Память сердца
И хотя Маша этой осенью только пошла в первый класс, она уже умела читать и считать до сорока, (больше просто не было пальцев на ее с мамой руках и ногах). Во всем, не исключая и рисования, она предпочитала краткость и выразительность. И если крыло ангела состояло из трех перьев, то этого уже было много, согласно маминой шутке:
«Один… два…. три… – много!»
И вдруг, в какой-то момент, несколько ангелов самых смелых и непоседливых, ожив, вспорхнули с листа бумаги. Замирая от восторга, девочка следила за ними.
Постепенно их полупрозрачные фигурки с белыми, переливающимися всеми цветами радуги, крыльями заполнили пространство комнаты. Ко всему прочему эти удивительные существа, летая, пели. Но слов этой песни девочка не могла разобрать. Ей казалось, что пели они: «ла-ла-ла…»
При этом каждый звук песенки рождал в воздухе цветную искорку. Вскоре этих искорок в комнате стало так много, что из них составилась радуга. Но прекрасные ангелы все летали и пели. И их голоса рождали новые и новые разноцветные искры.
Теперь в комнате уже была не одна и даже не две радуги. Их было так много, что Маша даже не пыталась их сосчитать.
И вдруг…
Два ангела подлетели к ней. У каждого из них была в руках радуга в форме крыла. Мгновенно прикрепив-примотав их к ее плечам, они взяли ее за руки. И вот Маша уже летает под потолком комнаты, распевая вместе с ними радостную песенку…
– Что внученька, выспалась?! – ласково погладив девочку по руке, разбудил ее дедушка. – Просыпайся! Уже – половина пятого… Скоро твоя мама с работы придет, будет волноваться…
– Как половина пятого? Я что, два часа спала?! – не поверила Маша.
– А что, не похоже?! – улыбнулся дедушка.
– Всего только две минутки… Я даже толком рассмотреть их не успела… – ответила Маша с сожалением.
– Кого их?! – переспросил дедушка.
– Ангелов… Они летали и пели: ла-ла-ла… – начала рассказывать девочка.
– Наверное: ал-ли-луй-я… – уточнил дедушка.
– Наверное… – согласилась Маша.
– И много их было? – поинтересовался дедушка.
– Полная комната. И песня их превращалась в радугу… Знаешь, дедушка, они мне сделали крылья, и я летала! – не удержавшись, похвасталась Маша.
– И все это длилось две минуточки?! – снова улыбнувшись, переспросил дедушка-волшебник.
– Конечно! – не сомневаясь, ответила девочка. – У меня на физкультуре руки за три минуты устают, когда ими нужно махать, будто мельница. А тут – крылья! Они бы так за два часа устали, что и рассыпались…
– Вот как! – удивился дедушка и почему-то строго посмотрел на часы-подсолнух.
И тогда Маша поняла: все дело в часах. Эти удивительные часы могли сжимать и растягивать время.
Благодарно на них посмотрев и мысленно сказав им «спасибо», она поцеловала дедушку-волшебника на прощание и поспешила домой, чтобы не расстроить маму.
Глава 6, прогулочная
Кто сделал ветер
Когда у дедушки-волшебника-врача выдавались свободные полчаса между приемом пациентов, он провожал Машу на троллейбусную остановку. Но случалось такое нечасто…
Обычно они шли по протоптанной дорожке среди длинноногих сосен, окруженных кустами шиповника и ежевики, вперемежку с тонкими рябинками и лохматыми кленами. Часто во время таких прогулок дедушка рассказывал Маше что-нибудь интересное. Вот и сегодня она шла рядом с ним, боясь проронить слово, ожидая, когда же он начнет свой рассказ, но дедушка молчал. Подняв с земли веточку с разноцветными кленовыми листьями, он шел, разглядывая их, и улыбаясь.
– Посмотри, Машенька, как прекрасны эти осенние листья, как они неповторимы, не похожи один на другой…
– Да-а-а… – почему-то неуверенно подтвердила девочка.
– И деревья разные. Даже деревья одной породы никогда не повторяют друг друга. Погляди, все сосны похожи друг на друга и, все-таки, они разные. И все птицы разные, только мы их пока не научились различать, если они из одной стаи, например, воробьев или ворон.
– И все облака разные, – гордясь своей находчивостью, подсказала Маша дедушке.
– Конечно, разные, – весело подхватил дедушка.
И тут же спросил ее:
– А знаешь, почему?!
– Почему? – переспросила Маша, ожидая, объяснения.
Но дедушка, хитро посмеиваясь, молчал, ожидая ее ответа.
– Облака… потому такие… – начала придумывать Маша. – Потому… что ветер дует то сильнее, то слабее, то сверху, то сбоку… Вот и лохматит их по-разному.
– Ну, хорошо… – улыбнулся такому ответу дедушка. – А ветер почему такой непостоянный? Дул бы в одну сторону и все.
– Характер у него такой… непостоянный, как у малыша. Только-только смеялся и вдруг плачет. А потом опять смеется…
– Почему же у него характер такой?! – продолжал упорно выспрашивать ее дедушка.
– От воспитания, – нашлась Маша. – Папа строгий, а мама все разрешала…
– Интересно-интересно! А, кто же у него – папаша?! – заулыбался дедушка, задав такой коварный вопрос.
Тут Машина фантазия иссякла, и она угрюмо буркнула:
– Не знаю…
– Итак, спрашивается вопрос, – улыбаясь, продолжал дедушка. – Кто сделал ветер, небо, деревья?! Ты, конечно, знаешь, что сосны растут из шишек. Но тогда, кто сделал первую шишку? Откуда она взялась? С неба упала?! – будто не зная ответа, спросил он.
– С неба?! – рассмеялась Маша в ответ, представив, как шишки дождем сыплются с неба.
– И мне смешно, – улыбаясь, начал свой рассказ дедушка. – А есть люди, которые пытаются доказать, что некоторым рыбам надоело плавать и они выползли(!) из воды и научились ползать, как ящерицы. А некоторые особо прыгучие ящерицы даже научились летать! Но это не все… Дальше некоторые ящерицы научились лазать по деревьям и обросли шерстью, превратившись в обезьян. Затем нескольким обезьянам надоело висеть на деревьях и ходить на четырех лапах, и они стали учиться ходить на двух, при этом, потеряв в скорости и устойчивости. Иначе бы все они бегали на двух ногах, как страусы или кенгуру…
– Дедушка, я не хочу «происходить» от обезьяны. Я их в зоопарке видела. Мне больше медведь понравился…
– И я не хочу от обезьяны, – поддержал ее дедушка. – Бог создал этот мир и все в нем сотворил: сначала деревья и травы, потом рыб, ящериц и птиц, и, наконец, зверей. А потом и первых людей сотворил-сделал…
– А как Бог их сделал?! Слепил и оживил?! – допытывалась девочка.
– Возможно, но как Бог первых людей сотворил никто не видел… И как все остальное… Это – великая тайна, – ответил задумчиво дедушка.
– Почему тайна? – не унималась Маша.
– Потому, что узнав, как можно сотворить дерево, землю, зверей, люди начнут делать все это в неразумном количестве. В мире возникнет путаница, неразбериха. Например, если бы у нас было двадцать четыре солнца, и каждый час одно солнце всходило, а другое бы заходило. Тогда никогда не было бы ночи…
– Как хорошо! – обрадовалась девочка. – Тогда можно было бы никогда не ложиться спать.
– А если бы появилось сразу тысячу солнц и они заполнили все небо как мячики?! И стало бы нестерпимо жарко…
– Ну, тогда было бы плохо… – согласилась она.
– Вот и тебе понятно, что во всем в мире должен быть порядок, иерархия. Это значит, кто-то – старший, а кто-то – младший. И старшего надо слушаться, как дети родителей. Самый старший в мире – Бог. Чтобы люди знали, что хорошо и что плохо, Он написал для нас на большой каменной книге десять законов, заповедей, которые через своего пророка Моисея, святого человека, передал нам, чтобы мы их знали и исполняли.
– Это как законы светофора: на красный – стой, на зеленый – иди?! – попыталась рассуждать по-взрослому Маша.
– Похоже. Только этих основных законов десять, столько же, как пальцев на наших руках. Наверное, чтобы было удобнее заповеди запомнить, – в тон ей ответил дедушка. – И законы эти очень просты: Не убей. Не укради. Не обманывай. Уважай и слушайся родителей. Люби Бога…
– А как любить Бога?! Я Его никогда не видела. Только на картинках…
– Старайся не огорчать Его своими плохими поступками. Помни, что Бог все видит, слышит и знает. А говорить с Богом можно словами молитвы, обращаясь к Нему «Отче наш»… Я дам тебе текст этой молитвы, – пообещал дедушка и, увидев подъезжающий троллейбус, поднял девочку с земли и поставил на его нижнюю ступеньку, а когда Маша поехала, помахал ей рукой.
Глава 7, задумчивая
Куклы-дочки
Хотя Маша и пошла в школу, но она, по-прежнему, очень любила играть в куклы-дочки. Даже в школу брала свою куклу Малышку, размером с ладошку. Ее Малышка была совсем маленьким младенцем, поэтому она спала в Машином карманчике, пока шли уроки.
Девочка только время от времени заглядывала в него, проверяя, как там спит ее «дочка», не размоталось ли ее одеяльце, удобно ли ей?! Дома девочку ждали еще три «дочки»: Таня, Катя и Соня.
Таня была самая большая и старшая среди них. По праву старшей она следила за младшими сестрами, чтобы они были опрятными и аккуратными, чтобы не шалили и не мешали Маше готовить уроки. У нее были две светлые косички с синими ленточками и строгое синее платье.
Катя была самая маленькая из них. Ее темную косу украшал алая ленточка, а сама она была одета в красное платье в белый горошек. И, поскольку Катя ростом была невелика, то помещалась и в кузове грузовой машины, и в вагоне детской железной дороги, и даже на палубе корабля-катера, поэтому она очень любила путешествовать и почти не бывала дома.
Третью «дочку» звали Соня. Она была у Маши самая любимая. Ростом чуть поменьше Тани, но и не такая маленькая, как Катя. У нее были короткие, но очень густые золотисто-рыжие волосы и небесно-голубые глаза, которые сами закрывались, если ее положить, и сами открывались, если ее посадить или поставить. На Соне было очень красивое белое капроновое платье на белой подкладке и белые туфельки. А главное, только она одна умела говорить «мама». Как же ее не любить больше всех?!
Дедушку Маша тоже очень любила. Вот и решила показать ему свою любимую «дочку».
– Ах, какая красавица! – восторженно воскликнул он, увидев куклу.
– Да, настоящая красавица! Это – моя любимая «дочка» – Соня.
– А сколько их у тебя?!
– Четыре… Таня, Катя, Соня и Малышка…
– И ты о них заботишься? Рассказываешь им, как надо вести себя на улице, когда и на какой свет переходишь дорогу, уступать ли старшим место в троллейбусе? – поинтересовался дедушка.
– Конечно, я им все-все рассказываю, как настоящая мама…
– А твои «дочки» никогда не балуются, не шалят? Всегда ведут себя хорошо?! – продолжал вопрошать дедушка.
– Хорошо… – не задумываясь, ответила Маша и стала укладывать спать куклу Соню, как ей казалось, очень уставшую после долгой дороги к дедушке.
Девочка положила ее на кресло, рядом с собой, заботливо укрыв маленьким кукольным одеяльцем, которое взяла из дому.
– А что ты говоришь обычно своей дочке перед сном?! – снова полюбопытствовал дедушка.
– Спокойной ночи, приятных снов! – сказала Маша с улыбкой.
– И все?! – удивился дедушка.
– Да, мама так говорит мне перед сном, – уточнила Маша.
– А можно еще сказать: «Господи, спаси и сохрани». И перекрестить, – и дедушка показал Маше как это делать.
– Зачем?! – удивилась девочка.
– Родители читают молитвы «Отче наш», «Богородице, Дево радуйся», «Ангелу-хранителю» над своими маленькими детьми перед сном и совершают над ними крестное знамение, чтобы оградить от всякой злой, нечистой силы, чтобы детям спалось хорошо и спокойно, – ответил дедушка и тут же перехватил у Маши эстафету по вопросам:
– Машенька, ты в церковь ходишь? Креститься умеешь?!
– В церковь мы несколько раз с мамой заходили, свечки ставили. Мама там быстро-быстро передо мной рукой махала, будто дым от свечей отгоняла… – начала припоминать девочка.
– Она, наверное, тебя крестила?.. – сложив пальцы щепотью, дедушка показал, как это делается.
Маша повторила за ним.
– Ты, наверное, и давно не причащалась, – посетовал он.
– Я даже и не знаю, что это такое, – заметила девочка.
– Каждый человек, даже ребенок, совершает в своей жизни не только хорошие поступки, но и плохие. Например, кому-то соврал, кого-то меньшего обидел, или маму не послушал и обманул.
– И я маму обманываю. Говорю, что всю кашу съела, а сама выкладываю ее обратно в кастрюлю, – вспомнила девочка.
– Нехорошо… Обман – это грех, а грех – это такой поступок в котором должно каяться и стараться больше так не делать…
– И я стараюсь, но овсянка такая невкусная! А мама говорит: полезная!
– Машенька, до семи лет дети причащаются без исповеди, значит, не рассказывают свои грехи в церкви священнику, обещая так больше не делать… Они еще очень маленькие и потому невинные, еще не могут понимать, что «хорошо» и что «плохо»…
– А мне в августе семь лет исполнилось! – похвасталась Маша.
– Да ты у нас уже совсем большая! – обрадовался дедушка. – Вот тебе и надо рассказать о своих плохих поступках, раскаяться и причаститься…
– Как причаститься?!
– Сложить руки на груди крестом, правую руку сверху. Спокойно и осторожно подойти к Чаше, которую держит священник в руке, открыть рот и принять, с ложечки то, что он даст. И еще взять и скушать кусочек хлеба-просфоры…
– Как интересно! – обрадовалась Маша, – приду домой и скажу маме.
– Скажи, обязательно скажи! И маме твоей хорошо бы исповедаться и причаститься…
– Хорошо и маме… – как эхо повторила девочка. Но, посмотрев на часы, спохватилась:
– Ой! сколько времени! Домой пора. Надо Соню будить…
Глава 8, немного грустная и радостная одновременно
День рождения дедушки
Разбитые коленки Машу никогда особенно не огорчали. Конечно, больно немного, если мама йодом смазывает, щиплет до слез, но что делать?! Дороги и площадки в городе не такие гладкие, как стол, а с бугорками и ямками, да еще с камнями и корягами. И все это почему-то лезет под ноги, особенно, когда торопишься.
В тот день Маша снова очень спешила. Еще бы! Дедушка-волшебник пригласил ее, первоклашку(!), на свой взрослый день рождения. Такого в ее жизни еще не было. Обычно взрослые в их семье отмечали праздники и дни рождения за столом со взрослыми, а для Маши и ее друзей накрывали отдельно «детский стол».
Чувство небывалой гордости просто распирало ее:
«Сегодня у дедушки на дне рождения я буду сидеть за одним столом со взрослыми!» – шла и представляла Маша, даже не шла, а почти летела, едва касаясь ногами земли. Возможно, она бы и совсем оторвалась от земли, но ее удерживал-утяжелял подарок, который она несла дедушке. Это была большая рамка для фотографий со стеклом, куда мама вставила ее рисунок. На картинке было нарисовано огромное поле алых маков, голубое небо и ангел, парящий над полем как облако.
Размечтавшись, девочка совсем перестала смотреть под ноги.
И что же?! Вдруг со всего раз маху Маша «хлопнулась» на колени, инстинктивно успев поднять вверх руку с подарком для дедушки.
Когда же она встала и отряхнула с колен налипшие мокрые листья, то увидела, что ее светлые брюки измазаны грязью.
«Неужели в таком виде идти к дедушке?! – огорчилась Маша, но потом решила: – Не возвращаться же обратно домой для переодевания, а, значит, опоздать на день рождения. Главное, рамка со стеклом цела!»
И тогда, сжав губы, чтобы не разреветься от обиды за грязь на брюках и от жжения разбитых колен и содранной ладони, девочка продолжала свой путь дальше.
Когда Маша вошла к дедушке, гости уже сидели за столом.
Ее вид немного удивил дедушку, но он с самым серьезным видом принял подарок и поставил его на полку шкафа, чтобы всем было его хорошо видно, и Маше тоже.
А миловидная девушка с карими глазами, сразу же повела Машу в ванную комнату, заставила снять грязные брюки и, промыв девочке ссадины, смазала их зеленкой. Но идти в трусиках к гостям Маша отказалась, решив остаться сидеть в ванной и ждать, пока ее брюки высохнут на змеевидной батарее.
Тогда Татьяна, так звали эту девушку, не найдя ничего лучше, обернула вокруг Маши кухонный фартук, обвязав тесемкой на талии, чтобы эта импровизированная юбка держалась. Так они и вышли к гостям.
Было их, если не считать Машу и дедушку, шесть человек. Сидели они парами, как в танцах или фигурном катании: парень и девушка. Без пары оказались только Маша и дедушка-волшебник.
«Ну, что же?! – решила девочка. – Придется мне сегодня побыть его дамой в таком случае…»
Но танцев в тот день она так и не дождалась. Зато разговоры и рассказы взрослых были, действительно, очень интересными.
Один из гостей, со светлой бородой и волосами, как у средневекового рыцаря, рассказывал о далеком городе Иерусалиме. Оказалось, он там живет, а сюда приехал повидаться со всеми и поздравить дедушку.
Больше всего Машу поразил его рассказ о том, как в субботу, накануне Пасхи, в главном храме Иерусалима, Гроба Господня на мраморной плите, расположенной на том месте, где когда-то лежало тело Иисуса Христа, а потом Он воскрес и вознесся на небо, появляется удивительный огонь, который загорается сам на кусочках ваты. Ее специально оставляют в этот день на плите. Потом от горящей ваты зажигают свечи. Люди передают этот удивительный огонь друг другу, зажигая от него свечи. Но самое интересное, что этот огонь первые минуты не обжигает, им можно водить по лицу.
Маше очень-очень захотелось там побывать, зажечь свечу от удивительного огня и, главное, потрогать этот огонь руками:
«Неужели он такой не горячий на самом деле?! – задумалась она удивленно. – Как же он тогда горит?!»
Но тут ее мысли прервал рассказ другого дедушкина гостя. Темноволосый и темноглазый, с доброй и милой улыбкой, он рассказывал об Африке, где он работал почти целый год. Это тоже было интересно, Маше очень понравились и его фотографии, особенно та, где у него на плече сидел попугай.
После он показал на переносном компьютере фотографии картин одной художницы, на выставке которой он был со своей женой. Больше всего Маше запомнились две картины: картина с ярко-желтыми подсолнухами и картина сада с крупными лиловыми цветами, в котором по лестнице поднимался какой-то дедушка. Но он был нарисован таким маленьким, что разглядеть его девочка не могла, как ни старалась. В какой-то миг Маше даже показалось, что нарисован именно их дедушка-волшебник. Она стала очень внимательно его разглядывать, пытаясь сопоставить с нарисованным.
– Что, детонька? Думаешь, я по лестнице поднимаюсь?! Куда мне! Я и на первую ступеньку еще не встал, – смеясь, пошутил он.
…Неожиданно зазвонил телефон. Машина мама интересовалась у дедушки, как долго ее дочь еще будет у него в гостях, и когда ее отпустят домой.
Дедушка начал было что-то объяснять Машиной маме о разбитых коленках и мокрых брюках, она стала волноваться. И тогда дедушка передал телефонную трубку Маше.
Услышав ее бодрый и радостный голос, мама сразу же успокоилась, но попросила, чтобы долго она не задерживалась.
Девочку выручил бородатый гость из Иерусалима. Взяв трубку, он спросил у Машиной мамы их домашний адрес и пообещал привезти ее дочку на машине прямо к ее дому через полчаса.
И тут все начали прощаться с дедушкой и собираться домой. Маше на дорогу дедушка дал конфет и несколько апельсинов для мамы и, прощаясь, ласково поцеловал ее в лоб.
Ехать вместе со всеми было весело и шумно. Гости продолжали что-то увлеченно рассказывать друг другу, но теперь уже не по очереди, как за столом, а кто когда хотел.
«Какой удивительный день рождения у дедушки! – думала Маша по дороге домой. – И подарки не только ему одному достались! Все едут с подарками: кто с новой книгой, кто с альбомом для фотографий, а кто с баночкой лечебной мази. Спасибо тебе, дедушка!»
Птица-Радость
Рано-рано утром, когда солнце только-только начинает подниматься из-за горизонта и посылает нам свои первые лучики, просыпается удивительная Птица-Радость. Даже внешне она очень похожа на солнце: такая же быстрая и золотисто-огненная. В каждый дом, в каждую комнату заглядывает она вместе с первыми лучами.
А поскольку Птица-Радость такая быстрая и очень похожа на солнце, невнимательному человеку ее очень трудно заметить: смотрит он на нее и не видит. Если же увидеть Птицу-Радость рано утром, то весь день будет радостно-насыщенным и интересным.
Одной девочке однажды удалось ее разглядеть. И вот как это было…
По утрам Маша умывалась, завтракала и ехала в школу. Часто ей больше хотелось пойти в лес, на каток или в парк, или хотя бы на огород, пусть даже картошку сажать, но только не в школу!
Почему?!
Да разве вы не знаете, что в школе нужно высидеть практически неподвижно пять-шесть уроков по сорок пять минут с короткими перерывами. Вот, если бы урок был десять-пятнадцать минут, а перемена – сорок пять! Вот тогда – другое дело. А так, попробуй, выдержи!
И хотя она была одной из лучших учениц не только по успеваемости, но и по поведению, но так уставала неподвижно сидеть за время урока, что на перемене пробегала снизу вверх всю школу несколько раз (всего-то четыре этажа!), чтобы хоть немного размяться.
Как-то раз, когда она как обычно, будто по делу, совершала свою пробежку, ее остановил… И кто?! Дежурный из десятого «А» класса, краса и гордость их школы. По нему сохли все девчонки школы, начиная с пятого класса, и, конечно же, Маша.
Он строго спросил ее:
– Что случилось?! Почему ты бежишь?
Маша буркнула в ответ:
– Ничего…
Да и что можно было сказать? Разве могла она открыть свою маленькую тайну, свой секрет ему. Она, пятиклассница, просто сгорела бы со стыда, узнай он про ее такие детские замашки.
– Хорошо, – строго сказал дежурный, и, взяв ее за руку, повел в кабинет директора.
– Ах, так! – воскликнула Маша обиженно, ведь за такую маленькую провинность несправедливо было вести к директору, и попыталась было вырваться, но его сильная рука крепко держала ее.
– Посиди пока здесь и подумай… – дежурный усадил ее на диванчик для посетителей рядом с секретаршей, и вышел, по-видимому, за директором.
Девочка сникла, даже слезы навернулись ей на глаза: сегодня она впервые ощутила «острую» боль любви, ведь чувство ее оказалось разбито. И кем?! Именно тем, кто больше всех нравился.
Секретарша что-то набирала на компьютере и совсем не обращала на нее внимания. А девочка сидела и размышляла о том, что же ей такое придумать, чтобы директор поверил. Она разглядывала стены, шкафы, обои. Время казалось вечностью…
Неожиданно в кабинет вбежала какая-то сердитая дама. Следом за ней чем-то расстроенный директор. Строго-настрого предупредив ее, чтобы она больше не бегала по школе, директор сразу же ее отпустил. И Маша, радуясь освобождению, пробормотала «извините» и быстро выскользнула из кабинета.
«Как же не бегать на переменках?! – удивлялась девочка. – Это так увлекательно, так весело: сбегая по ступенькам вниз можно прыгать через две или через три ступеньки, ощущая удивительное чувство полета!»
Но вскоре с Машей приключилась новая неприятность: она заболела ангиной. Мама давала ей горькие таблетки и молоко с жирными желтыми пятнами масла, а еще – мед. Его она не могла терпеть с детства. Но хуже всего было то, что почти целый день, чтобы не было осложнений, она должна была лежать в кровати! Это было труднее всего, почти невыносимо.
Вначале больная попробовала «бег на месте»: на кровати и под одеялом. Но это ей быстро наскучило. Тогда она сбросила одеяло и «велосипед» покрутила. Но почему-то очень невесело стало ей от такой езды. Наконец, она стала зажмуривать то один, то другой глаз, глядя при этом сквозь ресницы на солнце.
В какое-то мгновение, Маша заметила, что от солнца отделилась золотисто-огненная птица и полетела к ней в открытую форточку. Птица была очень красивая: с ярко-огненным хохолком и таким же длинным хвостом.
– Не грусти… Я научу тебя летать, и ты найдешь себе настоящего друга. Хочешь?! – защебетала она.
– Хочу… – отозвалась Маша.
– Ложись на живот, слегка приподними выпрямленные и сдвинутые в коленях ноги, широко разведи руки в разные стороны, а главное, держи голову повыше!
Девочка быстро выполнила все сказанное ей птицей.
– А теперь… – продолжала огненная красавица, – сильно-сильно напряги все мускулы тела и закрой глаза. И ты… взлетишь!
Но, как ни старалась девочка, почему-то взлететь у нее никак не получалось.
Тогда птица воскликнула:
– Тебя держит груз обиды… Его тяжесть не дает тебе взлететь… На кого же ты так долго сердишься?!
Пришлось Маше рассказать ей о школе и дежурном, и о своем «разбитом» чувстве. И тут девочка ощутила, что на душе у нее сразу стало легко. Она вновь напрягла все мышцы тела и… полетела.
Чувство полета захватило ее, наполнив радостью все ее существо. Далеко внизу оказались деревья, дома, люди. Бегущие ребятишки удивлялись, показывая на нее пальцами, что-то кричали, но что?! Она не слышала, она только улыбалась им в ответ…