Жало. Ступень первая
Я покидала Потару без сожалений. Я вообще не очень умею сожалеть. Ну было и прошло. Впереди будет другое. Но и также я покидала стены школы без какого либо подъёма и предвкушения. Я не любила мечтать. Мечтают ли другие дахака? Мне неоткуда это было знать, но отчего-то казалось, что да – мечтают. Кто-то о власти, кто-то о славе. Я же просто хотела этого, но не мечтала – я знала, что так будет. Но более всего я хотела знания, потому что понимала – именно знание даст и власть, и силу, и славу в этом мире. Тесное общение с тинктарами, после того, как мне вживили Жало, ещё больше укрепило меня в этой мысли. Их могущество было неявным, но истинным. И Магистратум и Дахака Кабар не могли обойтись без их магии, их умений и знаний. И тинктары продавали их дорого и по своему усмотрению. Они обладали невероятной для меня особенностью – абсолютным правом выбора. И право это даровало именно их знание, недоступное прочим. Я даже как-то поинтересовалась у Умара могла бы я стать тинктаром. Он рассмеялся – редкое зрелище – а потом сказал, что этот путь не для меня. Что я могу взять гораздо больше, взять самое нужное от любой магии, если найду путь собственный.
Может быть отказ от сражений в Загоне – тоже часть моего, особенного пути? Ну чем я могу удивить командиров? Я – хороший боец, как и все дахака, но далеко не лучший. И если моя боевая магия не уступает, а то и превосходит многих, то моё искусство клинка всё-таки проигрывает большинству дахака-мужчин. Они попросту сильнее физически. Да, при помощи тайных приёмов, которым обучал меня отдельно Клинок Роум, я могу хорошо справляться в бою, но только пока не столкнусь с противником поопытнее. А я столкнусь. Как и все мы в конечном итоге. Но я – не все, и не желаю бессмысленных потуг стать равной по силе воинам кабара. Я хочу стать сильнее.
Мы прибыли в Амро – город, где Загоны и арены составляли большую часть его развлечений и доходов, и почти сразу же нам велели идти в Загоны. И на этом всё. Потара выпустила нас. Обучение закончено и дальше над нами только воля Руна и своя собственная. Можешь идти куда хочешь, делать, что хочешь. Звучит отлично, не правда ли? Вот только далеко ли уйдёшь? Без денег, без крыши над головой. У тебя есть только ты сам и дахакский клинок в ножнах на поясе. У меня ещё Жало. Но Жало меня не накормит, скорее будет требовать своей пищи. И придётся делиться с ним Силой, куда денешься.
И к концу первого дня бессмысленого хождения по улицам, отданным под Загоны дахака, я уже немного начала сомневаться в совете Роума. Парни заводили беседы с дахака из ир-кабаров сами, предлагали и хвалили себя, искали внимания командиров. Некоторые уходили на арены, чтобы там, в бою, доказать свою готовность стать ценным воином. Кто-то доказывал. Кто-то так и оставался там лежать на песке.
Мной тоже интересовались. Немного. Один из Теней – командиров – даже предлагал личное покровительство в своём ир-кабаре. Наверное, впечатлился моими боевыми способностями, которых даже не видел. Знаю я, что он видел. Под ладно сидящим лёгким доспехом. Одним только взглядом снял его и поставил меня в несколько замысловатых поз – я читала это в его глазах. Я отказалась вежливо от покровительства и очень невежливо от всего остального, намекнув что Жало выпускает шипы где угодно по моей воле. Да, Тень кабара, и там тоже. Командир остался доволен моей дерзостью, расхохотался и предложил покровительство снова, когда мне надоест слушать бурчание в собственном пустом брюхе.
Но брюхо не бурчало. Вечером нам всё-таки рабы принесли в общий барак котёл с тушёным мясом. Должно быть, в Амро заботились о непроданном пока товаре. А может управители Загонов считали, что ослабевшие от голода щенки не смогут как надо тешить зрителей арены боями, и, стало быть, зрители останутся недовольными.
А на второй день я поняла, что не зря прислушалась к совету Роума. В Амро прибыл Великая Тень кабара Волла Марох. И я решила, что моё место будет в его личном ир-кабаре. Весть о прибытии главы Дахака Кабар облетела Загоны со скоростью необычайной. Спустя недолгое время молодые дахака только и говорили что о том, как попасть в отряд Воллы. Почётнее такого начала и представить сложно. Но помимо почёта – это ещё и возможности не в пример выше прочих. Оставалось только дождаться внимания к ничем не примечательному щенку-дахака от Великой Тени. И вот тут как раз время вспомнить тот самый совет. Ох не зря наставник его дал. А значит надо ждать.
Волла Марох посещал все бои на арене, Волла Марох прогуливался по улицам Загонов. Но никого не взял к себе ни в один из дней. Он искал другое. Искал меня. Откуда мне было знать это? А вот ниоткуда – я просто знала, как и многое до этого. Кажущееся невозможным, невообразимым, но всё равно приводящим в итоге к тому, что я знала заранее. Мастер Умар говорил, что есть во мне и некий дар предвидения. Слабенький, но есть.
Серебристо-белые волосы, сплетённые в косу, багровые шрамы в виде молний наискось через всё сухое, костистое лицо, состоящее будто из одних острых углов. Ледяные глаза цвета пасмурного неба. И неотвратимо давящее ощущение безграничной власти. Такое притягательное и такое… отвратительное одновременно. Я не любила чужую власть.
Рядом с Великой Тенью стоял его личный раб Молот. Огромный, мускулистый детина с гривой рыжих волос. Обнажённый по пояс он притягивал взгляд чудовищностью своих мышц, рельеф которых подчёркивали вживлённые в плоть серебряные кольца. Так, словно тело раба опутывали серебряные змеи. Красиво.
– Ты так и не вышла на бои, я не видел тебя на арене, – сказал мне Волла.
– Не вышла, Великая Тень, – ответила я, не выказывая удивления.
– Чего ты ждёшь? Неужто ни один ир-кабар не стоит внимания щенка?
– Жду предложения того, кто сможет оценить мои способности. Так, как нужно.
– А как нужно? – с любопытством спросил Волла. – Пока я вижу только смазливое личико и пару упругих сисек. Ты красива, но у меня много красивых рабынь, да и у любой Тени тоже. Зачем командирам красивая баба в Клинках? Только если пользовать на привалах в походе.
Он предлагал говорить с ним. Великая Тень играла со щенком демонстративно и небрежно.
– Великая Тень не ходит в походы, – сказала я. – Волла Марох не подходит в Загонах к красивым бабам, чтобы узнать почему они не стремятся продать себя ир-кабарам. А значит Великой Тени уже нашептали, что щенок может быть полезен ему своими способностями, и он уже оценил их так, как нужно. Разве ответ не очевиден?
Волла прищёлкнул языком.
– Стало быть ты ждала меня? Щенку тоже нашептали в ушко, что он может попробовать взять главный приз нынешних Загонов без хлопот и глотания песка на арене?
– Щенку только намекнули, Великая Тень.
– Но ты уже решила, что можешь претендовать на место в моём ир-кабаре. Служить сразу Великой Тени? Смело и самонадеянно.
– Не я подошла к Великой Тени на улице. Я бы не посмела.
Волла хмыкнул и, немного помолчав, произнёс:
– Правда, что ты подвергалась экспериментам тинктаров несколько лет? Добровольно?
– Правда.
– И каковы результаты?
– Я выжила и не спятила.
А ещё я узнала от тех же тинктаров, что Великая Тень кабара и сам весьма интересуется магией тинкта. Но, разумеется, говорить об этом сейчас не стала.
– Пойдём, – сказал мне Волла и быстрым шагом пошёл прочь.
Ну а я пошла за ним и его рабом. Как положено, держась в двух шагах позади.
Глава 3
Волла шёл через Загоны, не останавливаясь нигде. Миновал вход на самую большую арену Амро, двинулся дальше. Туда, где улицы становились уже и грязнее. В этой отдалённой части Загонов находились клетки рабов, привезённых для продажи и забав знати, охочих до зрелища терзаемых дахака людей. Обычно на роль жертв оставлялись рабы, которых никто не пожелал купить. Никчёмные. Или, напротив, слишком своевольные и не смирившиеся. Но нынче торги ещё не прошли, они начинаются завтра. Но кто я такая, чтобы думать, будто для Великой Тени это имеет хоть какое-то значение. Волла Марох может взять любого и даже просто перерезать ему глотку тут же. И торговец спрячет в глазах сожаление, и будет кланяться, и благодарить за оказанную честь. Власть Великой Тени в Тангате велика.
Волла остановился у клеток, окинул быстрым и равнодушным взглядом жмущихся к стенам людей – мужчин, женщин, детей – всех вместе.
– Молот, – он не повернул головы, а рыжий раб подошёл ближе. – Выбери самого сильного.
– Самый сильный там, господин, – Молот чуть повернулся вправо, к другой клетке.
Волла не ответил. Скрестил руки на груди и остался стоять там, где стоял. Я смотрела во все глаза. Так надо отдавать приказы, не снисходя до уточнений, не выказывая интереса к процессу исполнения.
Молот вошёл в клетку, растолкав рабов, и буквально вышвырнул из неё наружу не слишком приметного, однако хорошо сложенного гибкого парня, чьи сухие мускулы выдавали в нём воина.
– Силён, господин, – сказал Молот. – Телом силён и духом. Стойкий.
– Хорошо, – Волла кивнул и соизволил обернуться. – Дай ему свой меч.
Рука парня потянулась к оружию, а во взгляде загорелась надежда. Он, конечно, должен был знать, что погибнет тут, на грязных улицах Загонов, но ему дали право погибнуть с честью. Хотя, это он так думал.
– Щенок, – Волла в упор посмотрел на меня. – Я хочу, чтобы ты убила это мясо для меня. Без оружия. Тем, что дали тебе тинктары. Сумеешь показать мне это достойно – возьму тебя под свою тень. Не сумеешь – сдохнешь тут. После того, как Молот развлечётся с тобой.
– Плата за потерянное время Великой Тени? – я улыбнулась Волле, а он в ответ приподнял краешек губ в ухмылке.
Пленный раб кружил вокруг меня, прикидывая что же может противопоставить ему безоружная женщина. Понимал, что не просто так безоружная – опытный. Да и с магами, видно, сталкивался уже. Первый его пробный выпад я отбила Силой, самым простым заклинанием защиты. Я тоже проверяла парня. Никогда не стоит недооценивать противника, каким бы уязвимым он не казался поначалу.
Он почти сумел уклониться от щита, только слегка пошатнулся, уходя в сторону. Обманно скользнул под ноги, норовя достать живот. Но лезвие прямого меча Молота только скользнула по подставленному наручу. Это движение руки я, разумеется, тоже усилила магией, и скорость его стала недоступной глазу обычного человека. Одновременно пинком сапога нанесла удар по открытой, согнутой шее. Могла бы и сломать её сейчас, но Великая Тень ждал от меня иного.
Пользуясь мигом, когда сбитое дыхание и ошеломление от удара заставили раба замереть, перетекла плавно ему за спину, обхватила потное, дурно пахнущее неволей тело руками в подобии объятия и выпустила Жало.
Парень только коротко всхлипнул, когда ощутил, что в ногах исчезла сила, что ни стоять, ни вообще двигаться он уже не способен. А способен только рухнуть на землю и смотреть расширенными в ужасе глазами. И чувствовать. Боль и мягкое касание близкой смерти.
Умар долго бился над этой задачкой – оставить боль при невозможности двигаться. И добился.
Я оседлала бёдра раба – так удобнее – склонилась над его лицом. Первым делом лишила его одного глаза, вдавив в него палец в жёсткой перчатке. И приняла вопль парня в поцелуй. Волле должно понравится. Нет нужды не пользоваться тем, что я женщина и могу показать зрелище жестокое и одновременно чувственное. А о страсти Воллы к различного рода чувственным удовольствиям ходили вполне себе немалые слухи.
Я приподнялась, позволяя Великой Тени и его рабу получить хороший обзор. Распутала завязки поношенных штанов своей жерты, запустила руку и сдавила мошонку. Уцелевший глаз раба бешено вращался в глазнице, а крик перешёл в скулёж на высоких нотах. Страшно. Ему так страшно. Я впитывала его страх, как пищу. Внутри тихонько ликовало Жало.
Я подняла глаза на Воллу. Он едва заметно кивнул и я сжала пальцы. Вопль жертвы взлетел над клетками и к нему присоединился кажущийся единым гул голосов других пленных, наблюдающих за происходящим.
– Во имя твоё, Рун, – пробормотала я.
Я не стала затягивать сознательно. И не потому, что было жаль раба, а всего лишь для того, чтобы Волла остался неудовлетворён зрелищем. Мне нужна была его досада. И дальнейший интерес. Я добила жертву быстро и поднялась на ноги.
Волла смотрел на меня с лёгким любопытством в глазах.
– Тоже не любишь тратить время, щенок?
– Впустую – нет. Ты видел. Этого достаточно.
– Мои дахака предоставляют мне право решать, когда достаточно, – Волла чуть склонил голову на бок.
– Буду твоей, будешь решать, – я знала, что дерзость сейчас только сыграет мне на руку в дальнейшем. – Пока решаю я.
– Войдёшь в мой ир-кабар, щенок Ламаи? Примешь волю мою над своим духом и жизнью? Позволишь учить и направлять тебя во имя Бешеного?
Ну вот и всё. Сделано. Голос Великой Тени снова стал безразличен, произнося слова традиционного приглашения в ир-кабар.
Я опустилась перед ним на одно колено, склонила голову.
– Твоя тень надо мной, Волла Марох.
И он знал моё имя. Он помнил моё имя. Уже неплохое начало, не так ли? Поймав мой взгляд в спину уже уходящего Воллы, Молот широко улыбнулся мне. В этой улыбке я прочла тень угрозы. Чтож… Потом разберёмся.
Под тенью Воллы мир кажется единым организмом, который только и стремится угодить тем счастливчикам, кто смотрит на него из этой тени. Я ощутила свою принадлежность Волле, когда меня подхватил вихрь действий, направленных на то, чтобы новое приобретение Великой Тени было доставлено к месту назначения. Доспехи – ученические, но одни из самых дорогих, вкусная еда, комната на респектабельной улице в неплохом постоялом дворе. А после – верховой переход с малым отрядом ир-кабара Воллы, где никто не бросил ни одного косого взгляда в мою сторону.
Я не обольщалась. Придёт время, и острые зубы дахака Воллы будут подкусывать меня за все открытые места, а вымуштрованные командиры не раз насладятся и моей болью, и унижением. Не для удовольствия, а для обучения. Но уж лучше валяться в пыли на тренировочном поле при дворце Великой Тени, чем жрать ту же пыль под ногами одного из простых Теней. Пыль одна, а чести больше.
Ну а роскошь дворца Воллы Мароха заставила меня открыть рот, хотя я и не склонна была демонстрировать удивлений и восторгов на людях. Однако, эти высокие стены из чёрного камня, острые шпили башен – весь замок, словно крепость, словно памятник чёткости и точности линий. Невероятная строгость и жёсткость снаружи и вопиющее торжество богатства внутри. Я не видела дворец Высокого Магистра – правителя Тангаты, но была уверена, что замок Воллы превосходит его в роскоши.
Я даже захотела его себе.
Но пока мне только мельком показали дворец – видимо, чтобы не заблудилась невзначай, и провели в дальнее здание в глубине внутренней крепости, где располагались казармы ир-кабара. Не личной охраны, разумеется, а для рядовых дахака. Но и тут – невероятно – у всех, даже учеников были собственные комнаты. Небольшие, но свои же. Впервые за столько лет я могла наслаждаться одиночеством в свободное время.
Насмешливый и очень смазливый командир, назвавшийся Клинком Тангаем бегло зачитал мне правила, назначил время тренировок и предупредил, что Посвящение проведёт сам Великая Тень, когда выделит для этого время. А пока мне стоит привыкать, ходить по замку вольно, везде, кроме верхних этажей, где расположены покои Воллы. За исключением тех случаев, когда меня туда позовут. И по хорошенькому, почти девичьему лицу Клинка Тангая я поняла, что в покои меня позовут гораздо скорее, нежели на Посвящение. Представление в Загонах понравилось Великой Тени, не иначе.
Впрочем, меня это нисколько не пугало. Волла должен быть неплох, как любовник, учитывая его опыт и тягу к удовольствиям. Ну а я придумаю чем удивить даже его. Недаром я оттачивала искусство соблазна на многих парнях из Потары, экспериментировала и развлекалась. Волла, конечно, не щенок из школы, но всё-таки мужчина. А значит, как бы сложен не был, на самом деле прост.
Но я ошиблась. И извлекла урок – есть просто люди, а есть высшие маги – другие, и считать их простыми и понятными слишком самонадеянно.
Волла позвал меня уже вечером второго дня. Я, в сопровождении грациозного и очень красивого раба – позже я узнала, что Великая Тень держит у себя в замке только самых красивых рабов – проследовала в покои Воллы. И в них кричащая роскошь била по глазам. Ткани, подушки, мебель, бесчисленные безделушки – все исключительно дорогие. Самые дорогие. И зачем это ему? Но Волла любил свои игрушки, любил вещи. Наверное, единственное, что он любил искренне, кроме власти.
Надо ли говорить о том, что рядом с креслом в котором восседал Великая Тень неподвижно стоял невозмутимый Молот. Что – и забавляться будем под его равнодушным взглядом?
– Раздевайся, – велел Волла безразлично.
Я принялась снимать одежду, как можно более изящно и привлекательно для взоров двоих мужчин, но Молот даже не смотрел на меня, а Волла подался вперёд, впиваясь взглядом в открывающееся тело. Холодным взглядом исследователя. И не было в его глазах ни частички похоти.
– Ляг на кровать на спину. Руки держи вдоль тела.
Я подчинилась. Не время для вопросов или сомнений. Всё будет, но позже.
Волла склонился надо мной, разглядывал внимательно, касался кожи кончиками пальцев. Не грубо, но ведомый всё тем же исследовательским интересом.
– Как ты обездвижила раба? – спросил Великая Тень. – Я не вижу на твоём теле следов вживления.
– Жало внутри меня.
– Где именно?
– Нигде, – я чуть приподняла голову и встретила взгляд Воллы. – И везде. Где хочу.
– Покажи мне.
– Жало потребует жертву. Но… можешь пожертвовать Молотом. Или собой.
Ладонь легла мне на губы, закрыла рот, повелевая молчать.
– Я сказал – покажи мне.
Пустая метаморфоза болезненна до крайности. Я без колебаний вцепилась зубами в пальцы Воллы, чтобы не закричать, когда моя плоть на животе вспучилась уродливым наростом. Голубое свечение разлилось под натянутой кожей и быстрый удар тонкого щупа раздвинул ткани. Нет, он не рвал, не оставлял ран – просто раздвигал. И это было очень больно. Только когда Жало выпускалось к жертве, паразит милостиво выделял обезболивающий секрет. Сейчас щуп впустую молотил по животу в поисках живого тела, куда можно выпустить яд. И Жалу это определённо не нравилось.
Меня била дрожь, и, похоже, я прокусила руку Воллы до крови. Но он не замечал. Заворожённо смотрел на щуп, продолжая подвергать меня пытке собственным метаморфозом. Я не смела сопротивляться. Позволяла Жалу всё больше нервничать и терзать моё тело.
Наконец, Волла хлопнул меня по щеке, вынуждая разжать зубы и махнул окровавленной рукой.
– Достаточно. Я доволен.
Хотелось свернуться и заскулить. Но, само собой, я этого не сделала. Лежала как было велено и ждала новых приказов.
Волла наклонился ко мне снова. Коснулся сухими губами моих губ и проговорил:
– Можешь одеться и идти. Я позову тебя снова после Посвящения.
Глава 4
Для дахака Посвящение – это не просто ритуал признания Руном ещё одного щенка, идущего по его следу. Прежде всего, это первое испытание духа будущего воина кабара. Никто не расскажет тебе о том, что происходит на этом ритуале, никто не убедит тебя в том, что это не так уж и страшно. Запрета нет, но любой дахака скажет, что не желает говорить об этом, если уж кому-то взбредёт в голову спросить. Отчего так? Я думаю, только потому, что для каждого ритуал свой. Слишком личный. Между божеством и адептом его не должно быть лишних, не должно быть посредников. И только Теням – наставникам – дозволено стать проводниками юных дахака. Тени знают, но Тени тоже молчат. Принимая щенка в ир-кабар Тень обязуется провести ученика по следу. И это в малой степени, но помогает спастись от Бешеного пса Руна неопытному. Проводник укажет путь, проводник подскажет как обойти опасность.
Ещё и поэтому так важно быть в тени командира ир-кабара. Одиночка рискует своим духом, который Рун сожрёт, если щенок ошибётся. А одному ошибиться очень легко. Рун – не из тех Богов, что милостивы к адептам. Рун беспредельно жесток, и в обмен на могущество, которое он сулит преданным сторонникам, требует немыслимой стойкости духа. Слабые должны быть уничтожены. Это первый закон Дахака Кабар. И единственный. Есть ещё множество правил, но плох тот дахака, который не мыслит нарушить их, подняться над ними. Если не мыслит – значит слаб. А слабые должны быть уничтожены.
Моим проводником должен стать сам Волла Марох. Великая Тень кабара. Уж если и пугаться ритуала, то не с ним. Однако, чем ближе я подходила к тому, чтобы принести клятву духа Руну, тем неспокойнее мне становилось. Я всегда слишком ценила ясность разума, слишком цеплялась за чистоту и остроту мысли, чтобы позволить безумию Бешеного хотя бы и ненадолго поселиться во мне. Но разве у меня был выбор? Мы все принадлежим Руну, как только нас нарекают дахака. И он возьмёт своё, хоть в ритуале, хоть без.
Но из-за своих сомнений и опасений я всё чаще делала ошибки на тренировках, и в конце концов Клинок Тангай собственноручно высек меня и отправил на несколько дней в ближайший рудник, где рабы Воллы добывали знаменитый чёрный камень Предела. В помощь надсмотрщикам. Если меня так быстро разнежила жизнь в роскоши – так сказал Тангай – стоит покормить блох в бараке на руднике.
Командир в своём праве, если нет иных распоряжений от Тени. И наказать, как считает нужным, и вразумить щенка, как ему кажется правильным. А у непосвящённого щенка прав и вовсе нет никаких.
Поэтому я покорно отправилась на рудник кормить блох и дышать смрадом гнусного воздуха шахт и бараков. Ну и заодно проследить за распоясавшимися в последнее время надсмотрщиками. Это мне велел Тангай перед самым моим отъездом. Дахака умеют из всего извлекать пользу. А присутствие воина ир-кабара, даже и щенка, заставит работников призадуматься и сделать выводы. Или отправиться на корм крысам в самый глубокий провал рудника.
Это я сразу и озвучила, когда в ответ на мой вполне вежливый приказ вытряхнуть свои задницы из комнатушки в торце барака, один из надсмотрщиков позволил себе ухмылку и слишком многозначительный взгляд куда-то в район моей груди. Комнатушку я присмотрела для себя. Ну не стану же я делить одно помещение с вонючими и храпящими существами, которым вершиной успеха кажется плеть в руках и рабыня, у которой рудничная пыль ещё не сожрала лёгкие. И если надсмотрщикам мои распоряжения не пришлись по нраву, то это проблемы их, а никак не мои.
Я скинула на узкую койку свой мешок с вещами, расстегнула и сняла доспех, поддоспешник. Морщась отодрала тонкую рубашку от спины, где подсыхали кровавые корочки от следов тангаевой порки. Облачилась в мягкие штаны и просторную рубаху из плотной ткани. Вернусь во дворец Воллы и выбросить не жалко будет.
– Осмотреть рудники желаешь? – спросил меня надсмотрщик Жун, всё с той же ухмылочкой, с какой воспринял моё появление.
Стало быть, не слишком понятлив, раз сразу не дошло. Придётся повторить более доступно.
– Желаю, – я махнула рукой в сторону подъёмной клети. – Проводишь?
– А что – щенявка рабов боится или шахтовых призраков?
– Нет, – я улыбнулась. – Скучно одной.
Жун фыркнул насмешливо.
– Ну давай повеселю, раз так.
Чёрный камень Предела – ценный ресурс. Все шахты по его добыче в Тангате принадлежат Волле Мароху. Великая Тень в походы не ходит, рабами не торгует. Глава Дахака Кабар проворачивает дела более выгодные и чистые. А Руна кормит чужими руками. Благо тех, кто поставляет во дворец жертв, хватает с избытком. И вот уже там, в своих ритуалах изощрённая фантазия Воллы расцветает самым пышным и зловещим цветком.
В шахтах стоял леденящий холод. Необычный даже для подземья. Когда я спросила своего провожатого, он пожал плечами и коротко пробурчал:
– Камень холоден.
И дальше пояснять не стал.
Я с любопытством разглядывала устройство рудника. Не доводилось раньше видеть. Рабы, что трудились тут, похоже, грелись только тяжёлой работой. Полуголые, они сжимались в тесные кучки в моменты недолгого отдыха. Разумный подход – никто не станет затягивать перерывы. И лишь потом, вечером клети поднимут в спасительное тепло. Надо быть весьма выносливым, чтобы выжить тут. Впрочем, недостатка в рабах у Воллы не бывает.
Рабы не осмеливались смотреть в нашу сторону. Работали молча, до ушей доносился только звук тяжёлого дыхания, хрипов тех, кому пыль чёрного камня уже разъела лёгкие.
И вдруг я услышала звонкий хохот. Он был настолько неуместен тут, что я не сдержала удивлённого возгласа. Направилась быстрым шагом туда, откуда доносился этот весёлый, мальчишеский смех.
Перед небольшой группкой рабов, видимо отдыхающих сейчас, на каменном уступе сидел совсем молодой парнишка с всклокоченной гривой когда-то светлых волос. Отчаянно жестикулируя и корча забавные рожи, он смеялся, рассказывая что-то своим товарищам. И тяжёлый ошейник на его шее казался слишком грубым, слишком неправильным. Во всех движениях, ловких жестах и словах было видно породу. Как и в тонких чертах удивительно красивого, хоть и перепачканного сейчас грязью лица. Не из простых раб. Пленник, захваченный в рейде?
