Девочка стального магната

Но даже, если так. Его и правда интересует моя жизнь. То, как я провела день. И я рассказала.

Про учебу, про Женю, которая предлагала устроить вечеринку, про тренера по танцам, про то, как все-таки хочу кота. Про то, как мне скучно одной, а Игорь со мной не общается, но ведет себя странно.

– Ты слушаешь меня?

– Разумеется.

– У тебя странные звуки в трубке. Ты на заводе? – спрашиваю, потому что подобный скрежет металла может быть только там. Очень странно. Что ему делать там так поздно? Неужели что-то случилось? – Какие-то проблемы?

Он молчит несколько секунд, после чего полная тишина, словно он прикрыл трубку рукой. И снова:

– Все нормально. В чем ты одета?

Я замолчала, потому что после рассказа о том, как прошел день, я ждала вопросов, но не этого. Тем не менее, разочарования не было. Ведь он выслушал. А вот сердце пустилось в пляс, грозясь пробить грудную клетку. А в горле мгновенно пересохло. Потому что этот вопрос прозвучал так, словно Борис здесь. Рядом со мной, на постели. Шепчет мне на ухо.

И я прикрываю глаза, прижимая трубку сильнее, в надежде услышать его тяжелое дыхание. Потому что мое уже прерывается.

– На мне пижама. Моя любимая, со слониками.

Он молчит, но я кожей чувствую его недовольство.

– А что насчет той одежды, что привез стилист? Ты ее распаковала?

Я бросила взгляд в гардеробную, где так и стояли несколько десятков коробок и пакетов. Стыдливо сжала губы, чувствуя, как щеки горят. Так соврать хочется, но есть ощущение, что мою ложь Борис распознает лучше, чем получится у родителей.

– Не распаковала, – решаюсь на правду и слышу, как он отнял трубку от телефона. Может повезло? Может он занят и не услышал? Но я ошиблась.

– Плохо, Нина, – говорит он мне и вдруг повергает в шок: – А я думал ты хотела кота.

Я сажусь на кровати, подрываюсь и до хруста сжимаю трубку. Он думал об этом? Он готов рассмотреть появление в моей жизни друга? Хотя думать, что кошка может стать другом человека, чревато.

Кошки, они сами по себе. Ими нельзя управлять. Только договориться.

– Что… Что мне сделать. Хочешь выкину все свои старые вещи и буду носить новые, – запальчиво обещаю я и тут же прикусываю язык.

Ну зачем я это сказала? Зачем подала идею?!

– Хочу, – тут же говорит он, повергая меня в отчаяние. Все вещи. Нет! Они так много для меня значат. Вон ту кофту мы выбирали еще с сестрой. А джинсы мы покупали с папой, хотя он терпеть не может магазины. А вон те кроссовки вместе с Женей, в один из хороших дней нашей дружбы. Как мне это выкинуть. А ту шаль привезла мне мама из самой долгой смены в Сибири.

– Борис… – хочу переобуться, потому что не готова к потере вещей, несущих для меня такую ценность.

– Но сейчас я хочу, чтобы ты разделась.

Невольно оглядываю комнату, наполненную до краев приятным полумраком. Я все еще одна. Но кажется, что вот-вот откроется шторка, что колышет ветром из полуприкрытого окна, и появится ОН.

Борис войдет, приблизится к кровати и скажет снова:

– Снимай свою пижаму.

И я прикрываю глаза, снова облизываю губы и подчиняюсь приказу.

Потому что не могу иначе. Потому что от его бархатного баритона мне и самой становится жарко. Так жарко, что скинуть одежду и остаться обнаженной становится просто необходимостью.

– Готово.

– Теперь проведи по своей груди кончиками пальцев и сожми сосок, – говорит он, и я делаю ровно так, как он хочет.

Касаюсь часто вздымающейся груди, обвожу ореол по кругу, нащупываю сосок большим и указательным пальцами.

– Сожми его сильнее, – да… – Сильнее, Нина. Я хочу слышать это.

Я сжимаю сильнее и вскрикиваю. Чувствуя, как между ног образуется влага, грозящая замарать шелковые простыни.

Но не это меня волнует больше всего. А то, что в два часа ночи Борис позвонил мне. Что он думает обо мне.

Он хочет меня.

– Теперь притронься к себе между ног, собери пальчиками влагу. Ты же влажная, Нина? – спрашивает он и качество связи такое замечательное, что кажется, он очень близко. Сидит вон в том кресле без одежды, без единой нитки, что могла скрыть от моего взора его огромное, мускулистое тело, его колом стоящий невероятных размеров член.

И он жадно смотрит, как я выполняю его желание. Как веду руками по плоскому животику, мимо пушка, прямо к розовым лепесткам, между которых давно образовался нектар. О, да. Я очень влажная.

– Да…

– Очень хорошо. Теперь возьми пальчики в рот.

Каждое его слово, как набат в мозгу, ударом отдается. И меня начинает потряхивать, сердце пропускает удар за ударом. Как же хочется, чтобы он сейчас был здесь. Смотрел. Нет, не смотрел. Участвовал.

Я беру пальчики в рот и прикрываю глаза, ощущая солоноватый терпкий вкус и даже мычу от удовольствия. Раздвигаю ноги шире.

Чувствую, как пружина внизу живота сжимается все сильнее.

– Теперь верни пальцы между ног и начинай гладить себя. Ты же не кончала без меня?

– Нет, – выдаю правду и уже касаюсь лепестков, на что слышу:

– Надо кончить. Для меня. Давай, девочка. Не сдерживайся.

И не могу ничего поделать, не могу гордо прервать разговор, не могу положить трубку. Нет… Я могу только тереть себе клитор все чаще, чуть надавливая, как он учил, и следовать его словесным приказам.

– По кругу. Надави. Пальчики внутрь. Начинай сначала.

И я уже на грани взрыва, ясно представляя, что это он, а не я ласкаю себя. И мне кажется происходящее гораздо интимнее, чем минет в театре, потому что сейчас, несмотря на расстояние, мы наедине.

Мы одно целое.

Он мой господин, а я его люблю.

И готова подарить себе удовольствие по его приказу.