Золотой Лабиринт

– Я, так сказать, коллекционер, – Оболенцев протянул писателю визитку. – У меня небольшой коллекционный дом, но мне приятно считать себя ещё и исследователем. Люблю историю и искусство. Знаю всего понемногу. Вы кого-то ждёте?

– Что? А, нет-нет. В какой области ваши исследования?

– В основном антиквариат, – Оболенцев вновь улыбнулся. – Я, знаете ли, ещё и своего рода хранитель. Помогаю материально с реставрацией древних реликвий, а заодно провожу исследования.

– Интересное занятие.

– Да, знаете, я не жалуюсь. Могу позволить себе много времени проводить на мероприятиях подобных этому.

В кармане куртки Филиппа зазвонил телефон.

– Простите.

– Ничего, – Оболенцев кивнул.

– Слушаю, – писатель направился к выходу.

– Филя, здравствуй! – послышался голос Петра Ивановича Смирнова.

– Дядя! – радостно воскликнул Филипп. – Ты в городе?! – он поспешно вышел на улицу.

– Да, я вернулся. Как дела?

– Нормально. Я сейчас на одном мероприятии, может, перезвоню?

– Конечно-конечно. А что за мероприятие в такой час?

– Да так, одна выставка в Музее частных коллекций.

– Ну ясно, ясно. Звони тогда завтра. До встречи!

Филипп убрал телефон.

На улице совсем стемнело. Он глубоко вздохнул. В здании музея было душновато.

Немного постояв и оглядевшись, Филипп повернулся к входу, чтобы пойти обратно.

– Эй!

Неожиданно чей-то оклик привлёк его внимание. Голос донёсся справа от входа в музей, где высажены деревья и кусты, буйно разросшиеся во все стороны и скрывающие часть здания.

Писатель всмотрелся в тени деревьев и увидел там фигуру.

– Иди сюда! Скорее! Ну же! – Голос был женский, и, сделав несколько шагов в его направлении, Филипп увидел девушку, явно от кого-то прячущуюся.

– Что-то случилось?

Девушка казалась взволнованной и напуганной.

– Да! Иди сюда! Скорее! – она схватила Филиппа за руку и потащила в сторону, в заросли кустов и деревьев за зданием музея.

– Да что случилось?! Что происходит?!

Девушка остановилась, но взгляд её блуждал, словно она пыталась удостовериться: вокруг никого нет.

– Держи и скорее уходи отсюда, скорее! – она сунула в руки Филиппа маленький тяжёлый свёрток и побежала прочь.

Писатель не успел ничего сказать.

Он стоял и смотрел, как стройная фигурка удаляется в темноту ночного города.

Опомнившись, Филипп сунул свёрток в карман куртки, всё ещё вглядываясь в заросли за деревьями.

Он вышел обратно к входу в музей и отряхнул брюки, на которых повисли сухие листья.

Колю так и не нашёл.

Поймав проезжавшее мимо такси, он уже через четверть часа был дома.

Глава 6. Москва. Вторник. 21:30

На четвёртом этаже жилого дома зажегся свет.

Филипп прошёл на кухню, включил чайник.

Тот щёлкнул, извещая о готовности.

Кинув пакетик с чаем в кружку, он налил в неё кипяток и пошёл в комнату.

Поставил кружку на стол, заваленный книгами и журналами.

Так, что же у нас там? Писатель достал из кармана пиджака свёрток из светлой бумаги, перевязанный клейкой лентой.

«Может, не стоит открывать? Всё же не моя вещь», – мелькнуло в его голове.

Однако, вспомнив, при каких обстоятельствах к нему попал этот свёрток, Филипп разорвал бумагу.

Первую секунду он был в замешательстве, вертя предмет в руках.

– Это шутка какая-то? – произнёс вслух писатель.

Сел за стол, включил настольную лампу, переставил её ближе и сдвинул журналы и книги в сторону.

Перед ним лежала шумерская цилиндрическая печать, в длину около десяти сантиметров и около двух в диаметре. Боковая поверхность цилиндра содержала резьбу с хорошо известными Филиппу древними символами.

Он достал лупу, чтобы подробнее рассмотреть печать.

Приятное, тёплое чувство удовольствия охватило писателя.