Чудовищный секрет Авроры 3, или Дочь ректора все объяснит

– Здесь написано, что тебя приглашают выступить свидетелем со стороны обвинения, – спокойно «пояснил» папенька, и я зарычала.

Нервы ни к черту в последние дни. От Авы-оптимистки, радужно глядящей в завтрашний день, осталась ее бледная копия. Измазанная доисторической пудрой и пахнущая тролль знает кем.

– Я не разучилась читать, – напомнила ему. – Но это какая-то ошибка: магистр Салливан ни в чем не виноват. И если бы ты раньше меня допросил…

– В этом не было необходимости, обезьянка.

– Была! – запыхтела самоваром. – Магистр никому не хотел причинить вреда. Это все голос. Блэр убедил его в…

– Достаточно, – отец предостерегающе махнул рукой и недобро покосился на стену. Словно из нее в этот самый момент выпали чьи-то любопытные уши, для меня невидимые.

– Право слово, Ава, какой Блэр? И причем тут магистр? – хитро улыбнулся мой крестный.

– Темный принц давно оставил этот мир, мы с твоей матерью тому свидетели, – согласился с ним ректор. – Хоть в «Трибьюн» тогда и писали, что Блэр не возрождался вовсе…

– Спятили. Вы все тут спятили, – вынесла вердикт.

Или они, или я – одно из двух. И хоть после всего случившегося под Рождество трудно было остаться в душевном здравии, я все же надеялась, что мне удалось.

– Успокойся, Аврора. Мы позже с тобой все обсудим.

– Вы собираетесь наказать невиновного, какое еще «позже»? – возмутилась я, хлопая ладошкой по столу.

– Разве собираемся? – «удивился» папенька.

– Если нет, то к чему этот шурхов магтрибунал?

– А ты бы дочитывала до конца официальные теле-маго-граммы, обезьянка. Может, нашла бы ответы на свои вопросы.

Я порывисто схватила картонку, развернула и пробежалась глазами по знакомым строчкам. Это я видела, и это… Так, стоп. «Слушание, посвященное магической опеке»?

– Какой еще опеке?!

– Магической, – пожал одним плечом отец. Хладнокровный, как айсберг, болтающийся в седом океане. – Магтрибунал созван не для магистра Салливана. Он для меня.

Я открыла рот. И медленно закрыла. Они будут судить папу? Моего?

Совсем они там чувства самосохранения лишились. Это для меня он «папа», а для них – Мрачный Демон, самый сильный маг столетия. А теплиц у нас много, на всех места хватит…

– А вот тебе, Ава, совершенно необязательно там присутствовать, – отец забрал открытку, дававшую мне допуск на слушание, и зашвырнул на дальнюю полку серванта. – Ну как, стало легче?

– Да что-то нисколечко!

– Тебе не угодишь, – нахмурился отец.

Слишком спокойный для подсудимого. Видимо, тоже свободные места подсчитывал.

– Что за слушание и причем тут ты? Это Вяземский, да?

– Тебе не стоит забивать этим голову, обезьянка, – строго бросил отец и снова покосился на «ушастую» стену.

– Но если трибунал не для Салливана, тогда почему ты его уволил? Где его вещи и… сам магистр?

Я понимала, что столь недвусмысленными вопросами сдаю себя с потрохами. Но мне все еще нужны были ответы. Информационный голод измучил меня за две недели тишины и бездействия.

– Насколько я знаю, он в палате у Мари, – отец покрутил в пальцах жезл и неохотно убрал в карман. – И вещи свои он сам попросил уничтожить за исключением пары мелочей.

– Почему в палате?

– Последние дни его прилично… гхм… поистрепали. Понадобились восстановительные процедуры.

– Ты его допрашивал? – догадалась без труда.

– Мы… беседовали.

«Беседовали». Так я не там искала! Надо было сразу в теплицу к Монстроглазу бежать. И откапывать, если не поздно.

– Так славно поболтали, что ты довел его до больничного? – обиженно уточнила, смахивая с щеки непрошенную слезу.

– До больничного он довел себя сам. Помогал твоей матери перенести новую сферу в Ланге и перестарался, – отец был скуп на эмоции. По равнодушному кирпичу, в который превратилось его лицо, трудно было понять, о чем он думает на самом деле.

– Я могу его увидеть?

– А тебе хочется? – папа потер хмурую бровь и поджал губы.

– Мне надо убедиться, что магистр в порядке. И что я не зря…

– Бросилась под сгусток Темной материи? – уточнил холодно папенька, и кровь застыла в жилах. Даже сердце замерло кубиком льда, перестав издавать фирменное «тук-тук».

– Ты бы сам был не рад, если бы убил невиновного, – пробормотала неуверенно.

Не уверена я была и в том, что папенька был бы не рад. И в том, что магистр был так уж невиновен. Во всяком случае, в глазах отца.

– Больничное открыто, Аврора. Если тебе хочется кого-то в нем навестить, никто не станет тебе препятствовать, – сухо кивнул тот, и я растерянно качнулась на носках.

То есть мне можно увидеть Салливана? И никто при этом не будет убит? Где-то тут должен быть подвох.

***

Рука дрогнула, когда я открывала дверь в больничное отделение. Темный силуэт очертился в белом свете окна, и я чуть не сделала шаг назад. А я ведь не трусиха! Тогда какого тролля меня так трясет, что зуб на зуб не попадает?

Он резко повернулся на шорох юбки, и серые глаза впитали меня без остатка. Ту самую, какой была – в мятом платье папиной прабабки, с пудрой, размазанной по щекам и лишенной своих «исчезательных» свойств после очищающего заклятья. С мокрыми волосами после столкновения с сугробом (он первый напал!). Словом, во всей привычной красе. Хоть сейчас на обложку.

Магистр даже проморгался, не веря свалившемуся на него счастью. А я слишком близко подходить не стала, чтобы не убить его доисторическими ароматами. Судя по нахождению в больничном, он и без меня настрадался.

– А где ваш?.. – я покосилась на хвостик. Которого не было.

Салливан подстригся! Не так чтобы толково: настырная прядь все равно падала на лоб. Но хвостик исчез. И без всякой пудры-невидимки.