Антикварная история

– Не сомневаюсь и постараюсь дать свое заключение как можно быстрее.

– Сколько времени вам нужно реально? – спросил Суслин.

– К понедельнику не успею однозначно, – решительно заявил Музыкант. – Постараюсь к среде; если не смогу, сообщу. – И добавил: – В принципе, нет ничего странного, что камея оказалась в частных руках. Но почему она всплыла именно сейчас?

Яков Михайлович помолчал и глянул на Суслина испытующе.

– А вы допускаете, что вещь может иметь криминальное происхождение?

Лев Моисеевич задумчиво потер свое знаменитое ухо и посмотрел Музыканту прямо в глаза:

– Если и допускаю, то надеюсь, о моих сомнениях никому не станет известно.

– Только не от меня, – слегка поклонившись, твердо сказал Яков Михайлович.

– И не от меня, – пискнула Маша.

Аленка

В понедельник хозяин камеи не явился. Во вторник – тоже. Лев Моисеевич пытался дозвониться, пару раз даже при Маше, но телефон был выключен.

Маша видела, что Суслина тревожит камея. Наверное, тот, что принес украшение, не похож на наследника царской династии. Мысленно она перебрала всех посетителей, появлявшихся в антикварном салоне в последние две недели. Только двое из них встречались с директором. Остальные просто покупатели. Первый был явно из проверяющих. Их Маша уже умела распознавать с первого взгляда. А вот второй… Маша старательно восстановила в памяти его облик. Лет тридцать пять. Довольно крепкий, коротко стриженный. Походка такая… вразвалочку. На правой руке татуировка. Она это заметила, когда, проходя мимо, мужик полез в карман куртки, словно хотел что-то достать. Нет, ни на коллекционера, ни на потомственного дворянина он похож не был. Скорее на простого работягу. На таксиста, например. Или на автомеханика. А почему, кстати, автомеханика? Ах да, руки у него такие, словно часто имеют дело с машинным маслом. Когда отец недолго работал в автосервисе, у него тоже такие были. С другой стороны, внешность никакой не показатель. Элеонора выглядит и ведет себя как королева, а на самом деле – из обычной семьи. Но в любом случае то, что у Льва Моисеевича есть насчет владельца камеи какие-то сомнения, можно понять. Она на его месте тоже засомневалась бы. Если, конечно, она думает на того человека.