Шок-контент

Совершенно взмокшие и выбившиеся из сил, они вынесли ее из подъезда и положили на асфальт.

– Где «Скорая»? – Отчим мрачно закурил. – Мать, где машина-то?

Варвару перевозили на частной машине «Скорой помощи», потому что носилки можно было занести только туда.

– Да я вызвала ее, сейчас приедет. – Мать тяжело дышала.

Варвара была уверена, что они все с ужасом думают, как ее потом придется поднимать обратно наверх.

Варвара лежала на асфальте и смотрела на небо, темно-серое, низкое и мрачное, точно такое же, как и ее состояние. Последний раз она была на улице три месяца назад, когда ее привезли из больницы, и вот теперь наступило время очередного осмотра. Сегодня решалась ее судьба. Если все анализы окажутся в пределах нормы, то операция на позвоночнике позволит ей шевелить руками, ну, а потом, еще через три месяца, возможно, восстановят и ноги.

Варя хотела от жизни только одного: встать на ноги и начать все с нуля. Искать работу, снимать квартиру, все это ей сейчас казалось сущей мелочью, главное, начать шевелиться. Главное – двигаться. Нет ничего важнее этого – никакие мужья и любовники, карьера и деньги, машины и квартиры, все это просто ерунда по сравнению с тем, что она сможет обслуживать сама себя. Просто встать и помыть голову. Просто сварить себе кофе. Просто взять и выйти на улицу, подышать свежим воздухом и посмотреть на это, даже серое и мрачное, небо. Почему же она раньше этого не понимала, что счастье-то именно в этом? Какая же глупая она была…

Пока Варвара размышляла о своей жизни, пошел дождь, сначала не сильный, но потом тяжелые холодные капли стали ей падать на лицо все чаще и чаще.

– Еще и дождь, – прошипела Машка и нагнулась над сестрой, заслоняя ее от капель. – Мать, ты позвони этим дебилам, у нас инвалид, она промокнет сейчас здесь.

И в этот момент приехала машина, Машка и отчим с трудом запихали Варвару в «Скорую помощь», и вся семья поехала с ней в больницу. Там ее снова надо будет выносить из автомобиля и тащить до приемного покоя, а дальше на лифте до третьего этажа, в отделение нейрохирургии.

Через сорок минут Варвару раздели, уложили на смотровой стол, с ней осталась только мать, они ждали врача.

– Ну, анализы у нас неплохие, – Светлана Анатольевна, худая и высокая женщина, заведующая отделением, наконец-то вернулась в кабинет. – Думаю, можно попробовать сделать ей операцию и попытаться восстановить чувствительность рук. А вот что касается ног, там все гораздо сложнее, вообще никаких прогнозов дать не могу.

– Спасибо. – Мать заметно повеселела, она поняла, что Варвару не придется нести обратно домой, а это значит, что в ближайший месяц-два вся семья от нее отдохнет.

– У вас есть возможность ухаживать за ней после операции? Там достаточно долгий период реабилитации, в больнице этого делать некому. – Светлана Анатольевна подошла к Варваре и принялась ее осматривать.

– Нет, я старая и больная, – запричитала мать, – муж у меня тоже инвалид, у него врожденная болезнь печени, ему диета нужна. Еще дочь у меня, младшая, тоже без присмотра не оставишь, я никак не могу.

– Ну, не знаю, что тогда и делать. – Светлана Анатольевна безразлично прощупывала Варварино безвольное тело.

– Сколько надо заплатить, чтобы за ней ухаживали? – догадалась мать.

– Ну, у нас больница бесплатная, это вы как сами с нянечками договоритесь, я потом вас с ними познакомлю.

Варвара молчала, она знала, что у матери есть деньги от продажи ее квартиры. Она надеялась, что деньги на нянечек она возьмет из своей половины, потому что другая часть денег ей будет нужна на операцию за рубежом.

– Ну, хорошо, – мать сморщилась, – я с ними поговорю.

– Вот здесь еще список лекарств, которые надо купить к операции и потом. – Светлана Анатольевна отошла от Варвары, сняла перчатки и протянула матери список. – Все надо купить до послезавтра.

Мать долго смотрела на длиннющий список, а потом поджала губы:

– Да здесь тысяч на двадцать, не меньше.

Светлана Анатольевна безразлично пожала плечами:

– Так это вашей же дочери надо, не мне.

Больше в дискуссию мать не вступала.

Через некоторое время Варвару увезли в палату, а мать вышла в коридор и сообщила Машке и отчиму, что они могут ехать домой. Варя слышала, как они весело рассмеялись, с каким облегчением они восприняли эту новость, и поняла, как сильно все от нее устали. И тогда ей пришла в голову мысль: а что с ней будет, если операция не поможет?

Варвара отогнала от себя эти мысли и настроилась на позитивный лад. Послезавтра операция, ей вернут руки, а потом она найдет клинику за рубежом, где ей вернут ноги. А потом она начнет все с нуля, с чистой страницы и снова всего добьется в этой жизни, сейчас главное – выздороветь.

Ее привезли в палату, где уже лежала одна женщина неопределенного возраста, такая же, как и Варвара: худая и серая. И видимо, тоже парализованная. Соседка повернулась к ней, легко улыбнулась и снова отвернулась к окну.

Когда Варвару выгрузили и подключили к капельнице, ее начали готовить к операции, соседка заговорила:

– Меня Аня зовут. – Она с трудом выговаривала слова, соседка попыталась улыбнуться. – Ты как сюда попала-то?

– Меня Варвара зовут. – Варя улыбнулась, соседка выглядела вполне дружелюбно, хотя и было видно, что разговор ей дается с трудом. – Я попала в автомобильную аварию.

– Везет, – хмыкнула Аня и как-то так по-детски рассмеялась, – нет, ты не подумай, что я чокнутая, когда сказала тебе, что везет. Так, как нам повезло, врагу не пожелаешь! Я о том, что везет, что сама не виновата, я-то, дура, своими руками все сделала.

Варвара про себя мрачно подумала, что она тоже сама виновата в том, что сейчас оказалась в таком жутком состоянии, нечего было тогда вообще за руль садиться. Куда помчалась? Зачем? Кому это было надо? Никому!

Но вслух ничего не сказала.

– Почему сама виновата? – спросила Варвара, она видела, что соседка хочет выговориться, да она и сама была не против пообщаться.

Три месяца в четырех стенах, с родней, которая от нее уже устала до припадка, сделали свое дело, Варя перестала разговаривать вообще. Общалась с Машкой или матерью только по делу: дать таблетки, сменить памперс, а здесь новый и вроде бы приятный ей человек.

– Я решила в окно выйти, – с горьким смехом сообщила ей Аня. – Представляешь, какая я дура набитая? Я с пятого этажа (Варя вздрогнула) бросилась вниз, любовь у меня несчастная была, у идиотки. Муж бросил, ушел к молодой, ну, я и…

Варвара оцепенела, ей было искренне жаль Аню, хотя она и сама-то недалеко от нее ушла, тоже виновата в том, что с ней произошло.

«Какие мы, бабы, все-таки дуры, – мрачно размышляла Варвара, – как нам вдолбили в голову, что жизнь без мужика невозможна, нереальна, что ты социальный калека, если у тебя нет мужа или сожителя. Откуда это у нас? Средневековье…»

– И как ты сейчас? – Варвара задала наиглупейший вопрос, неужели не видно, как она сейчас, зачем спрашивать?

– Ну, сама посмотри. – Аня смеялась, а по лицу у нее текли слезы, и Варваре стало жутко. – Полностью парализована, вот, завтра руки попытаются восстановить. А знаешь, что самое главное?

– Что? – с ужасом спросила Варя, она словно со стороны сейчас на себя посмотрела и ей стало не по себе.

– А самое главное, что он виноватым себя не считает! Муж! Он живет себе спокойно у этой шалавы, и все его поддерживают. Теперь все говорят, что у меня с головой не в порядке и что все он правильно сделал, что ушел от меня. Что я больная истеричка, а я такой не была, понимаешь? Мне просто плохо очень было.

– Да разве тогда плохо было? – горько усмехнулась Варвара. – Тогда все было просто замечательно.

– Да, ты совершенно права. Ну, а с тобой что?

– Послезавтра операция, видимо, точно такая же, как и у тебя, будем руки восстанавливать, потом ноги.

– Мне ноги не вернут, – Аня горько усмехнулась, – но и руки это уже много. Сяду в коляску, правда, в ней в нашей квартире не проехать, но все равно найду работу. Сейчас много работы на удаленке, я бухгалтер, я смогу себя прокормить.

– Ты молодец. – Варвара вздохнула. – У меня есть деньги, я квартиру продала, вот думаю, что на них за рубежом меня на ноги поставят. Я пока не представляю, как буду на жизнь зарабатывать, я еще про это не думала, главное, чтобы вернули руки и ноги.

– Да, ты права. Это самое главное. Я, когда смогу снова руками работать, может, даже книгу напишу. Как думаешь?