Ведь он их говорил не для себя.
Боясь, что здесь друг шёпот не услышит,
Он прокричал: «Конь верный, отзовись!
Поля, леса минуя, тучи, горы
Передо мною так, как есть явись!»
По зову, что раздался, опустился
С небес красивый чёрный верный друг.
Он был, похоже, чем-то недоволен,
Но не пытался вырваться из рук.
Позволив сесть хозяину удобно,
Он тут же полетел с разбега ввысь,
Не ожидая просьб и приказаний,
И не давая высказать вслух мысль.
Чуть позже, он на остров приземлился,
Что был огромным камнем средь воды,
Поэтому безлюдный и пустынный,
Без лишней и особой красоты.
Здесь точно уж никто не мог услышать
Их тайный, необычный разговор.
Никто не должен знать о том, что может,
И что свершала лошадь до сих пор.
Давидом оценён был сей поступок.
Бесспорно, Огонёк был в этом прав.
Могла ведь часть военного отряда,
Стоять там, лес укрытием избрав.
А здесь, пока спокойно дышит море,
Пока не бьются с рёвом гребни волн,
Скрипач мог, не скрывая всё поведать,
Что он ещё не сделал до сих пор.
Он рассказал ему о страшной битве,
О том, как им случилось победить,
И главное, о том, что мир возможен,
Коль он сумеет короля явить.
Как сделать это, он не представляет,
Не ведает, как выглядит король?
Как можно его с лёгкостью похитить,
Тем, не чиня страдание и боль?
Не счесть было поставленных вопросов!
Скакун же вмиг сорвал с него мешок
И камень, что подсказывал всё время,
Оттуда, как заправский «вор» извлёк.
О Боже! Ну конечно! Как забыл он
О том, что есть возможность вопросить!
У голоса, звучащего в подарке
Имелся шанс ответы получить!
И времени не тратя понапрасну,
Давид поверхность гладкую потёр.
Цвет голубой на тёмный поменялся,
Притягивая вглубь как прежде взор.
На первый, да и главный из вопросов,