Книга II. Дар светоходца. Враг Второй Ступени

– Надеюсь, что больше ни в чью в голову это не придёт, – пробормотал дед Егор.

Магистр застыла со скрещёнными на груди руками, и вид у неё был в высшей степени холодный.

– Плутарх, Платон, Аристотель – почти все великие умы увлекались идеей создания идеальных детей от совершенных матерей и отцов. Человечество упорно в своих заблуждениях. Но напомню непреложное правило – и вы даёте эту клятву первой – маг полностью разделяет взгляды Академии. Ваша сила – дар. Но ваше обучение – долг. Если вам не по пути с Академий, вам даётся право заявить отказ.

Соломея сделала многозначительную паузу.

Неофиты будто невзначай покосились на краснощёкого Марика. Тот не сразу заметил их взгляды и, поскольку не понимал причины, сконфуженно пощупал штаны сзади и зачем-то поправил воротник. Кай про себя усмехнулся – успокойся, Марик, хвост не выглядывает. Грива тоже.

…

Магистр окинула взглядом парк и аллеи поблизости, затем, направив указательный палец с длинным как стилет ногтем в небольшую ложбинку меж корней, послала туда фиолетовый луч. На том месте через несколько секунд закипел источник. Ещё через несколько секунд пробился цветок.

– Он прекрасен и неповторим, поскольку задуман Обитающим в неприступном свете. И не требует копирования! Займите деревья.

Студенты, переваривая информацию и нервически переглядываясь, разошлись каждый к своему дереву.

* * *

Кроме групповых занятий на живой природе, с Магистром Силы Соломеей Медвяной неофиты встречались также индивидуально, и расписание для каждого было своим. Эти занятия не были учёбой в обычном смысле слова, они были похожи на посещение мозгоправа или гипнотерапевта. И состояли в коррекции.

Что это означает, никто особенно не понимал, но в Ботсаду Соломея, упоминала о щитах, даваемых неофитам вместе с Арбитрами Состояний. Похоже на то.

Обычно Кай замечал на столе Магистра знакомый сундучок с картотекой, который впервые видел на собеседовании. Оттуда проректор Ю. Л. Небесный доставал их персональные таблички с высеченной эмблемой Золотой лестницы – серебристого цвета пластины размером с небольшую тетрадку. Соломея использовала ряд пирамидок из разных горных пород, некоторые были прозрачные, некоторые гладкие, какие-то – рифлёные. Эти пирамидки при перемещении издавали разные звуки.

Соломея что-то замеряла, усаживая неофита на стул к себе спиной. Каю очень хотелось обернуться и посмотреть, что они показывают, но Соломея менять положение запрещала, просто выполняла свои замеры и длинным, тонким как стилет ногтем ставила отметки на пластине с твоим именем.

Знаки были непонятны, результатов этих упражнений никто не знал.

И только дед Егор заявлял, что с каждым сеансом он сам становится лучше и «скорректированней». И точно не свернёт с пути познания никуда, разве что в соседний бар «Кракатук»…

* * *

В среду фотоники бодрыми рядами прошагали на занятия по Геодезии. Теоретические занятия по Основам Геодезических Измерений проводились в БФА. Но в этот раз двери перед ними не открылись, и фотоники столпились перед аудиторией, запрудив коридоры.

Наконец появился Мастер Карфаген. Никаким Карфагеном он, конечно, не был. Просто сразу, после того как господин Розмаринов представил его Карпом Ришаровичем Афиногеновым, сам преподаватель посоветовал не мучиться и добавил, что отзывается на это имя.

Мастер Афиногенов вид имел совершенно героический. Прекрасно сложен и росл, породистый будто средневековый бронзовый лик, жёсткий подбородок, ровные зубы, серые глаза – мечта портретиста. Рубец на правой щеке аж до шеи, другой на лбу, и не похоже было, что дело в неловком обращении с бритвой. Такой человек, по заявлению деда, мог преподавать только бои на мечах, групповые поединки с топором или конную сходку на копьях.

Муза, как всегда, не спешила с выводами: «Лица нам достаются разные. Внутри не всегда то же что и снаружи. Зато… наверняка от девушек отбоя нет».

Дед покосился на неё:

– Как вы узнаёте?

Муза ответила:

– Вам для этого достаточно острого носа. И чтобы лампочку без лестницы…

Кай с дедом дружно посмотрели на носы друг друга… одинаково прямые и острые. Хорунжий скосил глаза к собственному. И затем – Кай готов был ударить себя по руке за эту глупость – все трое вскинули руку вверх к плафону над головой, одновременно коснулись лампочки и посмотрели на Музу.

Девушки расхохотались.

…

Пробасив приветствия, Карфаген объявил, что с сегодняшнего дня они приступают к практическим занятиям и позвал всех следовать за ним на Полигон.

Они сошли вниз, к первому этажу, незаметно для всех нырнули в нишу за бюстом Бехтерева и, оставив позади несколько поворотов, остановились у двери. Дверь была тяжёлая, в железной оплётке с огромным навесным замком на засове.

Из смежного коридора вынырнула юркая тень. Кай оглянулся, то был Розмаринов.

– Прошу, Мастер, – непривычно тихим голосом проговорил Конкордатор, передавая ключ. Развернувшись и закинув руки за спину, тот удалился. Хотя не удалился, а так и простоял за спиной Кая, невидимой и молчаливой тенью. Кай заметил это только покидая коридор.

Карфаген зачем-то потёр ключ о грудь и ловко снял засовы. За дверью открылось подземелье, и если в нём были ступени, то вели они в кромешную тьму. Мастер похлопал себя по карманам и повернулся к студентам «зажигалка есть?» Зажигалка тут же нашлась, и он поджёг ввинченный в стену факел. Это было неожиданно, но в несколько мгновений с обоих сторон дрожащими на сквозняке всполохами загорелась факельная трасса.

– Прошу за мной, други мои. Смотрим под ноги. Помогаем девушкам, – проговорил Карфаген и двинулся вниз по ступеням.

Фотоники тронулись следом.

Спускались довольно долго. Вскоре они оказались в сумрачном просторном помещении, свет от лестницы за их спинами доставал очень слабо.

Сырой затхлый воздух был наполнен запахами реки. Дрожащий свет факелов, много паутины – всё указывало на то, что они довольно глубоко под землёй.

– Запоминайте направление, чтобы не потеряться в переходах, – звучал за спинами голос Мастера Карфагена.

– Хм-м… А зачем? – прозвучал чей-то насмешливый голос. – Значок всегда выведет, мы уже привыкли с ним,

– Привыкли – отвыкайте, – Карфаген был серьёзен. – Здесь «мёртвая зона». Значок в «кальдере» не работает.

– Почему?

– Из-за настроек «дуги». Это учебный полигон, и ничто не должно менять его параметры. Значок фотоника вас здесь не видит.

– Звучит неплохо… Вспомним молодость, – кивнул Хорунжий и не пойми откуда взявшимся фонариком осветил дальний коридор. – Держитесь меня – не пропадёте.

– Вы уже начинаете зарабатывать баллы, неофит Хорунжий, – прогудел Карфаген и похлопал Русика по плечу. – Но вы в надёжном месте. Построено с умом.

Кай оглядел стены вокруг. Они находились в каменном мешке, никаких признаков естественного освещения или притока свежего воздуха не было. Он опустил взгляд к полу – в полумраке неожиданно ярким зелёным бросились в глаза ошмётки речной травы, смятые сотней ног. Похоже, в толчее никто из студентов этого не заметил. Где-то недалеко от них наверняка выход к реке. Что там рассказывали им в фильме про Университет? Подземная река? Верно где-то здесь.

– Пойдём по воде? – спросил Кай тихо.

– А… вы об этом… Нет. Сейчас точно нет, – усмехнулся Мастер Афиногенов. – Мы уже на месте.

Карфаген снова попросил зажигалку и снова провернул фокус с цепным воспламенением факелов. Здесь, как и на лестнице, лампочки тоже отсутствовали.

Он указал всем на кресла по кругу и пригласил рассаживаться.

Кай с друзьями заняли ряд под стенкой. Помещения больше всего походило на цирк. Самым примечательным в этом огромном цирке был купол. Скошенные потолочные балки сходились в конус, и этот конус поднимался метров на десять выше стен. К центру конуса на чёрных цепях был подвешен тяжёлый кованый обод метра три в диаметре. Он оказался люстрой, которая в конце концов тоже вспыхнула рядами свечей. Глубина за этим светильником уходила в тёмное никуда.