Камень богини любви

Алёна оглянулась было – просто чтобы глотнуть свежего воздуха и какое-то время не дышать, пока глаза не привыкнут к полумраку, и тотчас в панике прикрыла за собой дверь. Не веря глазам, приникла к какой-то щелке. По тропинке между домами быстро, чуть оскальзываясь, шел тот самый человек в сером пальто, черной шапке и черном шарфе, которого Алёна уже видела сегодня в парке! Именно к нему побежала лизаться Сильва, а он раздраженно ринулся прочь.

Теперь понятно, почему он так разозлился. Потому что Алёна оглянулась – и могла обратить внимание на человека, который за ней следил, а он за ней следил, иначе зачем бы потащился в этот богом забытый переулок?!

Нет, конечно, может, и он в этом доме живет, всякое бывает, да что-то верится с трудом.

Вон как осторожно идет, озирается… и приближается именно к тому крыльцу, на которое поднялась Алёна!

У нее пересохло в горле.

И что теперь делать? Доигралась со своим знаменитым любопытством…

А может, ничего страшного? Взять да и выйти ему навстречу и пройти мимо с невозмутимым видом, как ни в чем не бывало. А если он спросит, что вы здесь делаете, ответить: «А вам какое дело?!» И бегом со двора…

Может быть, так и следовало поступить, да вот беда – ноги не слушались. Совпадения перешли из разряда случайностей в разряд каких-то злонамеренностей. А встречать опасность лицом к лицу Алёна Дмитриева не была готова.

Надо закрыть дверь, вот что! Закрыть изнутри, а потом…

А что делать потом?

Да неважно что, поскольку закрыться не удастся. На двери нет ни задвижки, ни крючка, есть только замочная скважина, но без ключа.

Куда бы спрятаться? На коридорном пятачке две двери. На одной, обитой порыжелой, некогда черной, рваной клеенкой с вылезшими из-под нее клочьями ваты, деревянная табличка с написанной химическим карандашом фамилией: «Старков Г. Н.». Табличке на вид лет сто, она уже почернела вся, надпись еле читается, расплылась… Вторая – просто дверь, хлипкая, щелястая, прикрыта неплотно, видно, что за ней ступени, ведущие в подвал… возможно, именно в квартиру, где живет Секлита Георгиевна. Но она на работе… А может, там все же есть какой-нибудь выход, какой-то черный ход, который Алёна с улицы просто не заметила?

Шаги приближались.

Алёна в панике шагнула было к ступенькам, но вдруг поскользнулась на обрывке пластикового пакета и чуть не упала. Пытаясь удержаться, оперлась о дверь с табличкой – и та вдруг раскрылась.

Алёна думала меньше секунды. В следующий миг она уже распахнула дверь, ведущую вниз, в подвал, а сама шмыгнула в квартиру Старкова Г. Н. и бесшумно прикрыла за собой дверь.

Она очутилась не то в коридорчике, не то в кухоньке. Сбоку была вешалка, на которой громоздились всякие вещи: пальто, шубы, плащи, чуть дальше от нее виднелось узкое окошко с подоконником, заставленным банками, наполовину наполненными какой-то белой мутью… В одной банке плавал раскисший бурый овощ, не то огурец, не то помидор, из чего можно было заключить, что это рассол. Под окошком стоял куцый стол с какой-то подозрительной посудой, сбоку – обшарпанный, некогда белый буфетик и грязная газовая плита. На краю плиты почему-то стояла открытая коробочка с чем-то красным. Похоже было на румяна, но Алёна не поверила глазам. Ерунда, при чем тут вообще румяна?!

Она продолжала осматриваться. В это помещение выходили две двери – одна, судя по запаху, вела непосредственно в туалет. Хотя нет, была еще и третья дверь – та, в которую только что вбежала наша перепуганная героиня.

«Странные люди. Что ж они квартиры-то не запирают?!» – мелькнула у Алёны мысль, но именно мелькнула, чиркнула по краю сознания, не задерживаясь, потому что думать было некогда – надо было слушать.

Ей было слышно, как человек в сером пальто осторожно поднялся на крыльцо, вошел и остановился в коридорчике, практически совсем рядом с ней. Алёна налегла телом на дверь, и вовремя – тот человек чуть толкнул ее, проверяя, заперта или нет. Видимо, счел, что заперта, а потому отошел от нее, и вскоре послышался скрип ступенек: он начал осторожно, медленно спускаться по лестнице, ведущей в подвал.

Итак, он попался на удочку распахнутой двери! Сейчас сойдет пониже – и нужно воспользоваться моментом, выскочить вон и бежать, бежать отсюда, куда глаза глядят… то есть, в смысле, в сторону дома, запереться на все замки и засовы и никогда, никогда больше не совать свой любопытный нос никуда, то есть вообще!

Очень может быть, что Алёна так и поступила бы, но в тот миг, когда она взялась за ручку двери, чтобы открыть ее, словно бы что-то дернуло ее за правое плечо… ну да, за то самое, за которым обычно несет караул ангел-хранитель. Очень может быть, что он и дернул. Повинуясь этому сигналу, она бросила взгляд в боковое окошко – узкое, грязное, засиженное мухами, но все же достаточно прозрачное для того, чтобы видеть, что происходит во дворе, – и задохнулась от ужаса: к дому приближался не кто иной, как тот самый парень в короткой черной куртке, которого она видела в своем дворе вчера вечером сидящим на оградке палисадника, потом – сегодня утром выходящим из двора – непосредственно после того, как ей нанес визит некий мастер-наладчик, – и в котором, как ей казалось, она узнала того самого ювелира, который пришел на смену бедному покойнику в мастерскую. Проверить это ей, как мы помним, не удалось, мастерская оказалась закрыта… не потому ли, что мастер увидел, как Алёна к ней приближается? А она всего лишь хотела разобраться…

Ну вот, теперь, кажется, разберутся с ней.

Алёна посмотрела на дверь и, к своему облегчению, увидела, что на ней есть и крючок, и задвижка, и ключ торчит во внутреннем замке. Немедленно эти оборонительные сооружения были приведены в действие. Так или иначе, ювелир в квартиру не зайдет. Теперь осталось решить, как отсюда выбраться. Ну, окна есть, они невысоко, первый этаж… впрочем, в состоянии того ужаса, в каком находилась сейчас Алёна, она не затруднилась бы и из окна какого-нибудь третьего этажа спрыгнуть!

И вдруг ожгло догадкой – просто удивительно, что догадка не явилась раньше. Ведь если дверь в квартиру не заперта, значит, дома кто-то есть! Кто-то сидит там, за облупленной дверью, ведущей в комнату, поджидая, пока глупая любопытная мышь сунется в мышеловку. А ведь она именно это и собиралась сделать!

Алёна снова посмотрела на кухонно-коридорное куцее окошко. Удастся ли в него протиснуться? Эх… окошко не рассчитано на фактурных женщин ростом 172 сантиметра и весом 65 кагэ… вот когда пожалеешь, что нерегулярно посещала тренировки в спортзале и не соблюдала шейпинг-правила: ела не через три часа после окончания тренировки, а значительно раньше, не фрукты-овощи, а кое-что повесомей и покалорийней, никогда не снимала кожу с жареной рыбы и вареной курицы (у автора детективов были свои гастрономические причуды), а также дня не могла прожить без сладкого!

А впрочем, немедленно подумала Алёна, даже если бы она дохудела до предписанных ей 60 килограммов (рост минус 112 – это что-то вроде идеального веса), здешнему окошку и это показалось бы многовато. Вот если бы удалось как-то уменьшиться вдвое… но это вряд ли. Так что попытку бежать через окно придется оставить.

А что делать?! Рискнуть войти в комнату – вдруг каким-то чудом там никого не окажется? Скажем, хозяин вышел в магазин, любезно не заперев дверь…

Тогда надо смыться отсюда поскорей, пока он не вернулся, потому что они с парнем в куртке, да еще с тем, в сером пальто, ворвутся сюда на раз.

Она уже сделала шаг к комнате, как вдруг в коридорную дверь застучали, и знакомый тягучий голос ювелира-монтера etc окликнул:

– Эй, есть кто дома? Вейка, открой! Это я, Серый!

«Так, – подумала Алёна, – не запутаться бы! Тот, кто в черной куртке, – Серый. А который в сером пальто – видимо, Черный?»

И тут же эта дурацкая мысль исчезла под ударом страха:

«Здесь есть какой-то Вейка! Я уже слышала это имя, только не помню где и когда. Но это неважно. Вейка! Сейчас он выйдет и…»

Алёна отпрянула к вешалке и спряталась под грудой одежды, забилась в самый уголок, стараясь не чихнуть от запаха старых, непроветренных вещей.

«Ноги! Наверное, мои ноги торчат, и, когда этот Вейка выйдет, он увидит! И сумка, зараза, вот-вот с плеча свалится!»

– Вейка! – снова раздался голос Серого. – Да ты там спишь, что ли?

И тут наконец загадочный Вейка подал голос. То есть это был не вполне голос, а какой-то рев. И не сразу Алёна догадалась, что слышит храп. Итак, загадочный Вейка спал и храпел во все, как говорится, завертки, что бы ни значило это выражение. Значит, можно рискнуть выскользнуть из-под этого тряпья и…

– Вейка! – надсаживался между тем Серый, и Алёна перепугалась, что он разбудит-таки Вейку, а значит, надо поспешать. Она выбралась из-под одежды и брезгливо передернулась, когда ее пальцы запутались в каких-то волосах – длинных, белых. Оглянулась – сбоку на вешалке висел беловолосый парик, а рядом – тулуп с белесым мехом.

Так… Знакомая одежда, а ее обладатель, видимо, и храпит в соседней комнате.

За дверью – Серый, впереди – этот Вейка со своим ободранным лицом…

«А лицо на нем было железное…»

Алёна оглянулась. Около плиты стояли ободранный веник и металлический совок с острыми граями. Никакого другого оружия под рукой не оказалось – ну, она схватила совок и, держа его перед собой, вошла в комнату.

Первое, что бросилось в глаза, – выцветший гобеленовый коврик на стене: озеро, усеянное огромными белыми кувшинками, лодка посреди них, в лодке, свернувшись клубком, спит русалка, а ее хвост перевешивается через борт. Громоздкий платяной шкаф, облупленный подоконник, стол, заваленный газетами, на столе запыленный ноутбук, в углу какое-то высоченное пыльно-зеленое, разлапистое растение с большими листьями, фикус, что ли. Такой же, но поменьше, громоздится на краю стола, еще один втиснут на самый верх гардероба.

Под ковриком стоял сильно просевший диван с рваной обивкой, а на нем, свернувшись клубком, почти в позе русалки, спал неимоверно длинноногий человек лет сорока со светлыми волосами и бледным, а вовсе не ободранным толстощеким лицом и бровями и ресницами соломенного цвета. Он был одет в серый спортивный костюм, на поджатых ногах – шерстяные носки, а около дивана стояла стояли огромные валенки – размера сорок седьмого, никак не меньше.

Алёна сразу поняла, что спортивный костюм этот вовсе не на помойке найден, а дорогой, очень хорошего качества, какой-то незнакомой марки, не «Adidas» или что-то в этом роде, а какой-то другой фирмы… название начиналось на «S», но не все ли ей равно, в каком костюме ходит в свободное от нападений на людей время этот ряженый? Да, ряженый, правильно сказала Сусанна, и эти румяна в кухне – его. Чтобы рожу свою делать жуткой, людей до полусмерти пугать. Или не всех людей, а только Алёну Дмитриеву? Интересно бы разузнать!

Например, сейчас разбудить его и спросить… Но нет, это уже из серии черного-пречерного юмора.

Да он еще и наркоман, кажется, этот Вейка! На столе упаковка одноразовых шприцев и белая коробка с непонятной надписью: «Вакцина антирабическая культурная концентрированная».

Культурная, главное дело! Так культурненько он от этой вакцины отъезжает, надо полагать!

Алёна аж передернулась брезгливо, и вдруг спящий шевельнулся, начал поворачиваться на спину. Мгновение Алёна смотрела на него, тупо читая полуоткрывшееся название фирмы на груди его спортивной куртки: «Samp…» Дальнейшее было не прочесть. Потом ожгло: да ведь он сейчас проснется! Ее словно ветром вынесло в коридор. Метнулась было к своему довольно омерзительному укрытию под вешалкой, как вдруг услышала голос Серого:

– Кто там?