонарь в её лапах закачался и заскрипел. На оскаленной морде мне привиделось осуждение, хотя я и знала, что, пока мисс Гримм нет рядом, горгульи – это самые обыкновенные статуи. Если не считать трёх патрульных чудищ, которые охраняли замок по ночам.

Выругавшись себе под нос, я попятилась от горгульи и открыла тяжёлую резную дверь душевой. В просторной раздевалке ожидаемо никого не было. Вдоль стены выстроились одинаковые деревянные шкафчики, посередине стояли пустые лавки с корзинами. Я разделась, бросила пижаму в пустую корзину, покрутилась у зеркала. На бедре темнел огромный синяк, напоминая о падении в лесу. Удивительно, я так перепугалась, что даже ничего не почувствовала. Я надавила на почерневшую кожу и тут же зашипела от боли. Что ж, по крайней мере, синяк уж точно мне не привиделся.

В душевой пахло лавандовым мылом, я зашла в дальнюю кабинку, открыла воду, встала под тёплые струи, оперлась рукой на выложенную зелёной плиткой стену, чтобы не намочить бинты, и наконец облегчённо выдохнула. В слив потекла серая вода. И, кажется, я потратила целую вечность, чтобы выудить из волос все листья и мелкие веточки. Чёрт, придётся менять постельное бельё. Надо было пересилить себя и помыться сразу. Я с остервенением мыла волосы и выковыривала грязь из-под ногтей. Нет, нет, что бы ни произошло в том лесу, это не было видением. Чёрта с два! Это было реально, и, клянусь Потоком, я видела вампира! Меня чуть не сожрал вампир! То чувство глубокого звериного страха не могло мне почудиться. Ещё никогда в жизни я не чувствовала себя такой беспомощной, как под взглядом нечеловеческих чёрно-золотых глаз. Даже в чёртовой тюрьме я держалась лучше.

Я вскрикнула и ударила кулаками о стену.

– Чтоб тебя! Какого хрена! – Я ударила ещё несколько раз, надеясь, что станет легче. Но перед глазами опять стоял образ оскалившегося вампира, который почуял запах моей крови.

Из-за шума воды я услышала шаги слишком поздно. Всё произошло будто в замедленной съёмке. Я развернулась, но успела разглядеть только тонущий в пару силуэт. В следующий миг что-то тяжёлое прилетело мне по голове. Я даже не вскрикнула, просто врезалась в стену, ударившись виском.

Я не поняла, что затрещало – плитка или мой череп, но сознание я не потеряла, как это бывает в фильмах. Ноги вдруг отказали, и я осела мешком на пол, пытаясь схватиться за что-то, чтобы устоять. Пальцы нашли душевую трубу, она не выдержала моего веса и с жутким хрустом оторвалась от стены. Вода брызнула во все стороны.

Силуэт отпрянул, скрываясь в белой пелене, но я его почти не видела. Обзор сузился до крохотной точки, всё остальное тонуло в черноте. Я пыталась проморгаться или встать, но тело не слушалось. В ухе звенело, а в висок будто воткнули раскалённую спицу. Я каким-то чудом разглядела через марево, как в меня опять что-то летит. Я успела пригнуться, чтобы уберечь голову, и боль пронзила плечо. Я закричала, хватаясь за руку.

Меня схватили за лодыжку и дёрнули. Я опрокинулась на спину, но успела схватить с пола оторванный кусок трубы и ударила наугад. Труба встретила что-то мягкое, рука с моей лодыжки исчезла. А потом мне пришлось снова уворачиваться от удара. Я перекатилась по полу, успев заметить, что атаковали меня битой для крикета. Бита взлетела вверх и исчезла в пару.

– Помогите! – пискнула я, закрывая голову руками, понимая, что не успею уйти от следующего удара.

Но его не последовало. Я услышала быстрые шаги и глухой удар. А потом хлопнула дверь раздевалки и до моих ушей донёсся низкий утробный рык. Я открыла глаза и приподнялась на локтях. И тут в душевую снова кто-то влетел. Я закричала, отползая в угол, но замерла, когда силуэт прорвался сквозь затянувшую пространство пелену.

Надо мной стоял тот самый вампир. Рыжий, только голый по пояс и насквозь мокрый от воды. Он глядел на меня во все глаза и тяжело дышал, будто плохо соображая, что происходит.

– Опять ты, ghealach… – сказал он, и я удивительно чётко разглядела его клыки.

– Иди на хрен!

– Я… что ты… – Он переводил ошалевший взгляд с меня на дверь и обратно. – Дерьмо.

Вампир схватился за голову, выдал череду неизвестных, но явно крайне грубых слов на гэльском и вылетел из душевой. Заскочил обратно, набросил мне на плечи полотенце, рывком поставил на ноги, но я тут же поползла обратно на пол, не справившись с качающейся комнатой. Он снова выругался, подхватил меня на руки, вынес в раздевалку и усадил на скамейку.

Совершенно не зная, что сказать, я молча наблюдала за тем, как он ходит из стороны в сторону, прикрывая лицо ладонью. С мокрых рыжих волос капала вода и сбегала по груди и напряжённому животу. Он выглядел… обычно. Высокий, хорошо сложенный и сейчас даже не напоминал чудовище, которым показался мне вчера. А впрочем, чего я ждала? Я прежде не видела ни одного вампира без одежды. Да и в одежде тоже… Великий Поток! Не о том ты думаешь, Кэт! Тебя только что убить пытались!

– У тебя… кровь. – Вампир бросил на меня быстрый взгляд и отвернулся.

Я коснулась краешком полотенца виска и ойкнула. На белой ткани остался красный след. Вот чёрт. Больше никогда не буду говорить, что крикет дурацкий вид спорта.

– На меня напали, – сказала я. – С битой для крикета. Ты видел его?

– Нет. – Вампир вздрогнул, будто не ожидал, что я вообще умею говорить. – Когда я зашёл, тут никого не было.

– Это невозможно. – Я старалась выглядеть бесстрашно, но тряслась то ли от холода, то ли от сотрясения мозга, или что там мне обеспечила чёртова бита. – Вы должны были пересечься в коридоре, ты пришёл почти сразу… Ты с ним заодно?

– Что? С кем? – Вампир выглядел ещё более растерянным, чем прежде. – Говорю же, тут никого не было.

– Я что, по-твоему, сама себе голову расшибла? – огрызнулась я, запоздало понимая, что, кажется, только шок удерживал меня от того, чтобы не хлопнуться в обморок. – На меня напали! Ты должен был его видеть! Кто это был? Ещё один вампир? С каких пор вампиры убивают битами для крикета?! Какого, мать вашу, чёрта!

Вампир побледнел и отступил на шаг.

– Прекрати…

– Чего тебе от меня надо?! – заорала я, а он вдруг сорвался с места и навис надо мной. Я от ужаса подавилась криком и вжалась в лавку.

– Это ты что сделала! Ты хоть понимаешь…

Дверь в раздевалку распахнулась, ударившись о стену.

– Что за шум! – На пороге стояла разъярённая мисс Гримм. Увидев нас, она замерла, лицо вытянулось, брови поползли вверх. Вампир, увидев её, отпрянул от меня, а я как можно плотнее запахнула полотенце. – Что… чем вы двое тут занимаетесь?

– Мы… это не то, что вы… – Я тут же заткнулась под её испепеляющим взглядом.

– В мой кабинет, живо, – скомандовала она, развернулась, чтобы выйти, но тут же обернулась: – Только, ради Потока, сперва оденьтесь. Оба.