Они среди нас

Натали с изумлением наблюдала сцену из гостиной. Вмешиваться она не решилась, между ней и Джухи и так повисло невесть откуда взявшееся напряжение. Натали понимала, что причиной дурного настроения Джухи, вероятно, является она. И убедилась в этом за ужином, когда жена Раджи, посмотрев на Натали, абстрактно сказала:

– Некоторые что хотят, то и творят, считают себя очень умными.

Никто за столом не обратил внимания на реплику Джухи, однако та продолжала сверлить Натали взглядом. Стараясь удержаться от ответного замечания, Натали закончила ужинать, не проронив ни слова. Нападки Джухи задели ее. Она старалась улучшить пространство вокруг, сделать его удобным, как дома, в России. Натали все делала с душой, хотела домашнего очага, тепла. Пыталась со всеми вести себя тактично и мило. Но, оказалось, не все хотят дружбы.

Перед сном Викрам поинтересовался у жены, почему она вдруг притихла.

– Милый, Джухи…

– Серьезно, опять? – Викрам усмехнулся. – Натали, теперь вы родня. Вам лучше наладить отношения.

Натали негодующе посмотрела на мужа.

– Так разве я не пытаюсь?

– Ладно-ладно, не хочу развивать эту тему.

Викрам поцеловал Натали и лег спать. А та с грустью вспоминала своих подруг, как они встречались в кафе, веселились, разговаривали обо всем. Здесь, в Индии, жизнь Натали крутилась вокруг дома и работы, заводить друзей негде и некогда. Разве что иногда появляются пациентки, с которыми можно хотя бы перекинуться парой слов.

В Индии не принято ходить к соседям в гости, к подругам, приглашать кого-то домой. Такую роскошь могли позволить себе только мужчины. Они уединялись в комнате, предназначенной для встреч, выпивали, общались. Гостей звали только на свадьбу, день рождения. Но были еще и многие другие, национальные и религиозные праздники. Натали с нетерпением ждала хотя бы одного праздника – они, как заверял Викрам, всегда проходят ярко и весело. Тогда приглашенными оказывались по сто и больше человек.

По правилам, все начинается с трапезы. Обилие индийской еды, алкоголь, но никаких попоек, как это, к сожалению, часто встречается в России. Индийцы если и выпивают, то мало, а довести себя до алкогольного опьянения считается неприемлемым. После трапезы – танцы. Индию можно назвать самой танцевальной страной. Как-то раз, смотря с Викрамом один из индийский фильмов, Натали спросила, почему в его стране все танцуют. Викрам улыбнулся и ответил, что танец для них – язык общения. Каждое танцевальное движение означает что-то: мысль, чувство или целую историю. Учитывая яркие цветные одежды, танцы проходят невероятно красочно. В Индии мужчины более активны в танцах, чем в России.

«Вот бы поучаствовать в одном из таких праздников! Я бы даже научилась танцевать. Может, Джухи станет ко мне терпимее, когда увидит, как нелепо я двигаюсь», – хихикнула про себя Натали. Грустные мысли покинули ее, и она представляла, как танцует в великолепном шелковом сари со своим мужем.

Еще одной обязанностью, которую Натали пришлось взвалить на свои плечи, стал уход за Халимой – больной мамой мужа. Джухи в комнате свекрови почти не появлялась. «Вы же все врачи, лучше меня знаете, что ей нужно», – любила приговаривать она. Когда-то Халима была пышущей здоровьем женщиной, умной, доброй и мудрой. Смерть любимого мужа подкосила ее, вскоре Халиму сразил инсульт. Халима страдала и большую часть времени предпочитала спать, но, открывая глаза и видя Натали, пыталась улыбаться, в ее глазах читалась любовь к иноземной невестке. Через год после приезда сына она умерла. Изматывающим делом стало меньше, однако Натали успела прикипеть к Халиме, пусть даже та не сказала ей ни единого связного слова.

Джухи с дочерями обмыли иссохшее тело Халимы священной водой, умастили благовониями, одели в новую белоснежную одежду из хлопка. После Викрам и Раджи перенесли тело на носилки, обложили цветами. В каждую ладонь Халимы вложили монеты, в рот положили рис. «Дабы душа напиталась», – пояснил Викрам со слезами на глазах. Вся семья и приглашенные родственники облачились в белые одежды. Затем тело возложили на метровый костер, прикрыли хворостом, после чего Раджи на правах старшего сына пять раз обошел вокруг костра и зажег его, произнося гимн. В огонь подбросили семь поленьев сандалового дерева, влили очищенное топленое масло и ароматические эссенции – жертвоприношение богу огня. Натали знала, что индийцы верят в перерождение души, и когда языки пламени обхватили тело Халимы, она изо всех сил старалась тоже в это поверить.

Время шло, Натали все острее ощущала недостаток общения с другими людьми. Дома, в Санкт-Петербурге, к ней могла соседка забежать, бывшие однокурсники, родственники, подруги. Здесь же все было по-другому.

Викрам оставался нежен и внимателен к своей жене, хотя родина и повлияла на него, сделав более собранным, менее пылким. Они много разговаривали дома, на работе, а когда Викраму приходилось уезжать в соседний город по делам, то созванивались, обсуждали разные темы, рассказывали друг другу, как проходит их день. Раджи, глядя на них, поражался, о чем можно так долго говорить, если виделись утром. Джухи только многозначительно хмыкала, явно не одобряя такое поведение.

Зимой Натали с нетерпением ждала Нового года. Поначалу она пыталась соблюдать все русские праздники. И пусть в Индии зима, как в России лето, но Новый год для Натали был очень важным событием. Дома всегда отмечали весело: приходили родственники, соседи, в шумной и веселой компании провожали старый год, праздновали наступление нового, затем обменивались подарками.

Натали купила елку в горшке, украсила ее вместе с сыном, развесила гирлянды. Маленький Виджи с восхищением смотрел на яркие елочные игрушки в виде зверушек и сосулек, вертел их в пальчиках, вдыхал хвойный запах, а после вместе с мамой написал письмо Деду Морозу.

31 декабря Натали приготовила салат оливье, запекла мясо. В полночь собрались в столовой, открыли шампанское и слушали запись поздравления президента России. Загадав желание под бой курантов, Натали подарила всем подарки и радовалась, как ребенок.

Следующей зимой семья Раджи не стала отмечать Новый год с Викрамом, Натали и Виджи, сославшись на усталость. В Индии Новый год не принято праздновать, потому они не придавали ему большого значения.

– Давай поедем в Россию и там встретим праздник. Представляешь, как будет весело? – уверяла супруга Натали. Викрам кивал, но уезжать из Индии не хотел.

В предновогоднюю ночь Натали вспоминала Новый год, когда ей было девять. Письмо Деду Морозу она отправила заранее и с нетерпением ждала подарок. Папа купил очень высокую елку, до потолка, ее даже пришлось слегка укорачивать. Наряжали целый вечер. Натали с любовью восстанавливала в памяти эти гирлянды, игрушки из разноцветного стекла, новогодний дождь и ярко-красную звезду на зеленой макушке. Места внизу под раскидистыми ветвями было много, так что Натали с братом решили в ту ночь не спать – ждать Деда Мороза. Конечно же они уснули, а когда проснулись 1 января, пулей побежали смотреть, что же приготовлено им под елкой. Подарок с именем Натали оказался больше остальных. Она в восторге разматывала обертку, вытаскивая на свет самую чудесную в мире куклу размером почти с нее саму. Девочка взяла ее за руку, немного потянула, и та шагнула вперед. На коробке большими буквами было написано имя: Лида. Натали закружила ее по залу. Она никак не могла нарадоваться. Такая кукла – большая редкость, и где родители сумели ее купить, Натали не знала даже по прошествии многих лет. Атмосфера волшебства, подкрепленная запахом мандаринов и вкусом оливье навсегда врезалась ей в память, превратив Новый год в самый лучший и долгожданный праздник.

– Мама, поехали в Россию, – голос Виджи вырвал Натали из воспоминаний. Сын чувствовал, что мама расстроена.

Натали обняла его за плечи, прижала к себе.

– Слишком поздно, сынок, Новый год уже наступает, – грустно ответила Натали, гладя Виджи по голове.

– Но праздник продолжается, мы все вместе, а это главное! – жизнерадостно воскликнул Викрам. Он подошел к жене и сыну, обнял их.

Натали улыбнулась.

– Я вас очень люблю, – сказала она.

– И мы тебя, – подхватили Викрам и Виджи.

Глава 4. Валентина

Валентина хорошо помнила первую встречу возлюбленного с ее родителями. Мама, Ольга Львовна, с самого утра была как на иголках. То вдруг принималась вытирать несуществующую пыль с телевизора, то бежала к холодильнику проверить, сварен ли суп, хотя приготовила его вчера, то отчитывала брата Валентины Макса за слишком громкую музыку. В перерывах между суетливой беготней Ольга Львовна причитала, обращаясь к мужу:

– Не понимаю, ну почему Валюше из наших мальчиков никто не приглянулся? Ну чем он лучше? Увезет ее от нас, помяни мое слово, увезет!

Владимир Иванович успокаивал жену, призывая вспомнить их молодость, когда совсем еще юная Ольга Львовна, его дорогая Олечка, прыгала с балкона первого этажа, чтобы родители не заметили, как она ходит с ним гулять.

– Оль, Валюша у нас девушка воспитанная, но любовь – она такая… Запретим – сама ведь сбежит. Ты успокойся, а то скоро кавалер придет.

Усмехнувшись, он наблюдал, как Ольга Львовна торопливо прошла на кухню вновь проверять суп. Папа Валентины был главой семьи, но еще и руководителем на работе. Он привык спокойно обдумывать ситуацию. Между ним и дочерью всегда существовала невидимая нить, особое взаимопонимание. В детстве Валюша любила прибежать перед сном к папе и, пока он пил чай, делиться с ним наблюдениями за прошедший день.

Чем старше становилась Валя, тем серьезнее и сложнее были ее переживания, вопросы. Порой Владимир Иванович терялся, не зная, как ответить. А иногда и сам делился с дочерью идеями и мыслями. Если с Максом он все больше что-то руками делал, конструкторы собирал, модели мастерил, чинил что-нибудь, то с Валей он любил именно разговаривать, слушать.

Владимир Иванович был мудрым человеком, он понимал, что дочь уже выросла, рано или поздно все равно придется ее отпустить. Но избранника Валентины все же собирался изучить как следует: он хотел, чтобы дочь его была счастлива, а не страдала из-за неправильного выбора.

Омар приехал к родителям Валентины вовремя, с букетом лилий – любимых цветов Ольги Львовны, в белоснежной, но слегка помятой рубашке, купленной на последние деньги.

От волнения Омар чуть было не подал букет брату Валентины, но Валя нежно тронула его за плечо, вовремя остановив.

– Не переживай, все будет хорошо, – шепнула она ему. Ее тронуло, что Омар так разволновался. Ольга Львовна, судя по всему, тоже растрогалась.

– Извините… – начал Омар. – Здравствуйте. Меня зовут Омар. Ваша дочь и сестра, – он кивнул Максу, – замечательная девушка. Я рад с вами познакомиться.

Макс, усмехнувшись, протянул ему руку, и Омар неуверенно ее пожал.

– Ну, здравствуйте, Омар, – поздоровался Владимир Иванович, тоже протягивая руку. Пальцы Омара неприятно хрустнули от крепкого рукопожатия. – Проходите, раздевайтесь.

Валентина предупредила родных, что Омар пока только учит русский язык и может не понимать некоторых слов, но Ольга Львовна прекрасно знала английский, так что спустя полчаса уже вовсю болтала с будущим зятем, громко хохоча над его рассказами о первом приезде в Россию.

Владимир Иванович внимательно наблюдал за Омаром, в особенности за тем, как он ведет себя с Валей. Молодые светились от счастья. Казалось, глядя на Валентину, Омар тут же забывал, что хотел сказать, и просто смотрел в ее глаза, не желая отрываться. Валя всегда была романтичной натурой, так что окрыленности дочери Владимир Иванович не удивлялся. А та порхала над Омаром, словно пчелка, стараясь показать себя прирожденной хранительницей очага.

В целом Владимир Иванович с одобрением отнесся к выбору Валентины, но все же что-то его сбивало. Омар показал себя интеллигентным молодым человеком, амбициозным, любознательным, приятным в общении, хоть и немного скованным.

– А какие у вас планы, Омар, на дальнейшую жизнь? – спросила, хитро улыбнувшись, Ольга Львовна.

Омар переглянулся с Валентиной и, смущаясь, сказал:

– Я хочу жениться на вашей дочери, она говорила вам, я знаю. – Валентина покраснела, безуспешно стараясь скрыть волнение. – Потом мы будем жить здесь, в Санкт-Петербурге. Нам надо получить образование, устроиться на работу. А когда получится, обязательно съездим в Ливан. Там моя семья, я собираюсь познакомить родителей со своей невестой.