Когда нам будет 40 лет
– Давно не видел, чтобы ты курил, – Виктор сделал вдох простого воздуха, от всех этих лекарств из ингалятора он чувствовал себя только слабее.
– Как тут не закуришь? – усмехнулся Александр и посмотрел в окно. В Грепиль снова начались проблемы с религиозным настроем: в конституции была прописана свобода вероисповедания, по негласному согласию страна считалась католической, при восьмидесяти шести процентах верующих. Грепиль стойко оставалась страной, где не особо приветствовалось мусульманство, что и вызывало внешнюю критику власти. Но Анна оставалась приверженкой оплота католицизма в своей стране, на протяжении двадцати семи лет, поддерживаемая духовенской властью и это она передавала сыну. Как бы хорошо и стабильно жилось жителям, всегда будут недовольные.
– У них просто сезонное обострение, – нахмурился Виктор.
– Главное, чтобы так и оставались одиночными протестами.
– Если что, мы покажем им Хикари, и они просто умрут от умиления.
– Или фото лысой Грейс, тогда они сдохнут от смеха, – пошутил Саша, чья дочь назло матери в первую же неделю службы побрилась налысо.
– Ты победил, – улыбнулся Виктор, откашлявшись. Он уже согласился с тем, что ему нужно больше пить витаминов и не пропускать мимо ушей причитания Анны – она наверняка уже проконсультировалась со всеми доступными специалистами. А может быть съездить с ней на курорт? В горы. Подышать свежим воздухом, побыть просто с ней наедине.
31.10.2033
С Днем рождения!
К.
06.11.2033
С Днем Рождения!
A.P.
25.12.2033
С Рождеством! Счастья и здоровья!
Императорский дом
31.12.2033
С Новым годом! Успеха и отсутствия хлопот!
Полиньяк
Удивительно, но она совершенно не почувствовала, как старая добрая Хезер зашнуровала ей корсет этого длинного черного платья с кружевом. Без дрожи и трепыхания руки были облачены в черные шелковые перчатки, так ненавистные Жанне, но положенные по этикету. Последние штрихи, совершенные такими родными дрожащими руками Хезер, изо всех сил, старающейся не смотреть в зеркало и княгиня будет готова для выхода.
– Кто бы мог подумать, что у Виктора такое специфическое чувство юмора, – на пороге спальни образовалась Мария, облаченная чуть в более современное платье – футляр. – Ему всегда нравилось, когда на тебе длинные женственные платья.
Анна безмолвно подошла к ней и взяла за руку, в последний раз посмотрев в зеркало, что было в полный рост.
Ей всегда шел черный цвет.
А еще белые розы, опоясанные черными лентами, в которых утопал весь дворец. Все было так, как и задумал князь. Точно по пунктам без единого отступления. И возможно именно эта его продуманность спасла семью от полного падения в горе.
Все было как во сне или под сильными лекарствами: смутно, шум словно пытался прорваться через вакуум. Анна опомнилась, когда колесо старинного катафалка, за которым шла вся процессия, наткнулось на неизвестно откуда взявшийся камень. Анне это напомнило какой-то до боли знакомый фильм, и она уже думала поделиться своим мнением, как вдруг осознала, что все остальные идут на пару шагов позади. А по бокам в нескольких метрах, отделенные хрупким забором, стояли люди, все как один со слезами на глазах, опущенными лицами, словно боялись поймать ее рассеянный взгляд.
Женщина, снова уйдя в себя, сам наступила на этот злополучный камешек, служивший Рубиконом, покачнулась и внезапно почувствовала на своей талии прикосновение чьих-то маленьких рук.
Анна удивленно посмотрела налево увидела рядом с собой Сору, в черном прямом платье до икр и без вуали в отличие от Анны. Императрица Упонии кивнула, давая понять, что не уйдет и, оставив руку на талии княгини, осторожно взяла правую руку женщины, скрепив этот спасательный круг.
Еще шаг. Еще. Еще…
Она бежит по больнице не разбирая дороги и не обращая внимания на удивленный персонал. Сейчас, как и в двухтысячи тринадцатом ей все равно, что о ней подумают эти незнакомцы. Женщина влетела в палату, в которой уже собралась вся ее семья, включая Марию, что так редко покидала пределы территории Дворца.
– Как он? – Анна опустилась перед койкой, на которой лежал Виктор. Бледный, с синяками под глазами и такими ужасно холодными руками. – Почему он все еще на аппарате?
Женщина со злостью посмотрела на ни в чем неповинного врача, что подумывал спрятаться за спиной Жанны.
– Мы боимся, что приступ повторится, – произнес еще один врач, что только что вошел в палату. Он не боялся княгини, прекрасно помня прошлую госпитализацию Виктора и поэтому уже был готов к худшему.
Наверное, лишь он был готов к худшему. Да и Виктор.
В церкви почему-то было очень холодно, не смотря на такое количество людей в зале и начало апреля по календарю. Тихие, еле слышные переговоры, были заглушены панихидой, тоже режиссированной князем – консортом. По разным сторонам от Анны сидела Мария и Киард с каменным лицом, он как и мать не позволял на публике проявить эмоции. В отличие от Соры, сидевшей позади, как близкий член семьи, и тихо ронявшей слезы, не обращая внимания на этих глупых посторонних людей. Она сама не понимала, почему эти предательские слезы лились из нее, ведь она просто знала Виктора, он ей просто нравился, просто. Просто. Просто она все это время думала. Что они с ним похожи, будто меж их судьбами была связь – они оба страдали от любви к своим вторым половинкам, они оба победили.
Почему же здесь так холодно?
Анна, обхватив себя руками, осторожно из – за плеча медсестры, наблюдала как ее мужа экстубировали. Мужчина откашлялся и посмотрел по сторонам.
– Сколько вас тут, – хрипло и все же насмешливо произнес он. – Идите домой. Я хочу отдохнуть. Со мной все будет хорошо. Верно, док?
– На кардиограмме ничего нет, – доктор сверился с показателями. – Так что повода для опасений нет.
Уходя семейство, фыркало, обнимало его, хлопало по плечу и обещало принести чего-нибудь запрещенного и вкусненького. Саша сообщил, что часа через два вернется и принесет шахматы, а то тут до смерти скучно.
Виктор устало махнул рукой и попросил принести карты. Однажды она решила, что неделя – это маленькая жизнь, сейчас Анна была убеждена совершенно в другом. Вся жизнь может перемениться за какие-то минуты.
Анна села прямо на пол холла дворца, бесчувственно разглядывая шикарные букеты все еще не завядших белых роз. Никто ее не трогал и не думал поднимать. И лишь новый придворный священник, не звавший Анну так близко, не по глупости, а скорее всего из – за сострадания, подошел к ней и осторожно дотронулся до плеча.
– Дочь моя, – он тоже был стар и мудрен опытом, поэтому его назначили на эту должность после смерти его предшественника. – Ветер имеет свойство меняться. Он унесет твою печаль.
Княгиня подняла голову и сквозь сцепленные зубы зло произнесла:
– Не говорите, чего не знаете. Вы не любили.
Она резко встала и зашагала в свои покои, не обращая внимания на испуганные и удивленные лица окружающих. Да и какое ей было до них дело? Они люди, которым платят за то, чтобы она комфортно жила. А сейчас ей хотелось лишь плакать и чтобы кто-нибудь сидел рядом с ней и успокаивал. А еще ей эгоистично хотелось всеобщей жалости, которую сейчас она путала с любовью.
Виктор нахмурился и дотронулся до руки сидящей рядом Анны. Женщина открыла усталые глаза и посмотрела на мужа: он уже успел поиграть пару партий в карты с Сашей и отправить его за новой газетой, пообщаться с сыном по телефону и передать «привет» невестке.
– Что-то нужно? – решилась спросить Анна, не сводя с него глаз. Ей казалось, что все плохое уже произошло и впереди их ждет череда светлых дней. Просто нужно не спускать с него глаз – вдруг исчезнет. Странный страх.
– Нет, – немного скривившись, покачал головой мужчина. – Я просто… Наконец-то решил рассказать тебе…
Эти слова давались ему с трудом и сопровождались легким приступом страха.
– Помнишь в дветысячи десятом году ты уехала праздновать юбилей с Куроки? Я… – он замолчал будто стараясь подобрать оптимально подходящее слово. – Я напился в баре, в одной из деревушек и начал ухлестывать за женщиной. Я уже поцеловал ее и собирался вести к себе в номер, как вдруг выскочила охрана паба и меня повязали. Сказали, что я не оплатив выпивку. Я почти тебе изменил.
– Это не была охрана паба. И ты оплатил выпивку, – Анна поцеловала его ладонь и прижала к своей щеке. – Хезер.
Виктор хрипло рассмеялся, но затем его смех переменился на задыхающийся хрип. Мужчину затрясло, а аппараты стали неистово выть. Анна рванула к двери и открыв ее закричала «врача!».
Медики подоспели через пару секунд, во главе с тем боевым доктором, за которым уже бежал Саша, потерявший где-то газеты.
– Что с ним? Что? – женщина металась за спинами врачей, требуя ответа. Те лишь пару секунд что-то делали, а затем застыли. – Почему вы стоите?
– Ваше Святейшество, – к ней обратился тот самый доктор. – Ваш супруг подписал отказ от любых видов реанимации.
– У него был сердечный приступ и сейчас он уходит от нас, – совершенно по – детски постаралась пояснить полненькая медсестра.
– Я приказываю вам! – закричала Анна не стоим голосом и ударила медбрата, что подошел к ней сзади.
Мир перед ее глазами поплыл, и Анна на секунду обрела надежду, что все это всего лишь сон, сейчас она проснется и ее муж будет рядом с ней.
Но его не стало.
За окном уже давно гостили вечерние сумерки, а женщина все лежала на заправленной постели, так и не переодев платье. Возможно, в нормальном состоянии она даже бы оценила эту гротескность. Драматизм лился через край, ее муж постарался. Княгиня почувствовала, как на кровати прибавился вес и через секунду она увидела устало лицо старушки Хезер, что наверняка все это время провела под дверью, выслушивая все ее тихие всхлипы жалости к себе.
– Я думаю попробовать покончить жизнь самоубийством, – прошептала Анна, глядя прямо в немного поблекшие глаза Хезер. Та взяла ее руки в свои и придвинулась чуть ближе.
–только не в этом чудесном платье, – Хезер на секунду замолчала. – Ты никогда этого не сделаешь. У тебя есть обязательства и семья.
Она впервые так прямолинейно обратилась к Анне на «ты» и обе этого не заметили.
– У него они тоже были, но он же ушел! – княгиня почувствовала, как снова в носу начало щипать от слез. Она придвинулась к Хезер, и обняв ее, уткнулась носом в плечо. Ей так было больно внутри, что хотелось разорвать грудную клетку на части и вынуть сердце. Хотелось свернуться калачиком и долго – долго плакать, чтобы вся эта чертова душа вытекла со слезами.
Анна пыталась ухватиться за время, словно за нить, но она снова и снова ускользала из ее рук, не желая останавливаться. Ей казалось, что с каждым новым вздохом все меньше людей остается рядом с ней. Бессилие и злость, вот что чаще всего испытывала она, вспоминая сколько ей лет, как давно нет Кэмерон Брюс и то, что Хезер, ее вечная опора, уже как пару недель не работает во дворце.
– Не уходи, – прошептала Анна, прижимаясь к старой женщине, словно к родной матери. – Не бросай и ты меня. Пожалуйста.
– Вы всегда.
– Ты, – поправила ее бывшая княгиня. – Давно нужно было откинуть этот бред.
– Хорошо, – Хезер ласково погладила ее по голове. – Ты всегда сможешь меня навестить. Тем более мои внуки давно в университете. Мы всегда сможем спокойно поговорить, выпить чай или что-нибудь покрепче.
Анна слабо усмехнулась, совершенно не представляя свою бывшую наставницу выпившей. Это было словно фантастика.
– Как думаешь, когда перестанет болеть? – спросила Анна, растирая по красному лицу выплаканные слезы.
– Не буду врать, – со вздохом начала пожилая женщина. – Мне кажется никогда.
Она сама до сих пор не могла поверить, что такого чувственного человека больше нет. Он был такой неотделимой частью ее подопечной, что сейчас она словно держала обломок в объятьях. Так не должно быть. Должен был быть хэппи – энд с «умереть в один день» от старости, заснуть, держась за руки и не проснуться. Впрочем, судя по Анне, они и вправду умерли в один день. А как она сама отреагирует, если ее муж умрет раньше ее? Сумеет сохранить свое невозмутимое спокойствие или так же будет обвинять всех вокруг?
– Я должна принести свои извинения врачам за то, что наговорила? – глухо спросила Анна. При всем своем упадке, к ней возвращалась способность ясно мыслить.
– Насколько все плохо? – поинтересовалась Хезер, чуть отодвинулась, чтобы посмотреть налицо бывшей княгини. Та, нахмурившись, кивнула. – Отправь врачам и на медсестринский пост пару корзин с фруктами и цветами. И карточкой. «Прошу прощения за свое постыдное поведение. Благодарю вас за соболезнования». Будет очень мило.
– Ты точно не хочешь вернуться? – спросила Анна. Нужно было лет двадцать назад клонировать Хезер.
– Руководить дворцом я могу и по видеосвязи из дома, – устало ответила Хезер. Ей самой так хотелось вновь стать сорокалетней, навести порядок. А так приходится, словно паук, сидя у себя дома, дергать за нужные ниточки. Благо бывшая княгиня и князь Киард ей это позволяли. Ее же дочь и муж не давали такой возможности.
– Я не смогу без него, – прошептала Анна и выпила таблетки с успокоительным, что чуть дрожащей рукой дала ей Хезер. – Чувствую себя пустой. Никем. А еще надеюсь, что это просто сон. Вот сейчас я немного пострадаю, и Виктор войдет в дверь спальни.
– Я понимаю, милая, – женщина погладила ее по голове, слова приняв в объятья.
– Как жить, если мертв тот, что был твоим сердцем? – засыпая, спросила бывшая княгиня, не желая получать ответ. Ее страшило будущее, она ведь привыкла, к тому, что всегда рядом Хезер и Виктор и вот ей пятьдесят пять, и она осталась совсем одна. Как заснуть и проснуться в прошлом?
Ей хотелось забыться. Уйти в счастливые теплые, вечно солнечные деньки, но те шептали ей, что она уже не будет такой счастливой.
Как можно дальше жить?
Никак. И это понимала Сакура, что сидела за огромным столом переговоров напротив своего мужа. Ее адвокат кореец О Сон Ха, хороший друг Такэо, сидел рядом и каким-то образом устрашающе улыбался своему сопернику. Они выигрывали дело, даже без связей ее брата – императора, но она не могла расслабиться в эти погожие осенние деньки. Сакура посмотрела на своего союзника, оценивая его ум и эту немного устрашающую загадочность и жуткую красоту. А еще он совершенно не понимал шуток, особенно когда она сказал, что если он выиграет дело, она отдаст за него Джин. Сказала и почувствовала, словно продает душу дьяволу. О Сон Ха лишь вежливо улыбнулся и пообещал подумать. Лучше бы он сразу отказал.
25.12.2034
С Рождеством!
Императорский дом
31.12.2034
С Новым годом!
Полиньяк
Еще один круг чайной ложки в этой кружке, еще, еще, еще. Соре уже хотелось взвыть от этих повторяющихся бессмысленных движений женщины, сидящей напротив.
– Спасибо, что взяла с собой Хикари, – императрица поднесла чашку ко рту, она все еще не привыкла разговаривать с княгиней на «ты», но их дети объединили семьи и что таить, ее-то титул был куда выше, чем титул Анны.
– Не за что, – Анна удивленно посмотрела на нее, словно та появилась из неоткуда. – У нее уже стал заметен живот.
– Да, – мягко улыбнулась Сора, стараясь не рассматривать серое лицо собеседницы. Секунду назад она думала похвалить короткую стрижку гости, сказав, что та напоминает стиль принцессы Дианы. Но потом вспомнила причину кардинальной перемены, шепотом по секрету рассказанной дочерью: волосы начали выпадать из – за стресса. – Ты заметно похудела.
– А перед этим набрала, – беззлобно усмехнулась Анна, чуть прокашлявшись. Горло второй день першило, и она грешила на специфичную для нее упонскую еду. – Я просто вернулась к своим семидесяти килограммам.
– Что тоже неплохо, – подытожила Сора. Приглашая Анну в гости, она надеялась, что Куроки сумеет расшевелить ее, вернуть жизнь, но тот умудрился организовать себе мировое турне. И в глубине души Сора полагала, что ее муж просто не хочет видеть такую поникшую и разбитую княгиню Грепиль. Близкие о ней беспокоились и даже Хикари, в разговорах с матерью, делилась своими страхами. Анна просто жила, выполняла свои обязанности, общалась с семьей, писала статичные письма – заметки Куроки и все. Не кричала, не плакала, смеялась или злилась. Соре казалось, что Анна как тот зверь в клетке, что устал бороться с прутьями, улегся и смотрит на происходящее вокруг.
– Как развод Сакуры? Они наконец-то подписали документы?
– Ему пришлось. Этот адвокат оказался еще тем бульдогом, – усмехнулась императрица, осторожно замечая, съела ли ее гостья хоть что-нибудь. – Его уже пригласили в пару очень крупных фирм.
– Но Куроки не упустил такой ценный кадр? – поинтересовалась женщина напротив.
– Такэо, – поправила Сора. Она была довольна тем, как ее сын ведет дела, еще бы так все хорошо было бы в семейной жизни. – Они с Киардом часто общаются.
– Да, – кивнула Анна. – Я заметила.
Удивительно, но такой холодный, почти светский разговор, приносил Анне куда больше удовлетворения, нежели общение с семьей. Может оттого, что Сора и не думала лезть к ней в душу? Да, скорее всего именно так и это было одним из плюсов этой поездки.
– Я хочу тебя спросить, – спустя некоторое время осторожно начала императрица. Она должна. Она обещала себе и Марии, что лично обратилась к ней с просьбой.
– Если ты о том, что я чувствую, то я злюсь, – протараторила Анна, смотря прямо в карие глаза собеседницы. А та в свою очередь не могла их отвести, заворожено наблюдая как меняется выражение лица гостьи. – Я отдала тридцать лет своей жизни человеку, который не удосужился сдержать своей обещание – умереть со мной в один день. Да, я злюсь.
– И что ты думаешь делать дальше? – быстро спросила Сора, сжав в руках чашку из хрупкого старинного фарфора, совершенно не думая, как это может отразиться на посуде.
– Думаю начать войну с Китаем, но меня никто не поддерживает. Что-то там о численном перевесе, – так же злобно и напористо начала княгиня, затем резко опустив плечи и склонив голову в бок, посмотрела на Сору, что бы в смятении. – Это шутка. Прости. Просто накипело. Я приехала сюда, чтобы просто поговорить о мелочах. Боже, я умудрилась приехать к своей… кто ты там?.. Чуть ли не бывшей сопернице, врагу. Давай просто поговорим об общем внуке. Они хотят назвать его Виктором. Виктор Грегори Альберт. И я этого не вынесу. Правда. Поддержи меня.
Сора осторожно опустила чуть треснувшую чашку с так и недопитым чаем и встав, кивнула в сторону закрытой дубовой двери.
– Я тут реконструировала Зимний сад. Посмотришь? И кстати, как тебе имя Роман? Сакура сказала, что оно очень созвучно с роскранским именем. Но мне нравится.
31.10.2035
С Днем рождения!
К.
06.11.2035
С Днем Рождения!
A.P.
Куроки захлопнул папку с бумагами и устало уставился в окно перед собой. Он давно не был в такой ситуации: в его семье произошло счастье, а в стране горе. И он не знал, какому из чувств он смеет отдаться. Хорошо, что все случилось не в один день. Очередной бессмысленный газовый теракт в метро не должен был ассоциироваться с рождением первого императорского внука. Благо прошла неделя с того страшного события.
– Ты уже тут? – в кабинет заглянула Сора, несвойственно на ходу застегивая серьги с крупными камнями. – Я никак не могу их одеть.
– Они уже решили, как назовут? – спросил супруг, подходя к жене.
– Я слышала Эмери, предполагала Ромен, был Одрик, Марк, Матис, но наша дочь хочет назвать его Виктором, – вздохнула женщина и вышла в коридор. – Анна давно дала понять, что против.
– Ей кажется, нравилась идея с именем «Кола».
– Это Жанне, Мария «Готье», – поправила его жена и взяла под руку, дабы не спотыкнуться о полы длинного платья, пока они дойдут до комнаты со связью. – Александр предполагал «Анри».
– А Киард?
– Киард хотел девочку, – улыбнулась Сора.
– Мне нравится «Максимилиан» – в их процессию влезла Сакура, в последнее время жившая во дворце.
– Даже не думай предложить это, – сквозь зубы процедил ее брат и открыл дверь, пропуская дам.
– А вот и мы! – как только эта троица разместилась по местам, из Грепиль появилась проекция всего семейства, что заседала библиотеке.
– Милый, вот твои бабушка, дедушка и тетя Сакура, – Хикари чуть приподняла сына, что несмышлено и удивленно рассматривал мир вокруг.
– И что вы решили? – не выдержал Куроки, через секунду заметил, как страдальчески посмотрела на него Анна.
– Гай, – улыбаясь во все тридцать два зуба начала Хикари, видно было, что это нейтральное имя они с Киардом долго выискивали, повезло, что у отца Альберта это было вторым именем, так что не стоило пояснять населению этот выбор.
– Виктор, – чуть понизив голос, продолжил ее муж.
– Максимилиан, – хлопнула в ладоши Сакура, за что получила неодобрительный взгляд брата.
– А я еще думал, что меня ужасно назвали, – подытожил он и все же улыбаясь, посмотрел на дочь с мужем. – Вы молодцы. А Гай такой красавец.
– О, да, – кивнула Жанна. – С таким-то помпезным именем Гай Виктор Максимилиан.
– Мы еще посмотрим, как Грейс назовет своих, – не дал себя в обиду Киард. Его тетушка лишь подозрительно посмотрела в сторону дочери, что картинно отвела свои глаза.
25.12.2035
Поздравляем Гая с его первым Рождеством!
Императорский дом
31.12.2035
С Новым годом!
Полиньяк
Время всегда будет оставаться ее злейшим врагом. И это уже никак не изменить. Когда-то она мечтала, чтобы время проносилось быстрее, и они смогут смотреть в прошлое с улыбкой. Сейчас она отчаянно хотела вернуться в прошлое. Сбежать от этого мира, уже не болит сердце или душа, но где прочно поселилось отвратительное чувство страха, что гложет, словно гниль прорастает где-то в районе желудка. А еще она вспомнила отличный совет – никогда не перечитывать старые письма. Благо те слезливые, разочарованные послания, написанные в двадцать два, она сожгла в огне. С каждым новым днем ей становилось тоскливее и тошно от самой себя. Анна полностью передала Киарду бразды правления, думая, что это освободит ее. Но нет. Она даже ничего не почувствовала. Ни – че – го. Женщина просто каждый вечер садилась за один из своих блокнотов и просто смотрела, не зная с чего бы начать. Она уже давно подумывала о вдохновении от наркотиков или выпивки, но ей было банально лень начать поиски поставщика.
– И все – таки они наконец-то назвали эту бедную девочку, – в комнату без стука зашла Грейс, что несла на руках полугодовалого Гая – любимца семьи. Его баловала даже Жанна.
– Наконец-то! – вздохнула Анна, пододвинувшись, дабы племянница села рядом с ней. – Куроки с Сорой уже стали нервничать. Ей десять дней, как – никак. Так что?
– Анеко, – по слогам произнесла девушка и поцеловала мальчика в пухлую щечку. – Хикари сказала, что это значит «старшая сестра».
– Таким образом, Такэо просто дает себе надежду, что у него родиться сын.
– Мужчины, – закатила глаза Грейс. Она передала ребенка тетке и подошла к окну. – Ты заметила, что Киард стал более нервным?
– Он просто еще не привык, раньше я помогала ему в парламенте. Теперь он одинок, – покачала внука Анна. Даже в нем она видела отражение своего мужа.
– Но он срывается на Хикари, – осторожно начала Грейс. – Я видела однажды, как она плакала.
Женщина внимательно посмотрела на девушку и внезапно поняла, что та уже не десятилетняя девочка, что радовалась пышному желтому платью, привезенному из Венгрии. Нет. Она уже сама готова нянчить своих детей.
– Я поговорю с ним, – кивнула Анна, вновь переводя взгляд на внука. – Спрошу, не нужен ли ему совет. И с ней поговорю. Может ей захочется посмотреть на племянницу. Спасибо, что сообщила. Ты правильно сделала.
– А что со мной? – чуть насмешливо спросила девушка, ее интонация походила на интонацию ее матери.
– Надеюсь, ты ни с кем кроме меня не делилась своими наблюдениями. Нам не нужен еще один скандал.
Анна начала играть с Гаем, дав понять племяннице, что разговор закончен. У нее не было сил лицемерить или лгать, что все хорошо. Их семья переживала очередной трудный момент, но он не имел право свалить все ее усилия, как карточный домик. Если бы Виктор был рядом…
12.06.2036
… До сих пор не могу поверить, что Мори и Джин окончили институт! Ведь еще недавно я держал их на руках, а теперь они держат свою драгоценную племянницу Анеко. Ты бы знала насколько она хорошенькая, а рядом с Гаем смотрится еще краше. Он такой забавный и вдумчиво ее рассматривает, когда их подносят друг к другу. Дети – это чудесно!