День Нептуна. Пророчество Великой Сказочницы – 2

– Горло еще болит, – ответила она.

– Что-то учишь? – будто невзначай спросила Света, но в голосе слышалось то же заискивание.

Скорость перехода от одной темы к другой подсказывала Марине, что ее здоровье Свету не особо интересовало.

– Да. То есть… повторяю, – она опустила глаза на теорему косинусов, гадая, о чем дальше поведет разговор одноклассница.

– Ой, слушай, Марин, а ты написала теорию к третьему и седьмому билетам? – Света попыталась произнести этот вопрос как первый пришедший в голову, но горевший в глазах интерес свидетельствовал об обратном. Она слегка наклонилась к Марине, сидевшей на скамейке, и огляделась, точно переживала, что кто-то подслушает их. Заметив, что на них смотрят соученицы, она поджала губы, бросила на них холодный взгляд, а потом развернулась обратно к Марине и тут же сменила гримасу на более доброжелательную.

– Написала, – Марина посмотрела на нее снизу вверх, не веря, что сейчас идеальная-супер-мега-Светлана попросит у нее конспект.

Сохраняя присущее ей высокомерие, но все-таки немного прогнувшись, Света сказала:

– Ты не могла бы дать мне тетрадь на пару минут?

«Ничего себе! Это розыгрыш?» – Марине хотелось издевательски рассмеяться.

– Ты не написала теорию? – в голосе зазвучал глумливый оттенок.

– Нет-нет, я всё написала, – затараторила Света, пока никто не успел подумать, что в ней что-то не идеально. – Третий и седьмой билеты я писала на отдельных листах, – выдумывание отмазки на ходу было заметно невооруженным глазом, – и, наверно, они выпали из тетради, – она завершила объяснение демонстрацией идеально ровных белых зубов, которыми она гордилась и хвасталась при каждом удобном случае.

– А, вот как, – уголок рта дернулся в улыбке, но Марина приложила усилия, чтобы не позволить ей отобразиться на лице.

– Я недолго – две минуты, и верну тетрадь!

– У других ты не спрашивала? Сразу ко мне подошла?

Глаза Светланы забегали, но через секунду она собралась и выдала ответ:

– Я подошла, чтобы поинтересоваться твоим самочувствием… и заодно решила узнать насчет теории.

Королеву Маринии забавляло несвойственное Свете угодничание и она догадывалась, почему Света подошла к ней. Даже если Марина кому-то расскажет, что поделилась конспектом, никто не воспримет всерьез слова психически нездорового человека.

– Я раньше не замечала, что ты так заботлива, – она фальшиво улыбнулась.

– У меня год назад была ангина. Очень неприятная штука. Горло болело настолько сильно, что я почти ничего не ела, – откровенничала Света, поглядывая на тетрадь в Марининых руках.

– Ну, держи, – Марина протянула конспект и поднялась. А Света сделала то, что всегда делала в ее присутствии – выпрямилась.

– Спасибо большое, я – твоя должница, – демонстрация зубов продолжалась, но теперь староста глядела на Марину снизу вверх.

Прихватив тетрадь, Света развернулась и начала удаляться. Королева Маринии смотрела ей вслед, как вдруг в голове прозвучала фраза, сказанная голосом Светы: «Эта тупица сколько бы ни учила, больше тройки не получит, а мне при любом раскладе поставить ниже пятерки не посмеют».

Поняв, что прочитала ее мысль, Марина замерла с каменным лицом. Потом она прищурила глаза. А затем ее лицо исказила ненависть.

«Получила мою тетрадь и едва ли не лезла обниматься, как старая подруга, а на самом деле – вот как, – она сверлила спину одноклассницы взглядом, полным обиды и отвращения. – Значит, говоришь, не посмеют тебе ниже пятерки поставить? Ну-ну!»

Все еще пыжась и обдумывая план мести, она метнулась в сторону, потом вернулась на место, обвела свирепым взглядом присутствующих, села, снова провела глазами по холлу и остановила их на одном человеке. Саша Невадов с непонимающей ухмылкой наблюдал за нервничающей девочкой из параллельного класса. Встретившись с ним взглядом, Марина резко отвела глаза, но, подумав, что это выглядело глупо, посмотрела на него. Улыбнулась. И ее сразу посетила другая мысль: «Зачем я ему улыбаюсь? Он может подумать, что это не просто так».

Улыбка исчезла, Марина вновь отвела взгляд. Следующая мысль: «Получается слишком застенчиво!» Голубые глаза опять посмотрели на Александра, который не знал, чем вызван бегающий взгляд подруги по учебе.

«Нет, не надо пялиться!» – глаза Марины устремились в пол, а щеки вспыхнули.

«Представляю, как это смотрелось! Откуда взялась эта зубрила со своими билетами! Если бы она не подошла…» – она не отводила взгляда от напольного покрытия. Так бы она и рассматривала узор на виниловой плитке, стараясь не пропустить ни одного ромбика, если бы рядом не появились две ноги в мужских сандалиях.

– Привет! Вечером будешь у нас?

Услышав голос Невадова, Марина сначала прекратила дышать, а потом сделала глубокий вдох и подняла глаза. Судорожно соображая, о чем он спросил, она решила поправить прическу, но волосы были собраны в хвост, и поправлять было нечего.

– Привет, – она неуверенно улыбнулась и снова задержала дыхание.

– У нас новоселье сегодня. Ты будешь? – Саша улыбался более смело.

– Мама говорила, но я вряд ли приеду, – она коснулась горла. – У меня ангина, не хочу быть разносчиком инфекции.

– Правда? Как для больной выглядишь отлично.

«О, боги, Невадов сделал мне комплимент!»

После такой любезности Марина немного осмелела и подумала, что лучше встать со скамьи и быть ближе к собеседнику.

– Я почти вылечилась, но еще не до конца. Мама точно будет против, чтобы я ехала с ними.

– Я не врач, но могу сказать твоей маме, что румянец у тебя как у здорового человека, а значит, ты можешь поехать.

«Мой румянец от твоего присутствия», – про себя сказала Марина.

– Или, может… ты не хочешь ехать, потому что с этим домом связаны неприятные воспоминания? – карие глаза неотрывно смотрели в голубые.

– Нет, – замотала головой Марина, – в этом доме я провела если не лучшие, то очень хорошие дни своей жизни.

– Твое погрустневшее лицо говорит об ином.

– Оно погрустнело не от плохих воспоминаний, – она отвела взгляд.

– Оно погрустнело от хороших воспоминаний о человеке, с которым ты провела лучшие дни своей жизни в этом доме? – Саша пытался поймать ее ускользающий взгляд.

«И от плохих догадок», – молча сказала Марина.

– Когда человека уже нет в живых, даже хорошие воспоминания о нем могут нагонять печаль, – произнесла она.

– Это да. Так ты будешь?

Она сначала замялась, потом расправила плечи, посмотрела прямо в глаза оппоненту и с самоуверенным прищуром сказала:

– Мне кажется или ты очень хочешь видеть меня там?

Саша подыграл и с такой же искусственной самоуверенностью произнес: