Школа гетер-2

– Нелепость какая! – фыркнула Никарета. – Немедленно надень черный парик. Тогда ты хоть немного будешь похожа на себя прежнюю.

– Не хочу, – буркнула Маура. – Не сниму этот парик, хоть режьте!

– Лучше сними, а то я ведь могу и не допустить тебя к выпускным испытаниям! – пригрозила Никарета. – Тем более что соблазнить кинеда тебе все же не удалось! Ты уже наполовину провалилась! Смотри, скатишься в портовые шлюхи!

Девушки так и ахнули. Маура, гордячка Маура, которая была уверена в своей обольстительности, провалила выпускное испытание?! И молчала об этом… Конечно, ей было стыдно!

– Верховная жрица, ну что скажут люди, если ты всех аулетрид отправишь раздвигать ноги перед грязными мореходами? – дерзко воскликнула Маура. – Разве ты решила закрыть школу, если предлагаешь всем нам непосильные выпускные испытания?! Да, я не смогла соблазнить кинеда, но ведь никто не смог бы! И еще неизвестно, справится ли со своими испытаниями хоть кто-то еще!

– Лаис уже соблазнила Неприступного, – запальчиво воскликнула Никарета. – Причем при нескольких свидетелях, как и положено!

Раздался хор восклицаний, причем в основном – злобных и завистливых. И Лаис вновь осознала, как трудно найти среди будущих аулетрид добрых подруг: ведь в самом скором времени им придется сражаться за одних и тех же посетителей. Мужчин, которые готовы вкусить их объятий, всегда найдется много, но ведь они служат Афродите Пандемос, богине любви всеобщей, продажной… Той любви, за которую мужчина готов заплатить – и чем больше, тем лучше. А богатых среди этих желающих не так и много.

– Я теперь тоже провалю свое испытание, – прошептала Гелиодора. – Особенно в этом ужасном черном парике!

– В ужасном?! – возопила оскорбленная до глубины души Бавкида. – Ну и ходи лысая!

И повернулась уйти, унося свой драгоценный парик.

– Да ты хоть примерь его! – хмыкнула Маура. – Глядишь, в кои-то веки глянешь на свое отражение с удовольствием!

– В самом деле, погоди, Бавкида, не уходи, – примирительно сказала Никарета. – Гелиодора, примерь парик, я тебе приказываю!

Гелиодора нехотя надела парик – и все так и ахнули. Черный цвет шел ей невероятно! Лицо ее, прежде очень хорошенькое, но не более того, приобрело яркость и законченность прекрасной картины. Глаза стали глубже, черты – определенней, более того – в лице появилось новое обольстительное выражение…

– Ого! – воскликнула Маура. – Да, тебя теперь нельзя назвать непропеченной пресной лепешкой! Ты напоминаешь темный беотийский хлеб с изюмом и орехами! Ты стала просто красавицей!

– Красавица, ты красавица, Гелиодора! – наперебой заверещали другие девушки, и даже Никарета одобрительно улыбнулась:

– В самом деле, ты совершенно преобразилась.

Бавкида горделиво кивнула:

– Да уж! Вот таковы наши критские парики! Они воистину творят чудеса!

Гелиодора недоверчиво посмотрела в поданное ей зеркало, потом повернулась к Лаис:

– Это правда? Я хорошо выгляжу?

Лаис не сразу смогла ответить, так изумило ее преображение подруги.

– Что, наша первая красавица онемела от зависти? – ехидно вскричала Маура. – То Гелиодора скрывалась в твоей тени, а теперь она затмила тебя? Похоже, Гелиодора, ты должна поблагодарить Элиссу! Наконец ты узнала, насколько к лицу тебе черное, а самое главное, узнала истинную цену своей лучшей подруге! Наша пыльная львица способна любить только тех, кто хуже ее! А тот, кто превосходит ее, становится ее врагом? Теперь Клеарх, возможно, предпочтет Гелиодору? Я однажды сама слышала, он говорил, что уже пожалел, что обещал быть первым гостем у Лаис, он хотел бы первым иметь ее подругу… Ну, берегись, Гелиодора, если он все же передумает! Лаис сживет тебя со свету, как норовила сжить меня!

– Да ты спятила, – пробормотала Лаис, сбитая с толку этими нелепыми обвинениями. – Ты просто спятила! Не слушай ее, Гелиодора, от нее не дождешься ничего хорошего!

– А все-таки ты еще не признала, что твоя подруга стала настоящей красавицей! – захохотала Маура. – Завистница! Завистница!

– Лаис завистница! – подхватили Клития и Филлис, верные приспешницы Мауры. Им вторили и другие девушки.

– Лаис, ты… Ты в самом деле завидуешь мне? – всхлипнула Гелиодора. – Неужели ты…

– Глупости! – отчаянно закричала Лаис. – Ну что за глупости! Что мне сделать, чтобы ты поверила? Хочешь, я… Хочешь, я тоже отрежу волосы?

– Ага, давай! – возбужденно взвизгнула Маура. – Обрежь волосы, и мы поверим, что ты не завистница! Только ведь ты никогда этого не сделаешь! Никогда! Ты носишься со своей пыльной красотой, как курица с яйцом!

– А ну, прекратите! – что есть мочи завопила Никарета, хватаясь за виски. – От всех этих глупостей у меня сейчас голова лопнет! Быстро разойдитесь по своим доматио! И немедленно спать! Завтра вам предстоит серьезное испытание по общим знаниям!

– Уже сегодня, великая жрица, – дерзко уточнила Маура. – Ведь полночь миновала!

– Тем более! – рявкнула Никарета. – И чтобы я больше не слышала ни звука!

– Девушки, советую вам не снимать на ночь парики, – сказала Бавкида. – Вы должны к ним привыкнуть так, словно это ваши собственные волосы. Впрочем, они изнутри смазаны особым составом, который готовили на Крите еще в древности, так что будут держаться, даже если вы упадете в воду!

– Слышишь, Гелиодора? – хихикнула Маура. – Ни в коем случае не снимай парик! Если повезет, твоя бывшая лучшая подружка за ночь лопнет от зависти!

– Смотри сама не лопни от своего глупого смеха! – огрызнулась Лаис, входя в свой доматио, ложась и отворачиваясь к стене.

– Нет, не ходи туда, Гелиодора! – верещала в коридоре неугомонная Маура. – Иди лучше спать в наш доматио! А то Лаис пострижет еще и парик! Вообще надо разобраться, почему Элисса обрезала наши волосы! Не иначе ее кто-то подкупил! И теперь я почти уверена, что это Лаис!

Лаис прикусила губу, чтобы промолчать. Она не сомневалась, что Гелиодора сейчас вступится за нее, ответит Мауре – со свойственным ей тонким и спокойным остроумием, – но подруга тоже молчала.

Лаис напряженно смотрела на дверной проем, однако Гелиодора не возвращалась в доматио, не ложилась спать.

Неужто она поверила Мауре?! Неужто оказалась настолько глупа?!

Лаис хотела подняться и пойти за подругой, но Маура опять поднимет крик… В конце концов, Гелиодора сама должна решить, кому верить и что делать!

Лаис прикрыла усталые глаза, но всем существом своим вслушивалась в ночные звуки.

Ладно. Лучше попытаться уснуть. Как говорят умные люди, на то, что было сделано ночью, день смотрит и смеется. Вот так и они с Гелиодорой утром вместе посмеются над клеветой Мауры.

Однако Гелиодора не возвращалась. Может быть, она и в самом деле легла спать в другом доматио?

Обида долго не давала Лаис уснуть, да еще мешали стоны и рыдания Мауры, громогласно проклинавшей Элиссу и оплакивавшей утрату своих волос.

Лишь на рассвете Лаис, наконец, смогла задремать.

Коринф, храм Афродиты

Великий Коринф прославлен в истории Аттики многими событиями. Именно здесь Геракл задушил немейского льва и убил птиц-людоедов у Стимфалийского озера. Беллерофонт поймал Пегаса близ источника Пирена в Акрокоринфе, а Сизиф закатывал на его вершину свой роковой камень. Конечно, всякий коринфянин поведает любому гостю эти и множество других легенд, однако, если спросить, чем ныне знаменит Коринф, ответ будет один: школой гетер!

Если гость задает вопрос мужчине, можно не сомневаться, что физиономия отвечающего расплывется в довольной ухмылке. Если женщине – она непременно подожмет губы, а в голосе ее прозвучит отвращение. В глазах юноши заблестит тайное вожделение, в глазах девушки – тайное любопытство…

Ну а если гость окажется здесь в середине месяца, который в Коринфе, Афинах, Делосе и Милете называют таргелион, в Дельфах – гераклий, в Этолии – агией, в Фессалии – гомолий, в Беотии – гомолой, на Родосе – аграиний, в Эпидавре – киклий, в Косе – агрианий, а в Македонии – дайсий[32 - Речь идет об одиннадцатом месяце античного календаря, который длился примерно с середины мая до середины июня.], в том прекрасном месяце, когда яблони уже уронили лепестки, но обочины дорог еще не выжжены солнцем и пестрят сияющей зеленью травы, гиацинтами, дельфиниумом, шафраном и яркими маками, распустились розы, одуряюще благоухает акация, и воздух над цветами кажется пестрым от мельканья пчел и бабочек, – если гость окажется в Коринфе в этом благословенном месяце, он может считать, что ему необыкновенно повезло в жизни, потому что он может попасть на выпускные состязания в школе гетер!

Никто не знает, правда это или нет, но рассказывают, будто во времена первой Никареты, основавшей школу гетер, туда принимались все девушки подряд, богатые и бедные, потому что Никарета своим служением Афродите Пандемос несказанно разбогатела и хотела отблагодарить богиню-благодетельницу.

Затем времена изменились. В школу брали десяток, два или три девушек, но только тех, кто был готов заплатить за себя довольно большой вступительный взнос. Если девушка уходила из школы сама или бывала исключена, деньги ей не возвращали.