Расследования в отпуске

– Господи, прости мя грешного.

Оглянулся – не слышал ли кто – и уже громко крикнул:

– Понятых ведите!

Вместе с понятыми в сарай вбежал дед.

– Это вы чего тут? Ты куда свои пащелки совать надумал? А ну, брось, не твое!

Полицейские едва успели перехватить разбушевавшегося хозяина.

Сомов подошел к нему.

– Так ты знал, старый хрыч? А ну говори, где Шишов, а то сам по статье пойдешь!

– По какой еще статье?

– За соучастие в убийстве. Или ты не знал, что дружок твой библиотекаршу порешил, когда икону доставал?

– Не знаю я ничего ни про какую библиотекаршу!

– А про икону, следовательно, знаешь?

– Нет!

Сомов повернулся к полицейским:

– Пакуй его, ребята.

– Да подожди ты! Шишову утром мать позвонила. После этого он собрался и деру дал. Куда – не сказал. Сукой буду – не сказал.

– Икону с собой унес или спрятал понадежнее?

– Забрал. В сумку такую, ну… в каких на базаре барахло держат, положил, сверху покидал тряпье и уехал.

– В Кадый повезем или к себе? – спросил сержант, когда они, отпустив понятых, тронулись с места.

Сомов ответил не сразу.

– Как ты думаешь, где он быстрее всего исчезнет из нашего поля зрения?

Сержант призадумался.

– Товарищ капитан, – вступил водитель Гоша. – Отсюда напрямки по просеке можно на проселок выехать, а там до Красногорья и моста через Унжу недалеко. На той стороне Горчуха, а за ней тайга начинается. Легко можно найти, где отсидеться. Там охотничьих домиков до фига. Я с батей охотился не раз. Эти места знаю.

– На машине точно проедем?

– Лето же. Можно рискнуть.

– Сворачивай к проселку, – приказал Сомов.

После разговора с Павлом Алиса вернулась домой, но и там не находила себе места. И злилась, и обижалась, и – сама не знала, чего именно – боялась.

Бесцельно походив по дому, она сменила влажную от пота футболку и вышла на улицу.

Надо пройтись.

Подумав, решила дойти до пляжа. Далековато, зато можно будет полюбоваться Унжей. Река очень красивая летом.

Алиса неторопливо шагала по родному городу, размышляя о своей непутевой личной жизни. В Питере она несколько раз пыталась выстроить отношения с мужчинами, и что-то вроде бы даже получалось. Но как только заходила речь о замужестве, все разваливалось. Теперь понятно почему. Все из-за Сомова.

– Вот гад! – сказала она вслух.

Старушка, идущая навстречу, покосилась.

– Гад! Гад! – упрямо повторила Алиса и, завидев среди деревьев Унжу, зашагала быстрее.

– Сырцова! Ты, что ли? – вдруг услышала она смутно знакомый голос и обернулась.

У машины возле магазина стоял и лыбился во весь рот Вовка Смирнов.

– Привет, Вовка!

– А я все думаю: ты или не ты! Сто лет не виделись!

– И не говори!

– Вот так встреча! Я сам в Макарьеве нечасто бываю. Мы с женой теперь в Красногорье обитаем. Пасеку завели, мед продаем. Сегодня за запчастями в город заскочил. Ну а ты как?

– В отпуск приехала.

– Ты, слышал, в Питере теперь?

– Ну да.

– Деловая, что ли?

– Ну, какая деловая! Просто работаю.

– Да не скромничай, Алиска! Недавно вот так же, как тебя, Наташку Горину встретил. Она свою мелюзгу к нам в храм приводила. В Красногорье, я имею в виду. Она ж теперь в Горчухе учительствует. Вспоминали тебя. Так Натаха сказала, что ты теперь крутая! Начальница, типа!

– Господи, сто лет Наташку не видела!

– Так в чем же дело? Прыгай в машину и всего делов! До Горчухи не довезу, времени нет, а к мосту подкину! От него до школы всего ничего идти. Или ты занятая?

Алиса посмотрела с сомнением. А в самом деле, она занятая или нет? Вроде как задание есть, только, кажется, все ее усилия никому не нужны.

Она вспомнила, как Сомов орал на нее по телефону, и неожиданно махнула рукой.