Танзания без тормозов, или Вынос мозга по-африкански. Записки путешественника

Интересная причёска

Танзанийские женщины поверх нижней юбки, в узел которой они завязывают деньги – вместо кошелька, носят и верхнюю юбку – и под цвет ей повязывают головной убор. Африканки часто носят и длинные платья однотипного старомодного фасона, стараясь поверх него тоже завязать верхнюю юбку. В Нджомбе они еще и теплые куртки одевали.

Оторвав свой взгляд от африканской моды, я увидела тележку с едой. Тут продавалась жареная картошка – уже знакомое мне популярное блюдо. Чипси… За обедом время летит веселее. К картошке прилагался кетчуп, соль и даже салфетка!

Мимо прошел парень с календарями.

– А ну-ка покажи.

Парень развернул календарь. На нем – Бен-Ладен… Второй календарь развернул – а там Каддафи… Фотографии жизни и смерти! Под лозунгом «Он жил с оружием и от оружия умер»! Какая эмоциональная окраска сего шедевра дизайнерского искусства – не ясно. Парень серьезно смотрел и показывал календари, один за другим… Ничего не говоря и не улыбаясь. Календарь «Все диктаторы мира»… Я даже не нашла, как реагировать на такую странную полиграфическую продукцию.

Наконец подошел автобус Нджомбе—Булонгва. Все поспешили занять свои места и из окна заниматься привычным делом – совершать покупки. Подошла женщина с корзиной, а в ней разные напитки: вода, кока-кола, соки. Арахис продают лентами – можно оторвать пакетик или несколько, или купить сразу пару лент. Продавцы фруктов, салфеток, чего-то еще… А дети столпились и смотрят на мзунгу. Или мне показалось, может, они всегда так провожают автобусы. Может быть, мечтают уехать в Дар-эс-Салаам в поисках счастья или вообще в другую страну?

– Давай сюда кока-колу, – говорю я продавцу напитков.

Парень в теплой куртке подает бутылку.

Теплая!

Я делаю недовольное лицо и отдаю бутылку обратно.

– А где лёд в кока-коле??? Что это такое??? Пить как??? Это очень плохо, – говорю я по-русски. – I want cold one! With ice! – повторяю по-английски, что значит: «Я хочу холодную! Со льдом!»

Парень ушел.

«Ну вот. Теперь никакой кока-колы», – думаю я.

Автобус собирается отправляться. Водитель включает двигатель.

В моем окне появляется тот же парень с напитками. Дает мне бутылку очень холодной кока-колы, почти ледяной. Где он успел ее охладить? Или поменял в магазинчике?

Я без расспросов и разговоров отдаю требуемую сумму шиллингов, получаю чудодейственный напиток, благодарю находчивого продавца («Asante sana!») и с жадностью отпиваю пару глотков. Посещает мысль, что африканцы очень хотят, чтобы у мзунгу остались самые приятные воспоминания об их стране. Так и получилось.

В окне появился парень с календарями – специально для тех, кто не осознал шедевров и не решился купить товар, для тех, кто подумал и наконец захотел приобрести. Ну а вдруг? Снова ему пришлось показывать странную полиграфическую продукцию. Действительно, я не могла уехать, не купив календарь, не разгадав загадку таинственной африканской души из глубинки Танзании. Все эти политические лидеры, войны, бунты и перевороты были далеки от этих сельских жителей. Но тем не менее они, наверное, имели собственное мнение о мировых проблемах. Я старалась понять, какой смысл в такой пропаганде или, наоборот, в антипропаганде, но тщетно. Я до сих пор не знаю.

Нджомбе

Булонгва: близкое знакомство

И вот наконец автобус поехал. Местный народ провожал взглядами мзунгу – единственное развлечение в их африканских буднях, ну разве что кроме трансляции футбольных матчей, обычно в записи.

А в Булонгве на остановке уже ждал человек, будто бы кто-то позвонил ему и сообщил о мзунгу. Или он случайно оказался там? Невысокий, лет сорока, в оранжевом свитере, он встретил меня приветствием на хорошем английском.

– Меня зовут Томас. А тебя как? Куда путь держим? О, да, озеро Ньяса – красивое место. Нужен гестхаус? Я покажу.

Отказываться от помощи новоприобретенного друга неудобно. И вот мы уже шагаем по пыльным дорогам деревни, уверенно направляясь мимо пасущихся коров к большому дому. Отеля и гестхауса, ясное дело, не было, да мне это и не нужно. Томас привел к своей знакомой – домой! А я и рада увидеть, как живут местные! Сразу спросила, где вода, душ, туалет. Хозяйка показала мне баки с водой, ведра и кабинки, где можно помыться. Я сказала, что очень хорошо. О лучшем я просто не могла и мечтать в тот момент!

Второй вопрос: про еду. Томас, который здесь жил и всё знал, показал, где можно покушать. Надо просто пройти вверх по улице и на углу найти ресторанчик – тесное помещение со столом, холодильником и плитой, где готовилась еда. Хозяйка с радостью приготовила свое фирменное блюдо – чипси маяи – яичницу с жареной картошкой. Если б не пиво «Килиманджаро», то я не смогла бы проглотить этот скромный ужин. В ту минуту я даже не подозревала, что чипси маяи будет моей основной едой в течение двух месяцев.

После совместного распития пива мы пошли гулять по деревне Булонгва, так как чернокожий гид в оранжевом свитере не отставал. Он, видимо, считал своей обязанностью показать мзунгу все. Поневоле напрашивался вопрос: а сколько стоят услуги такого гида? Но, к удивлению моему, Томас не попросил ни шиллинга. Ни в этот день, ни на следующий, когда я покидала эту прекрасную деревню. Томас показал не только поселок, где народ играл в шашки крышками от бутылок пива «Сафари» и кока-колы (поединок между «синими» и «красными»), но и как бы между прочим привел в офис фонда помощи больным СПИДом.

Открыл запертое на ключ здание, показал весь дом и фотографии, расклеенные на дверцах шкафа.

– Вот, сюда приезжал наш премьер-министр, а это – немецкие врачи…

Несколько просторных комнат, мебель, столы, покрытые скатертями, искусственные цветы на стенах, какая-то офисная техника, заботливо прикрытая салфетками.

Разумеется, в поезде и автобусе меня посещала мысль, что 20 или 30 процентов людей вокруг ВИЧ-инфицированы. А теперь это стало очевидным. Африканец охотно рассказывал про свою жизнь, пока мы шли по широкой деревенской дороге мимо полей и домов. Детишки оставили свои игры и молча провожали меня любопытными взглядами.

– В нашей деревне тысяча человек инфицированы… – рассказывал Томас.

Интересно, а вообще сколько народу живет в этой деревне? Такой вопрос пришел мне в голову, так как деревня казалась малонаселенной.

– А как ты подцепил ВИЧ?

– Не знаю.

– Спал с женщинами? Много их было?

– О да, много, из Танзании, Кении, Уганды…

– Ты женат?

– Да.

– А твои жена и дети – тоже инфицированы?

– Нет. К нам приезжала машина с доктором, жена и дети сдавали анализы. Они не инфицированы.

– А что ты чувствуешь, как проявляется болезнь?

– Никак. Все нормально. Нам привозят бесплатные лекарства.

Так, за разговорами, мы пришли обратно. Хозяйка моего скромного пристанища приветствовала меня белоснежной улыбкой. Томас попрощался и ушел. Сразу же начался тропический дождь, гром и молния, я решила отдохнуть, так как быстро темнело, а завтра с утра меня ждет трек с рюкзаком к озеру Ньяса, название которого с языка племени яо переводится просто как «озеро».

Я просмотрела фотографии, которые сделала за день. Пока гуляли с Томасом, можно было спокойно фотографировать всех, но люди просили показать, что я наснимала. Томас предупредил, чтобы я фотографировала осторожно – он объяснил, что африканцам рассказывают, что их фотографии белые продают на родине. И очень хорошо продают. Прям богатеют на этих фотографиях. Поэтому людям это не нравится. И точно, фотографировать трудно, люди, когда видят фотокамеру, кричат, ругаются. Но если им рассказать сказки – любые, все, что приходит в голову на данный момент, – то ругаются с улыбкой, поорут и уходят. Ну а если им вообще отдать свой фотоаппарат и позволить фотографировать все вокруг, то ты – друг навеки. А некоторые требуют денег за каждый кадр. Хотя знание слов на суахили немного помогает в затруднительных ситуациях. Акуна макута. Это значит, что нету денег.

Однако… Надолго ли дождь? Пора в душ.

Пока я пробиралась от дома к кабинке и по пути наполняла ведра водой – немного вымокла. Душ был при громе и свете молнии – полная романтика. Еще и мой фонарик светит, распугивая паучков, – другого освещения нет нигде. Главное, есть еда, хорошая кровать и полно воды, чтобы помыться.

Утром, собрав свои вещи, я посмотрела на рюкзаки: большой и маленький, постаралась представить, как я их буду тащить на себе, мрачно взглянула на килограмм картошки, купленный в Нджомбе с надеждой испечь ее где-нибудь в горах. Затем вспомнила, что еду к обеду я могу заказать в ресторане и взять ее с собой, и решила оставить пакет с картошкой в подарок хозяйке дома, где я провела ночь и очень хорошо выспалась под шум дождя.

На завтрак в том же ресторане у той же женщины было то же чипси маяи, хорошо еще, что было пиво. С собой в дорогу пришлось прихватить опять же – чипси маяи. Я уже это блюдо видеть не могу – на обед без пива оно мне не полезло внутрь. Но деваться от яичницы с картошкой было некуда.

За завтраком Томас в том же оранжевом свитере сидел рядом, тоже пил пиво и говорил:

– Нужен проводник, чтобы провести через горы.