Когда нам будет 40 лет

– Понимаешь, – новая императрица кивнула очередному гостю. – Раньше я боялась, что она украдет у меня Куроки. А сейчас я понимаю, что им просто нужно общение друг с другом.

– Эмоциональный секс? – Сакура чуть толкнула ее локтем.

– Возможно, – призналась Сора и постаралась скрыть свою улыбку. Она считала такие разговоры неуместными везде и всегда. Спустя четыре года после замужества Сора наконец-то могла себе позволить не бояться мнимой угрозы со стороны Анны. Тем более если та, меньше чем через месяц собиралась выйти замуж. А письма? Ну, пусть пишут друг другу. Даже в суде не докажешь что это измена. Да эта княжна с каждым месяцем, упоминанием, статьей, воспоминанием становилась все ближе и милее. Боже, кажется, она тоже влюбляется в нее. Ей бы только перестать в тихую читать ее рассказы в поиске правды.

– Ваше Высочество, – из ниоткуда появился Александр Полиньяк и поклонился Соре, та улыбаясь, приняла букет красивых белоснежных лилий.

– Ты разбила мне сердце! – чуть повысив голос, произнес Саша, обняв виновницу торжества. – Я думал ты понимала те страстные намеки в моих письмах.

– Милый, прости. Я не знала, что настолько глубоко задела твои чувства! – Сакура спешно поцеловала юношу в щеку, оставив на ней кроваво – красный след от помады.

Сора с неким восхищением смотрела на них и гадала вели ли так себя Куроки и Анна, когда были еще свободны.

– Моя сестра до сих пор в шоке от твоего банального выбора, – продолжил издеваться Саша, как же он любил подтрунивать над Сакурой, зная что та ответит ему в еще большем размере. Не то, что большинство его одногруппниц, толпами лезущие ему в душу и постель. Это его немного пугало и угнетало – он привык совершенно к другому отношению к своей персоне. Хоть и были те, что ставили его на место.

– Анна хотя бы не пьет успокоительные галлонами, как мой бедный брат, – засмеялась Сакура и принялась стирать свою помаду с его щеки, еще больше делая ее красной.

– Ваше Величество, – дернувшись, Саша, повернулся к Соре. – Я желаю вам неиссякаемого здоровья и спокойствия с этой не совсем нормальной барышней.

– Спасибо, – улыбнулась та и чуть поклонилась. – Могу поинтересоваться новостями о вашей семье?

– Конечно, – пожал плечами парень и отобрал салфетку у Сакуры. – Альберт все еще дома под круглосуточным присмотром врачей. Мы надеемся, что этот кризис скоро пойдет на убыль. Мама очень благодарна за ваши подарки. Аня хотела отложить торжество, но отчим пригрозил выдернуть капельницу, если она тридцать первого июля не пойдет к алтарю. Мне кажется, что он просто хочет от нее избавиться и ему жалко тех денег, что уже потрачены на подготовку.

– Ты жесток к ней, – картинно возмутилась Сакура и взяла золовку под руку.

– Я? – удивился Саша, подмигнув проходившей официантке. – Никогда! И Виктор просто ангел. Терпит все ее прихоти. «Я не поеду в Гватемалу; Мне нужно провести благотворительную уборку; Я не надену это серое платье – в похожем была актриса какая-то». Пффф

Сора сдержанно улыбнулась: она никак не могла представить, что та, к которой она неосознанно стремилась, может быть просто человеком со своими причудами.

– Я, как и все жители княжества Грепиль, искренне сочувствую гражданам Соединенного Королевства. И все наши молитвы сегодня обращены к погибшим и пострадавшим, – Анна, одетая во все черное, стояла на фоне главного католического собора Грепиль. Вчера седьмого июля терроризм снова пошатнул мировое сообщество, заставляя мирных граждан с надеждой и страхом следить за действиями своих политиков. И всем была известна некая жестокость и бескомпромиссность княжны, когда дело касалось терроризма и детей. За последний год, немного реформировав уголовный кодекс княжества, она стала держать в ежовых рукавицах преступное население и остальная часть жителей Грепиль была ей благодарна. Да, что-то диктаторское было в ней.

– Как ты? – спросил ее Виктор, когда они наконец-то прибыли во дворец. Он помог ей снять нелюбимые туфли на высоком каблуке и теперь сидел у ее ног.

– Все хорошо, – слабо улыбнулась она. – Но знаешь, мне немного стыдно. Когда мы узнали о трагедии, я в первую очередь подумала о Сакуре, а не о своих подданных в Лондоне или его простых жителях.

– Это нормально, – Руже встал и обнял ее за талию. – Упонскую принцессу ты знаешь лично, поэтому и испугалась за нее. Не стоит корить себя по таким пустякам.

– Спасибо, – девушка обняла его в ответ и поцеловала в подбородок. – Ты у меня самый лучший. Что я бы без тебя делала?

– Писала бы новую книгу и ела конфеты, – усмехнулся мужчина. – Нужно навестить Альберта и успокоить его.

– Он до сих пор боится отмены свадьбы? Ведь я просто повысила на тебя голос!

– Боится, что если я не возьму тебя в жены, то уже никто не возьмет, даже позарившись на твое приданое.

– Какой ты злой и мелочный, – стукнула его кулаком в плечо Анна. Как же она обожала этого мужчину.

– Я меркантильный, дорогая, – нараспев произнес он и без стеснения крепко поцеловал ее в губы.

Следующий такой страстный поцелуй она получит лишь, когда в прямом эфире на весь мир Епископ объявит их мужем и женой.

– До скончания веков.

– До скончания веков, – смиренно повторил Виктор, держа Анну за руки перед алтарем.

– До скончания веков, – и пусть все это напоминало ей сказку, но все же нервы давали о себе знать. – Боже, я же столько не выдержу…

Она и не заметила, как произнесла это вслух перед всей церковной ипостасью, пару сотней гостей, что сидели в аббатстве и возможно миллионом телезрителей, если операторы сумели ухватить звук.

Уголки губ Виктора дрогнули, но он сдержался, в отличие от Сакуры и Саши, что, не считаясь с этикетом, фыркнули, подавляя смех. Куроки и Сора, сидевшие рядом, лишь неодобрительно посмотрели на них.

– Властью данною мне, – немного смущенно продолжил священник.

– Я ожидал что-то в стиле «Сбежавшая невеста», – спустя пару часов, к виновнице торжества подошел Куроки, как обычно одетый во все черное. – Могу ли я пригласить вас на танец?

– Конечно, – Анна подала ему руку. Виктор танцевал со светившейся от счастья Хезер, а Сора с Жаном – Полем Роше.

– На моей свадьбе ты не была, – напомнил ей Куроки, шепча на ухо. – Как ты могла?

– Прости, – она инстинктивно хотела прижаться к нему. Ближе, ближе, стать одним целым, но разум останавливал. – Сколько мы не видели друг друга?

– В последний раз мы встречались на приеме зимой в двухтысячи втором, – ответил Куроки, умело кружа ее в танце. Он так хотел увидеть их пару со стороны, запечатлеть мгновение. Были ли они похожи на молодоженов?

– А знаешь, в этом году у нас будет десятилетний юбилей, – Анна немного сжала свою руку на его плече.

– Я помню и уже приготовил подарок.

– Уверена, он будет потрясающим.

– Обещай мне, – Куроки почувствовал, что через несколько мгновений их мнимое уединение закончится. – Обещай, что наш десятилетний юбилей мы проведем вдвоем.

– Обещаю, – прошептала она, совершенно не думая о будущем или о реакции Виктора. Наваждение. Снова. Она чуть задержала руку на его груди, словно надеясь почувствовать биение его сердца. Их маленькая камерная сказка подходила к концу, но они не желали расставаться с ней, вновь ощутив тот бешеный водоворот чувств, соединявший их. Безумство? Возможно.

– Я поздравляю тебя, – Куроки поцеловал ее руку и передал Виктору. – Вы потрясающе красивая пара.

Анна наблюдала как окружающие ее люди величаво расхаживают по гостиной в Букингемского дворца, в котором проводился очередной прием. Анна, как регент князя, и Роше, будучи министром, чуть ли не умирая от скуки созерцали политиков, обсуждавших очередную отставку, войну, экономику и снова войну.

– Жан – Поль, могу я узнать зачем я здесь? – ласково поинтересовалась княжна, в сотый раз, проклиная себя, что поехала без мужа.

– Вам положено, – министр праведно возмутился. – Когда вы станете княгиней, этим будет заниматься ваш муж. Так же как и ваша близкая знакомая императрица Сора. О, вот и она.

Он кивнул в сторону дальнего окна, где затаилась упонская гостья. Сердце Анны подскочило, но она быстро справилась с собой, вспомнив отличный и нужный совет мужа – постараться не избегать Сору и подружиться с ней.

– Я вас покину, – сказала девушка Роше и направилась прямиком к своей цели. Она боялась быть осмеянной и отвергнутой, ведь за все эти годы они произнесли друг другу лишь пару протокольных фраз.

– Ваше Высочество, – Сора заметила ее и улыбнулась, как показалось Анне, довольно доброжелательно. – Приятно видеть вас. Как поживает князь Альберт?

– Мне приятно тоже. Спасибо, – немного неловко начала представительница рода Полиньяк, сжимая в руках бока платья. Без всякой поддержки Сора казалась ей еще более величественной. – Альберт уже обходиться без врачей и ему лучше…

Прозвенел звоночек, зазывающий всех в другой зал: девушки синхронно обернулись на звук. Идти туда им совершенно не хотелось.

– Пойдем, – собравшись с мужеством, Анна решила сделать «первый шаг» и потянула руку императрице. – Я хочу стать твоим другом. Таким же, как и твоему мужу.

Молодец, все правильно. Как Виктор и говорил.

– Увы, вы ему не совсем друг, – грустно покачав головой, возразила та, но взяла Анну по руку. – Ты часть его сердца.

– А ты его жена. И поверь, это существеннее.

31.10.2005

Кто бы мог подумать, но моему ангелу уже двадцать шесть! Я до сих пор не могу поверить в это!

С любовью, К.

31.10.2005

С днем рождения, старушенция!

S.

Анна терпеть не могла возвращаться домой поздно ночью, когда все уже спят и никто ее не ждет. Словно воришка, прокрадываясь через весь дом, дабы никого не потревожить, в свою спальню, аккуратно пройдя через личную гостиную, где скрепят несколько половиц времен Наполеона. Просочиться в душ, плотно закрыв за собой дверь, быстро принять его и на цыпочках подойти к уже разобранной кровати. Окунуться в невероятно мягкое одеяло, почти не дыша придвинуться к мужу и поцеловать его в постоянно холодное плечо. Закрыть глаза и открыть их только когда теплый и нежный поцелуй, солнечным утром, сумеет разбудить ее.

– С добрым утром, путешественница, – произнес Виктор, увидев, что она наконец-то соизволила отрыть глаза.

– С добрым утром, ледяной человек, – ответила ему Анна, лишь сильнее прижавшись к его ногам. Господи, как же ей хотелось умереть от той нежности, что иногда накрывала ее с головой, под взглядом мужа. Она не заслужила его. Понимающего, любящего, искреннего и такого невообразимо красивого, даже с этой щетиной и паутинкой морщин у глаз. Она поцеловала его в ответ и уткнулась носом в его шею, словно пряча свое лицо и румянец, разливающийся по щекам.

– Я скучал по тебе, – глухим ото сна голосом произнес мужчина и привычно поцеловал ее в макушку. – Скучал и хотел сказать, что то салатовое платье просто отвратительно. У Хезер случился нервный тик, когда она увидела его в газетах. Мы с Марией, отпаивали ее успокоительным, а Альберт придумал тебе новое прозвище. Что-то связанное с овощем, точно не помню.

– Я опозорила семью, – простонала Анна и чуть поднявшись на локтях, посмотрела мужу прямо в глаза. – Ты же не смеялся надо мной?

– Конечно, нет, – с легкостью соврал он. – Ничего не перекроет того падения на коньках в Нью – Йорке.

– И почему я вообще за тебя вышла? – возмутилась девушка. Скривив лицо. И вправду, она действительно не знала точного ответа. Была очарована им, определенно влюблена, хотела его, как бы это низко и животно не звучало для высокопоставленной особы. Она не хотела перебирать политические мотивы, и поэтому вспоминала обожаемую нелепую игру в касания при всем честном люде: кто изловчится и потрется бедром о другого, игриво проведет пальцами по предплечью, так что забегают мурашки. Или как он впервые дни после их первого поцелуя проходил мимо и легонько дергал ее за прядь волос с совершенно невозмутимым выражением лица.

Он играл с ней, до сих пор играет, даже получив свое. Иногда даже от одного его взгляда сердце ее начинало биться сильнее, щеки скатывались в румяна, а на губах играла глупая улыбка, которую не унять.

А еще она гордилась им, на каждом светском рауте самодовольно представляя его девицам из высшего общества, особенно тем, что вышли замуж исключительно по расчету за стариков и страшненьких, но с золотыми слитками. Впрочем, она и сама-то вышла не чисто по любви, но самодовольство было не унять. Ей было чем козырнуть и тихо радоваться своей безоговорочной победе.

С ней Виктор, что умело, вдалбливает в ее глупую пустую головушку, что никто кроме него не сделает ее счастливой, не будет охраняющей стеной, тем солнцем, что согреет ее, тем слушателем, что будет знать, что лежит на ее плечах. Все будет, потому что он мудрее ее, потому что…

– Потому что я люблю тебя, – ответил он на заданный ранее вопрос и улыбнулся, чуть сощурив, все еще спящие глаза.

– А я тебя, – слова так легко слетели с языка. На самом деле слова ничего не значат в любви. Они лишь паутинка. Куда главнее действия и чувства, будь то обоюдное молчание, в обнимку у камина в библиотеке, либо легкий поцелуй запястья перед отъездом. Слова лишь подтверждение красоты, но сами по себе ничего не дают. Ты можешь каждый день говорить своему почтальону «я люблю тебя», но ничего не изменится, пока ты не улыбнешься, не коснешься его руки, не подаришь какую-нибудь безделушку, спросишь «как дела». Просто будешь с ним. Слишком много мы «любим» и поэтому это слово потеряло тот сокровенный, волнующий смысл. Мы любим эти туфли, но не будем же мы с ними всю жизнь, целуя и празднуя отвалившийся каблук или выход из моды. Помимо слов – нужны действия.

06.11.2005

Остался всего один год и наконец-то обещанная мудрецами мудрость посетит тебя.

A.P.

Я до сих пор в восторге от твоего кулона.

25.12.2005

Императорская семья поздравляет августейшую семью Полиньяк с Рождеством и Новым Годом.

К.,Т.,S. и S.

31.12.2005

С Новым Годом!

Пусть все заботы и печали останутся в прошлом, а зимний ветер принесет радость и чистоту!

A. и V. P.

Этот частный остров в Таиланде был невероятен: желтый чистый песок, тишина, разрушающаяся лишь звуком волн и ни души вокруг. Они решили остаться здесь на две недели, взяв только пару слуг из местных, но франкоговорящих. Идея была Виктора, что давно хотел наконец-то провести время с женой, без всех этих придворных этикетов, родственников и постоянно выставленных на показ выездов за предел дворца. Он немного подустал от всей это наигранности и строгости, от того, что он видит «настоящее» лицо своей жены, лишь только за закрытой дверью спальни. Возможно, он не был готов к такому и не мог понять, как же со всем этим так легко справляется Анна.

Их любимым занятием на этом острове было обычное валяние на пляже, разговоры о чем-то угодно или просто молча. Иногда он засыпал, но Анна осторожно подбиралась к нему и целовала в чуть обгорелый тонкий нос, предлагая вернуться в дом. Вечера они проводили на веранде, ужиная морепродуктами, привезенными в обед слугами. Идеальная жизнь богатых колонизаторов. Но он и мечтать уже не мог о большем.

Хотя … бывали дни, когда бы Виктор руку бы отдал, за то чтобы жена перестала третировать себя за отсутствие наследника. Его родители были пять лет женаты, прежде чем появился он. Они еще не старики, что бы так отчаянно переживать после каждого отрицательного теста на беременность. Он не отрицал, что не может в полной мере понять, что чувствует его любимая, но вполне адекватно относился к заранее построенным альтернативным путям, типа усыновления или суррогатного материнства. Лишь бы Анна была счастлива. Он вспомнила вчерашний разговор, что так и не шел из его головы.

Они сидели в креслах друг напротив друга, укутанные в пледы и наблюдали за волнами, что играли с ночью.

– Я хочу троих детей, – внезапно произнесла княжна и резко взяв бокал с апельсиновым соком, опустошила его.

– Хоть четверых, – улыбнулся Виктор и взял ее за руку. – Пятерых, двоих, одного, шестерых. Сколько ты захочешь. Только давай договоримся, что ты не будешь рисковать своим здоровьем.

– Почему?

– Для начала я не хочу остаться и без ребенка и без любимой жены, а во – вторых, ты всегда должна становить на первое место жителей княжества. Если тебя не станет, кто будет руководить им? Альберт? Сейчас ему не по силам, управление Грепиль. Саше?

– Убедил, – вздохнула Анна и, наклонившись, поцеловала его в щеку. Невероятный мужчина, сошедший со страниц романа Джейн Остин, которого она не достойна, хотя он так не считает. Она хотела для Руже идеальной жизни, жены, что любит его всем своим сердцем, спокойный уютный дом, и кучу темноволосых ребятишек, вечно снующих повсюду, галдящих гоняющихся по заднему двору с собакой.

Виктор будет отличным отцом: внимательным и любящим. Его любви хватит для всех сполна. Даже на Хезер.

Холодная мысль проползла змеей в ее разум. Виктор хотел детей, Куроки – ребенка. Стал бы он так же поддерживать ее или они бы отдалились после первой попытки? А что если бы она захотела еще одного? Или родила бы девочку? Девочку, что не сможет унаследовать трон. Куроки бы точно захотел второго ребенка. А вдруг и та была бы девочкой? И третья и что тогда? Куроки не Виктор. Куроки нужен трон, как воздух. Только трон освободит его от детских комплексов, заложенных родителями.

Они не смогли бы быть друг с другом, пора бы это уже принять и перестать так мелодраматично грезить об альтернативной реальности, когда рядом с тобой твое совершенство.

Какое же ты слабое человеческое сердце.