Страшна, как смерть
Медея: На берегу встретились с братом мы будто бы тайно, никого не было рядом. Апсирт малолетний расспрашивать начал меня, я с ним во всём соглашалась. Вдруг из укрытия вышел Ясон с мечом обнажённым. Я лицо покрывалом прикрыла (делает жест рукой), чтобы не видеть кончину несчастного брата.
Студентка-Медея: Весть о смерти Апсирта быстро достигла б царя, отец мой не стал бы жалеть свою дочь, к чужеземцам примкнувшую. Его корабли бы настигли «Арго», и всех ждала бы лютая смерть.
Медея: Когда царь Ээт нас преследовать начал, я велела тело Апсирта в куски разрубить, разбросать их по морю, чтобы отец долго их собирал для погребения сына. (помолчав) Вот на жертвы какие любовь слепая толкала! Одной любви безумье меня влекло!
Студентка-Медея: Явилась богиня Афина и предрекла, что очиститься нужно от пролитой крови, что сможет волшебница Кирка в этом помочь. На острове Кирки был ритуал совершён: поросёнок молочный, взятый тотчас от сосцов, был зарезан, его кровью Кирка наши руки – руки убийц – оросила. Принесены были дары и молитвы богам, Эриниям прежде всего, чтобы не мстили тем, кто родственную кровь посмел пролить.
Медея: Дальше поплыли, прибыли на остров феаков. Принял нас царь Алкиной, но тут рать колхов поспела, требуя выдать меня и руно золотое. Я заметалась, припала к ногам царицы Ареты, прося о защите. Совета у мужа спросив, царица услышала, что деву-невесту он выдаст, но если она уже замужем, носит под сердцем ребёнка, то не позволит расторгнуть он брачные узы.
Студентка-Медея: Тогда аргонавты наскоро брачное ложе в священной пещере соорудили, приготовили алтарных овец и вино с водою для возлияний бессмертным богам. Ложе покрыли сверкающим ярко руном золотым, чтобы брак возвеличить. Гера сама послала во славу Ясона нимф, чтоб украсили пещеру эту цветами душистыми. С тех пор и носит пещера имя Медеи.
Медея: Начали петь гименей перед брачным покоем. Нет, не в пещере хотелось Ясону брак заключить, а в доме отцовском. И мне бы другого хотелось, но так решила судьба. Жители сёл услыхали о свадьбе и дружно несли нам подарки: барана иль тёлку, амфоры густого вина, одежды, и ткани, и украшенья. Свадьба стала повсюду известна, и Алкиной объявил, что не выдаст Медею отцу, потому что замужней стала она.
Студентка-Медея: Нет, никогда мы не черпаем полной пригόршней усладу: с удовольствием вместе некая горечь приходит. Вот мы остались одни, в наслаждениях близости страстной, но и тогда на меня страх находил: не ведала я, что впереди меня ждёт.
Медея: Если бы знала тогда, что это только начало бедствий моих!..
Студентка отстраняется от Медеи, отходит, становится напротив неё, пристально глядит в её лицо.
Студентка 3-я: Здравствуй, Медея.
Медея кивает.
Теперь тебя я лучше узнала. Спасибо за чары: я стала как будто тобой, глядела, говорила, двигалась, чувствовала – как ты. (помолчав) Мне казалось, что я была влюблена в одного парня, но то, что испытывала ты, мне абсолютно незнакомо. Это как взрыв, как рождение новой вселенной. Значит, вот что такое любовь… Истинная любовь… Она подобна смерти. Она рождение и смерть, она сильнее всего на свете.
Совсем недавно я боялась любви – теперь её я жажду! Один день такой любви – и больше ничего не надо! Скажи, как полюбить так, как ты?
Медея: О дева, не желай того, что сил твоих превыше! Желай лишь то, с чем справиться сумеешь! Как ни сильна я, внучка Гелиоса, бога солнца, всё волшебство моё бессильным стало, когда…
Студентка 3-я: Когда?
Медея: Когда Ясон Медею разлюбил.
Студентка 3-я: Ты говоришь о себе как о чужом человеке.
Медея: Да, та, прежняя Медея, умерла, та невинная счастливая царевна, поклонница Гекаты, дочь Ээта. И новая Медея умерла, любимая жена Ясона. Теперешняя же Медея – опустошённая душа. От прежнего осталась оболочка, а внутри лишь выжженное поле.
Студентка 3-я (желая отвлечь Медею от этих мыслей): Медея, расскажи, как вы приплыли с золотым руном.
Медея: Приплыли мы в Иолк, где правил Пелий, на смерть пославший мешавшего ему Ясона. И, если бы не я, Ясон не смог вернуться. Но коварный дядя отказался трон свой уступить, хотя и обещал. (прищуривает глаза) Тогда он поплатился…
Студентка понимающе кивает.
Чтобы Пелия покарать, к дочерям его я обратилась. (чарующим голосом) Сказала: ваш отец уж стар и слаб, а я могу омолодить его, вернуть ему и красоту, и силу. (обычным голосом) Сначала не поверили они. Тут я взяла ягнёнка, его убила, разрезала на части и бросила в котёл кипящий, после заклинаний ягнёнок ожил. (смеётся) Тут дочери поверили, ножи схватили и бросились к отцу… (хохочет)
Студентка смотрит в ужасе.
Пелия убили, разрезали его и бросили в котёл. И, жадно глядя на сваренные члены, ждали, когда отец их встанет невредимый… Тогда в лицо я дурам рассмеялась. «Отец ваш отнял власть у моего Ясона! Убил его отца, чтоб троном завладеть, а самого Ясона погнал на смерть! А после, когда Ясон руно ему привёз, глумиться начал над моим героем! И вы надеялись, что я скажу спасибо?! Вот плата вам и вашему отцу!»
Пришлось с Ясоном из Иолка нам бежать, приехали в Коринф к царю Креонту. Сначала было всё благополучно. Своё искусство применяла я во благо, и город сей расцвёл, и голод, и болезни его счастливо миновали. Краса моя всё больше расцветала, и многие мужчины в меня влюблялись, и даже царь богов, Зевс всемогущий, пытался разделить со мною ложе, к любви меня склонить.
Студентка 3-я: Вот как! И ты?..
Медея (кокетничая): И я Зевесу отказала.
Студентка 3-я: Хахаха! Так ему и надо! Ну наконец-то получил отпор!
Медея: Я не могла быть грубой и сказала: «О Дий-владыка, громоогненный Кронион, я трепетом полна и изумленьем, что на меня, ничтожную из смертных, ты обратил внимание своё. (прижимает руки к груди, притворяясь очарованной) Как я была бы счастлива, горда тебе ответить искренней любовью! Но сердце моё занято, увы, один Ясон в нём властвует доныне, прости мне эту дерзость, о великий, всемощный наш отец и царь!»
Студентка 3-я: Ахаха! Какая ты молодчина!
Медея: Склонилась низко я, подобострастно, всем существом покорность выражая, и Зевс исчез, как будто не бывало. Вздохнула с облегченьем я. (помолчав) И кто, ты думаешь, тотчас же появился?
Студентка 3-я: Кто-о?
Медея: Ге-ера!
Студентка 3-я: Как же я сама не догадалась!
Медея: Была богиня так довольна моим отказом, что обещала мне бессмертие!
Обе заразительно смеются.
Студентка 3-я: Как ты меня порадовала! Медея, я б хотела поучиться у тебя искусству управления собой, мужчинами, любви искусству.
Медея (помрачнев): О, тогда ошиблась ты. Молись уж лучше Афродите, приноси ей жертвы, пой гимны в честь Киприды – глядишь…
Студентка 3-я (с иронией): Спасибо. На неё я нагляделась. Уж лучше жить своим умом.
Медея: Вот это всего вернее. Хоть ум наш ограничен, но питается лишь тем, что нам самим всего дороже. А как идти против своей природы? Меня вот мудрою считали и колхи, и феаки, коринфяне и прочие народы, но я сама себя всех лучше знаю: мой ум ничто перед моею страстью. Как чувства запылали – где мой разум? Где рассудительность? Одни лишь головешки!
Ну что ж, лет десять так прошло, а кажется – мгновенье, мы жили мирно, родились и двое сыновей у нас. (мрачно) Но счастье не бывает вечным.
Студентка 3-я: Что случилось? Ясон (пауза) тебя разлюбил?
Медея: Боюсь, что никогда и не любил, лишь притворялся.
Студентка удивляется и пугается.
Сначала ради золотого руна на всё согласен был, и чтобы самому спастись, спасти «Арго», товарищей своих. (гордо) Ведь слава аргонавтов жива поныне! Разве это всё могло свершиться без помощи моей? Затем, ведь клятву дал прилюдно, что женится на мне. Как было отступать от клятвы? (резко, почти в отчаянии) Ну, посмотри же на меня, скажи мне: я уродлива? В меня нельзя влюбиться?
Студентка 3-я: Что ты!.. Такая внешность тебе дана, что глаз не отведёшь. Такими чарами владеешь… Такие зелья знаешь… Свет магии лежит (показывает руками) и на лице твоём, и на походке, на взгляде, волосах, одежде – всём. Я видела богинь… И ты на них похожа, только (пауза) ты тёмная богиня.
Медея: Как верно ты читаешь в сердце… (помолчав) И у тебя есть дар.
Студентка смотрит непонимающе.
Сейчас мне трудно уверенно сказать, любил меня Ясон иль нет, ведь я его любила, и счастлива была, и ничего не замечала. И вдруг задумал он жениться!
Студентка 3-я: Что?
Медея: Жениться!
Студентка мотает головой.
Для греков я осталась варварской царевной, не более того. Чтоб власть свою упрочить, Ясон решил жениться на другой – на дочери царя Креонта.
Студентка 3-я: Да как же можно так? Ведь вы женаты!
Медея (делает останавливающий знак правой рукой): Я чужеземка… Кто был мой заступник? Отец, которого я предала… Брат, которого убила… Ясон, которому я истово служила… Теперь Медея не нужна, никто в мою защиту не молвит слова. Закон гостеприимства попран! Теперь меня Креонт прочь гонит из Коринфа! Где десять лет его народ лечила, от голода спасала, от несчастий!
Студентка 3-я (с чувством): Он просто неблагодарная свинья!
Медея (слегка улыбнувшись): Спасибо, милая. Но это следствие всего лишь, а причина… Креонт меня боится, он знает мою силу и понимает ревность отвергнутой Медеи, за дочь свою страшится. Он прав.
Студентка 3-я: Что же, дочь его такая уж красавица?
Медея: При чём здесь это? Обычная девица, но, мужем став её, Ясон со временем царём Коринфа станет. (помолчав) Это его планы. А у меня другие…
Студентка 3-я: И что ты собираешься делать?
Медея: Всего лишь час назад я встретилась с Креонтом, он сразу мне сказал, чтобы пределы Коринфа я покинула, взяла своих детей и удалилась, пока не причинила неисцелимых зол его семье.
Внутри меня кипела злоба на царя, но взор я потушила, пришлось мне роль сыграть несчастной брошенной жены, беспомощной и жалкой. (меняя голос на жалобный) Попросила один лишь день, чтоб жизнь свою устроить, ведь некуда идти Медее бедной… Почти повсюду ей пути закрыты… (с иронией) Смягчился глупец Креонт и дал мне сроку день. (с гневом и воодушевлением, вскидывая голову вверх) Гекатою клянусь, что моей скорбью никто не насладится! Что горек будет им пир свадебный!
У студентки непроизвольно загораются глаза: чувства Медеи влияют на неё.
О бурное сердце менады! Священная клятва в пыли… Никто мной не посмеет пренебречь! Найдутся и красивей, и умней, но кто мой путь сумеет повторить? Отдать отца и брата за любовь? Покинуть край родной, унесть его святыни? Скитаться по морям и островам, спасая аргонавтов и Ясона? Всю жизнь и честь свою я на алтарь любви сложила! И вот она, награда за любовь…
Студентка внимает ей в ужасе.
О, не смотри так, дева, на меня. (ласково) Ведь ты уже Медею знаешь. Не бойся, подойди. Ты мне, изгнаннице, будь в утешенье, будь как сестра, давно утраченная мною. Так тяжело мне, оскорблённой.
Студентка подходит.
Да обними меня за плечи, стань сзади, словно щит.
Девушка становится за Медеей, накрывается её покрывалом, они словно сливаются, становятся одним целым.
Расстались мы с Креонтом, впереди день целый. Как его употребить? Сначала я не знала. Метались мысли ужасные, свирепой местью полнясь. Не знала я, на что решусь, но знала: сердце покажет силу. О бурное сердце менады! Как шторм крушит и ломает скорлупки судов, так и чувства безумного сердца рвут всё, что им дорого было.
Тяжёл мой ум, обиды не терплю, и грозен гнев Медеи. Ясон с Креонтом заодно, он тоже хочет, чтобы я исчезла. Неужели и сыновья не дороги ему?.. Но вскоре нашлась разгадка: мы встретились с Ясоном на дороге. (стонет) Я чуть не выдала себя – так мне хотелось кричать и высказать всё горе и обиды! Но у меня другая цель была: должна была узнать я, что он думает о детях.
Студентка-Медея: Напомнила я всё же про поход и про Колхиду, про то, как рисковала я, идя к дракону, чтоб усыпить его, чтобы Ясон смог золотое руно забрать, как против воли отца пошла, запреты все нарушив, как, наконец, причиной смерти брата младшего я стала…
Медея: А он, глумясь, ответил, что его поход удачен был благодаря (помолчав) Киприде. Что если уж кого благодарить ему, то малыша Эрота, пустившего стрелу Медее в сердце. Медея же сама тут ни при чём.
Студентка-Медея: Глядела на него я и не знала, как можно так жестоко ошибаться в человеке… Его как будто подменили. Ради власти готов он был отречься от всего, чем раньше дорожил.
Медея: Тогда я злобу скрыть кой-как сумела и нежным тихим голосом сказала: «Ясон, жила любовь меж нами, вот плоды любви, то дети наши. Неужели ты и их в изгнание отправишь?» И сыновья приблизились к отцу, и стали доверчиво к нему ласкаться, а он их гладил, и улыбка бродила по лицу его.
Студентка-Медея: Заплакала тут я – Ясон спросил, о чём я плачу. «Как о чём? Ты обещал когда-то возвысить наших сыновей, теперь же обрекаешь на вечные скитанья! О если б мог ты детей с собой оставить!» Эта мысль понравилась Ясону. Он обещал уговорить Креонта и царевну, развеселился даже.
Медея: И поняла тогда я, что дети были дороги ему. Так дороги, что их потеря стала б для него ужаснейшим несчастьем.
Студентка-Медея: Приняв весёлый вид, тогда такую роль тут разыграла: в знак примирения хочу я-де отправить с детьми царевне чудные дары, они достались от Гелиоса, деда моего, – то пеплос дивный и золотая диадема.
Медея: Ясон приятно удивлён был, говорил, что зря я расстаюсь с богатствами такими: они же мне в дороге пригодятся. (усмехается) Расстались мы, я ядом напоила подарки роковые и с детьми передала. О, как ждала я из дворца известий!..
Студентка-Медея: Царевна даров таких не ожидала, сначала не хотела принимать, но вид детей её одушевил, она наряд отравленный надела… И вдруг венец златой на волосах объялся пламенем, сорвать его нельзя – прирос он к телу, уже лица не видно, только кровь, одежда вся в огне, и мясо от костей уж стало отрываться…
Медея: Вошёл тут царь Креонт, увидел свою дочь погибшую и бросился, рыдая, чтобы её оплакать, но только прикоснулся к ней, как труп царевны, точно плющ, обвил царя, и началась борьба ужасная. Креонт подняться хочет, а мертвец его к себе влечёт, царь рвётся прочь, но только от себя куски и клочья мяса отрывает. Вот гаснет, гаснет царь, и дух свой испустил. Погас Креонта род. Свершилось.
Студентка-Медея: То первый акт был мести. Для истинной любви никто не страшен. Безмерно я любила, так неужто вражда моя теперь предел узнает?!
Медея: Я всё разворочу и опрокину, и ярость мщенья не утихнет в душе моей. В одном лишь я найду покой – когда с собою всё, всё в пропасть увлеку. Пусть гибну, но разрушу всё, пусть всё со мной погибнет.
Студентка-Медея: Дерзостный нрав мой кормилице хорошо был известен. Она давно уж боялась, чтобы не навредила я близким. Детям моим говорила: «Душа матери вашей охвачена гневом, дика и горда, и пощады не знает, бегите подальше от злобы её раскалённой, бегите!»
Медея: И прятались дети, не зная, какая ужасная мука глодала мне сердце. О горе! Вы, дети… О будьте вы прокляты вместе с отцом! На милые лица гляжу я, на нежные щёки, глаза и улыбки – а вижу его… А-а-а! Что задумала я?! (смотрит на свои руки) Нет-нет, я мать, я откажусь, я не приму ужасного решенья! Детей возьму с собой!
Студентка-Медея: Вот только… Ясону я не отомстила. Неужли не найду решимости? Свой план забыла?! Иль рождена со слабым сердцем я?! Ну нет, моя рука не дрогнет, не видать врагам моих детей. Теперь я знаю…
Медея: Детей нашла, они уйти хотели, но я их привлекла и стала целовать лицо и руки, порывисты мои движенья были и судорожны, плохо я владела собой… «Дети, дети, – шептала я, – о сладкие объятья и уст отрадное дыханье… Ваше счастье украдено отцом…»
Студентка-Медея: Глядеть на них – такая мука. Раздавлена любовью я своей и ненавистью. Только гнев сильней. О смерть, приди, возьми меня, я ненавижу жизнь, о развяжи её узлы скорее!
Медея: Если кто из богов и слушал бессвязные те речи, то вряд ли мог понять, чего хочу я. Да, я хотела саморазрушенья, желала упасть в ту бездну, откуда нет возврата. Желанье мести, исступленье гнева такую силу дали, что уничтожили любовь, и даже к детям.
Студентка-Медея: Нет, это всё любовь! Сильней всего на свете я любила Ясона, героя своего, весь мир была готова к ногам его сложить, чтоб счастье длилось вечно. И муки совести не истерзали сердце моё – о нет, но каждое мгновенье, что видела Ясона, было счастьем. Делить с ним ложе, быть женой покорной, участвовать во всех делах его и думах, дышать одним дыханьем – вот блаженство. Киприда златая, благодарю тебя за десять сладких лет, прелестная богиня.
Медея: Когда Ясон меня отверг, хоть страшной клятвой был со мною связан, то дико я глядела, не понимая, что случилось. Отчаянье и слёзы, обида, крики, боль и униженье – всё испытала я. Эрот свирепый, зачем моё ты сердце уколол, чтоб так страдала я? Пусть никогда Киприды ужасной не чувствую я больше в сердце, отвергаю грозный и яростный дар Афродиты!
Студентка-Медея (ломая руки): Сам Ясонов дом я вырву с корнем. Пускай изгнание, пусть все детоубийцей меня зовут, безбожницей ужасной – врагу я отомщу, мой враг не посмеётся надо мной. Меня любили – я вдвойне любила, а предали – пусть захлебнутся моею местью. Чем уязвить могу сильней Ясона?..
Медея и Студентка-Медея отходят друг от друга, смотрят с большим пониманием и сочувствием, как заговорщики, и расходятся в противоположные стороны, уходят ненадолго за кулисы. Там слышатся невнятные стенания, крики женщин, плач и крики детей.
Медея и Студентка-Медея медленно выходят из-за кулис, у каждой в руке окровавленный нож. Они кажутся оцепеневшими, идут медленно навстречу друг другу.
Медея (с загадочной улыбкой): Видишь, это просто. Билось дыхание нежное, билась жилка на шейке – взмах, только взмах, одно лишь движенье – и сорван цветок, лежит на земле.
Студентка-Медея (со странным светлым взглядом): Я чувствую теперь освобожденье. Не знала, что это значит – убивать, когда так любишь.
Медея: Любовь в душе так и осталась к детям, теперь она бессмертной станет, как они.
Студентка-Медея: Навечно, навсегда любить их буду, нежных, юных, прелестных, непорочных. Всегда об идеале я мечтала, боялась разочарованья. А можно ль разочароваться в мёртвом?
Сцена заполняется оранжевым светом.
Медея: Теперь я улетаю. Бог Гелиос, мой дед, послал защиту. (делает знак рукой назад) Там колесница с крылатыми драконами, на ней я улечу, чтобы сюда не возвращаться. В ней мальчики мои уже лежат.
Студентка-Медея: Придёт сейчас Ясон и что увидит? (смеётся) Просить он будет хоть в последний раз детей обнять. (смеётся) Как месть сладка!
Медея подходит к Студентке-Медее сзади с улыбкой, обнимает её левой рукой, а правая, держащая нож, смыкается с правой рукой и ножом девушки. Обе стоят, закрыв глаза и умиротворённо улыбаясь. Свет гаснет.
Свет загорается. Студентка уже одна, без ножа, с обычным, немного растерянным выражением лица. Она оглядывается по сторонам.
Студентка 3-я: Что это было? (осматривает свои руки, особенно правую) Я была Медеей… Я нож держала над горлом мальчика… (снова осматривает всю себя, ища пятна крови) Не понимаю. Это мне приснилось? Но разве сны такими яркими бывают? И как такое мне могло присниться? И даже во сне как я могла убийцей стать?!
Ходит быстро по сцене.
Из этого проклятого пространства я выйти не могу, хожу по замкнутому кругу полжизни, ни голода не чувствуя, ни жажды. Быть может, это ад? То есть Аид. Его так древние греки называли. Но там были тени умерших людей. Тогда что это? Какой-то особый мир, в котором я застряла?
Подходит к краю сцены. Садится на пол.
Как устала я. С чего всё началось? (трясёт головой и стонет) Господи, я же читала Гомера, готовилась к занятию, девчонки рядом сидели, болтали, мешали мне. О чём мы говорили? (радостно) О любви! «Дай мне любви, Афродита!» – вот что, я вспомнила!
«Дай мне любви, Афродита, дай мне тех сладких желаний,
Коими ты покоряешь сердца и бессмертных, и смертных…»
Нет крови на руках моих! Я никого не убивала! Я не Медея! Любить хочу без гнева и без мести, без ярости безумной, но с сладкой негой в сердце, и с душой, желаний полной, и с ответною любовью. (вставая на колени и исступлённо молясь невидимой Афродите) Ты всё можешь, о Киприда, ты смягчи скорей суровых, чары пусть твои развеют страх, и злобу, и жестокость, пусть не будет равнодушных, злосердечных, бессердечных. От любви пусть не страдают – утешаются любовью! Чувство это всё объемлет! Души шире распахнутся, все добрей и лучше станут! Я молю тебя, Киприда!
Падает на пол. По сцене разливается неестественный, неземной, странный белесоватый свет, местами туман. Через несколько секунд свет гаснет до полной темноты.
Комната в студенческом общежитии. Три кровати, три тумбочки, стол, на нём лежат книги, тетради, ручки, стоит настольная лампа, она включена. Три девушки лет восемнадцати-девятнадцати сидят за столом, средняя лежит лицом на столе, спит, её соседки по бокам болтают. Сначала слышится невнятный говор со смешками.
Студентка 2-я (с жадным любопытством): И в парке?
Студентка 1-я: И в парке.
Студентка 2-я: И на лестничной площадке?
Студентка 1-я (широко улыбаясь): Ага!
Студентка 2-я: Ну и фантазия!
Студентка 1-я: Какая фантазия! Ка-амедия! Есть с кем, да негде!
Студентка 2-я (про себя): Хорошо хоть, есть с кем.
Студентка 1-я (тянется): Эхх, Макса бы сюда…
Студентка 2-я: Нельзя, тут же общага, вахтёрша не пустит.
Студентка 1-я (пренебрежительно): Да из-за вас нельзя. Вы же первые кудахтать будете.
Студентка 2-я (примирительно): Ну, я-то понимаю, ушла бы куда-нибудь.
Студентка 1-я: Как же, от тебя дождёшься. А эта (показывает пальцем на спящую) тихоня всех сразу сдаст.
Студентка 2-я: Да ладно, чё ты, она просто жизни не понимает.
Студентка 1-я: Скажи уж лучше – тупая.
Студентка 2-я: Ну тупая. И что? Да у нас полмира тупых, и ничего, живут.
Студентка 1-я: Чё-то я устала, и жрать так хочется. (со злостью) А эта тёлка всё спит. (кричит Студентке 3-й) Эй, просыпайся!
Студентка 2-я: И правда. Хоть чаю попить, что ли. (кричит Студентке 3-й) Эй, вставай, слышишь?
Студентка 1-я (тормошит Студентку 3-ю за правое плечо): Просыпайся, Любка!
Студентка 2-я (тормошит Студентку 3-ю за левое плечо): Эй, Любка, вставай давай!
Студентка 3-я медленно поднимает голову, выпрямляется, сидит, погружённая в себя. Её соседки с удивлением смотрят на неё. Студентка 3-я, не глядя на них, с необычным выражением лица, очень сосредоточенная, медленно встаёт, как будто расправляет крылья и вырастает над миром и над собой. Соседки в ужасе смотрят на неё, отстраняясь и опускаясь, словно прячась.
