И потому в спасительной прохладе
Был сделан ожидаемый привал.
Легли на отдых «корабли пустыни»,
Верблюдов в тех местах ведь так зовут.
Костёр подняли в выстроенном круге,
Что создан был за несколько минут.
Кто шёл и был в седле, смог сесть спокойно
У яркого, чудесного огня,
Поесть, попить, поспать, хотя б немного,
Побаловав чуть отдыхом себя.
И та, что пребывала в «заточенье»,
Кого скрывал всё время паланкин,
Решив размять в ночи немного ноги,
Доступна стала взглядам тех мужчин.
Лицо вуаль надёжно прикрывала,
В струящихся шелках читался стан
Изящный, по изгибу утончённый,
Что юной деве был природой дан.
Быть у костра она, увы, не смела.
На это было множество причин.
Все знали, что девицу ожидает
Величественный, знатный господин.
Скажу вам, что присмотр за ней был строгий.
Никто не смел и близко подойти.
Но в эту ночь случилось вдруг такое,
Что в мыслях не могло произойти.
Итак, из паланкина дева вышла
Решив пройтись, пока её шатёр
В сторонке был для отдыха поставлен,
Как строился всегда до этих пор.
Движенья её были грациозны,
Она не шла, а будто бы плыла
Под звёздным небом плавно удаляясь,
Браслетами, звеня из серебра.
Мужчины сев на собственные пятки,
Пристроив на коленях локотки,
К огню тянули руки и молчали,
Боясь встревожить чудные пески.
Казалось, что все были равнодушны
К тому, что лицезреть им довелось.
У всякого такое впечатленье
Смотря на них, должно быть, создалось.
Но было всё не так. Буквально каждый
Внутри себя картины рисовал,
Как он чудесной девой обладает,
И видно себя принцем представлял.
Она же незаметно, быстро скрылась
В постройку, что создали для неё.
Верблюжья ткань надёжно сберегала
Тепло, приятным делая жильё.