Гармонические рассказы

Серёга аж засиял.

– Да, – опять баском ответил мой друг, – баян, это сила, на нём всё можно сыграть!

Ионе сожалением посмотрел на мою гармошку. Наверное, мне сочувствовал, что у неё кнопок поменьше.

– Идите чай пить, с пирожными, – нежным голосом пригласила нас мама.

И я пошёл, а Серёга остался баян убирать.

И что-то он долго не приходил, и я отправился за ним в комнату. Он обнимал свой инструмент, гладил его и приговаривал: «Ну, баянчик, ну миленький, помоги мне выиграть конкурс». Я тихонечко попятился, не хотелось другу мешать, ведь он настраивался быть победителем.

Серёга пришёл пить чай явно довольный. Видимо, договорился со своим баянчиком. Я его понимаю. Гармонь мне тоже друг.

– Санёк, – сказал Серёга, – а ты в конкурсах участвовать будешь?

– Не-а, – ответил я, доедая пирожное, – я ещё не так хорошо играю.

– Серёженька, выбирай пирожное, – хлопотала мама.

Было видно, что Серёжина музыка ей понравилась, и она рада была о нём позаботиться. Он это почувствовал и сказал:

– Я ещё лучше играть буду, и на конкурсах буду побеждать.

– Вот и молодец, – поддержала мама и налила ему ещё одну чашку чая.

А потом Серёга ушел, а я всё думал, а чего же мы с моей гармошкой хотим? Я подошёл к стулу, на котором играл Серёга, и вдруг понял, что мне нравится больше всего. Мне нравится создавать праздник, меня радуют улыбки людей. Конечно, и я хотел быть победителем на конкурсах, но я понял, что самое приятное для меня – когда вокруг радость и веселье.

Время, вперёд!

Вечером по телевизору перед программой новостей звучала яркая торжественная музыка. Её написал Георгий Свиридов, и называлась она «Время, вперёд!».

Когда призывно звучали трубы, а потом к ним присоединялись ударные инструменты, мне хотелось взлететь над землёй и парить над ней и смотреть на неё с высоты.

Я уже начал понимать свою гармошку, и мне захотелось самому сыграть такую музыку. Я примерно помнил, какой звук издаёт каждая клавиша, нажал примерно ту, и… угадал! Тогда я сильнее потянул мех и стал развёртывать эту мелодию дальше. Она так ярко звучала в моей голове, что я сам смог сыграть её начало. Звуки я подобрал правильно. Но там был ещё ритм. Чёткий, с ударением на первый звук. И этот звук как бы передавал энергию другим звукам. Это движение музыки напоминало то взлёт ракеты, то стук колёс мчащегося поезда. Я нажал бас. Аккорд был не тот, и вся торжественность тут же смазалась. Тогда я нажал левой рукой сразу две другие кнопки и сильно потянул мех. Гармошка ревела и звенела. На этот рёв первой прибежала бабушка.

– Что, Санёк, на улице собрался выступать, репетируешь?

Но не успел я ответить, как в дверях появилась мама с вопросом:

– Сашенька, у тебя всё в порядке?

Потом показалась голова сестры. Ей тоже было интересно узнать, что происходит.

Так они и смотрели на меня в шесть глаз, а я смотрел на них и не знал, как им объяснить, что это я просто музыку подбираю.

– Он хочет на улице выступать, – уверенно заявила бабушка.

– Боже упаси, – воскликнула мама. – Он такой маленький!

Я часто на взрослых удивляюсь. Сначала сами всё выдумают, а потом сами же этого пугаются.

– А ты сто хотел? – спросила сестрёнка.

Она ещё маленькая и «ш» не выговаривает. А вопросы задаёт в точку и от себя ничего не выдумывает.

– Не собирался я на улице играть, я музыку подбирал, как перед новостями! – с досадой ответил я, но не сестрёнке, а маме с бабушкой. – Смотри, Анечка, как я могу. Похоже?

И не успел я начать, как Анька запрыгала и закричала:

– Похозе, похозе!

Но я все-таки сыграл мелодию правой рукой.

– Да, – сказала мама, – похоже, но лучше бы ты играл на кларнете, – и ушла.

А бабушка не торопилась. Она с улыбкой на меня посмотрела и поддержала:

– Ты правильно тренируешься. На улице играть – милое дело.

Она подняла правую руку, сжала её в кулак, как будто кому-то грозила, и чётко так произнесла: «Но пасаран!» Она немного так постояла, а потом ушла хлопотать по хозяйству.

А я сидел и представлял, как я пойду в сквер или на площадь и заиграю на гармошке развесёлую музыку, и лица людей расцветут улыбками, а некоторые прохожие даже пританцовывать начнут. Вот подрасту – и пойду играть на улицу.

Интересно, а что это такое – «но пасаран»?

Цыплёнок

Теперь Серёга часто вечером приходит к нам со своим баянчиком. Похоже, он с ним расстаётся, только когда в обычную школу идёт. Наверное, он даже спит с ним вместо плюшевого мишки. Я его очень понимаю, это подарок ему от папы. Серёжка мечтает быть великим баянистом и побеждать на всех конкурсах. А к нам приходит, потому что ему нужен слушатель, особенно Анька.

Он садится на стул, она садится в кресло напротив, расправляет платьице и… замирает. Это Анька-то, которая и ходить-то не может спокойно, а всё пританцовывает и за минуту десять раз в комнату влетит и вылетит.

Серёга такого слушателя ценил и особенно старался. Хорошо он играл. Пальцы прямо летали над кнопками.

Но в этот раз Аньки не было, мама с бабушкой взяли её к своим хорошим знакомым, а я идти не захотел.

Серёга сыграл мне новую пьесу, я его похвалил, и мы просто так сидели и молчали.

Я всегда стараюсь Серёгу развеселить. Его отца сбил в прошлом году пьяный водитель. Одни они с его мамой остались, даже сестрёнки нет. Его мама так переживала, что в больницу слегла, а Серёга у нас жил неделю. Я теперь его наипервейший друг.

– Слушай, – придумал я, – а ты можешь кукушку сыграть?

– Конечно, – фыркнул Серёга, – и сыграл: ми, до.

Я повторил и те же нотки сыграл. Но голос у моей кукушки получился немного другой, потому что гармошки настраивают не в унисон, а в розлив[6 - Голоса баянов настраивают в унисон, а настройка голосов в розлив обязательна именно для многоголосых гармошек. Второй голос звучит той же нотой, что и первый, только отличается от первого обычно на две- четыре единицы частоты. Поэтому звук у гармошки получается живой и объёмный.]. Серёжа опять прокукукал, я ответил. Как будто разные кукушки перекликаются.

– А мне учитель показал, как сыграть «самолёт», – решил поделиться я знаниями, нажал кнопку баса и медленно потянул меха, а потом стал тянуть их всё сильнее и быстрее и звук становился всё громче и громче.

А когда звук стал совсем громким, я начал меха сжимать, сначала быстро, потом всё медленнее и медленнее, и звук стал утихать, как будто самолёт улетел.