Духи степей. Книга 2. Костяной шар
– И то, и другое, – честно ответил Филипп. – Я случайно узнал о её поездке в Даурию, и решил выяснить, что она искала. А когда выяснил и нашёл ключ, понял: надо продолжать. Должен же ключ что-то открывать.
– Прям сказка о золотом ключике, – пошутила профессор.
– Да уж. Почти.
– Ну, тогда скажу следующее. Соня не сразу мне доверилась, но я сама догадалась, что её статья и предмет исследований связаны с чем-то… хм… сенсационным, скажем так. Уж больно они с коллегой скрытничали, уехали на мыс Рытый, хотя все отговаривали их от этого путешествия. Ну якобы древние бурятские духи, шаманские запреты, какие-то холодящие кровь легенды – всё такое. Тем не менее они поехали, а по возвращении Соня показала кольцо.
– Мама показывала кольцо?
– Да, мы сдружились.
– Она говорила о нём подробнее?
– О нём – не много. Твоя мама была очень взволнована. Повторяла, что хочет скорее написать статью и поделиться с миром своими исследованиями… – Фатима замолчала. – Но, послушайте, не проще ли узнать всё от неё самой?
– Не проще… – с грустью сказал Филипп.
– Что такое? – профессор заметила тоску во взгляде писателя.
– Мама погибла почти сразу, вернувшись из Даурии. Автомобильная авария. Вы не знали?
Лицо Фатимы стало серьёзным.
– Нет, я не знала.
– Когда мы приехали в Бурятию, многие болтали о мысе Рытый, как о плохом месте. Все, кто там был, вскоре умирали. Древнее проклятье.
– Ну вы же в это не верите? – профессор вскинула брови.
– Я – нет, но… Борис Осипов тоже умер после Даурии.
– Бог ты мой, – Фатима покачала головой, – какое трагичное совпадение.
– Да уж. Но, получается, мама ничего вам не рассказывала о самой поездке на мыс и о кольце?
– Нет. Ничего. Через пару дней, после возвращения с мыса, она уехала в Москву. И больше я её не видела.
– А Мирона вы знали?
– Мирона? – переспросила женщина. – А, тот краевед. Очень бегло. Кажется, пересекались пару раз. Мы тогда были молоды ещё. Один раз Соня позвала меня на шашлыки. Как раз в дом того Мирона. Отлично провели вечер! – Фатима улыбнулась с ностальгией во взгляде. – Пили вино, болтали. Это случилось ещё до поездки твоей матери на мыс.
– А вы случайно не слышали такое имя – Джигари?
– Джигари? Нет. Никогда. Кто он?
– Вроде местный шаман. Ну да не важно.
Официант поставил на столик заказ и напитки, но Филипп совсем потерял аппетит. Есть не хотелось. Он судорожно думал, о чём ещё спросить профессора, ведь разгадка найденного ключа и странных строений на мысе может быть где-то в истории древнего мира, а Фатима была экспертом этой области.
– А что вы думаете про тот перстень? Вы же его видели. Мог он принадлежать монголам?
Женщина закивала, жуя салат.
– Вполне, – сказала она, проглотив пищу. – Если бы я нашла его в Даурии, я бы однозначно начала писать научную статью. Кольцо очень древнее, и стиль выполнения подходит под тринадцатый век, расцвет Монгольской империи.
– Вы видели надпись на перстне?
– Надпись? Нет. У меня не было времени его рассмотреть. И что там написано?
– Надпись оказалась на тангутском и гласила «Повелитель мира».
– Повелитель мира? – с интересом повторила Фатима. – На тангутском?
– Да.
– Всё интереснее, – Фатима отпила кофе из большой белой кружки. – М-да… Надпись «Повелитель мира» в контексте поиска связи с Чингисханом говорит о правильном пути, однако… тангуты… хм, – профессор вновь закурила, – вы же знаете, кто они такие?
– Да. Жители царства Западное Ся, которое завоевал Чингисхан.
– Верно. Но великий монгол не сразу смог их покорить. Они отчаянно сопротивлялись. И всё не так просто. Давайте начнём с самого начала, когда никто в целом мире ещё и не знал про тангутов.
Глава 6. Москва. Воскресенье. 13.25
Фатима сняла очки и убрала их в кожаный чехол.
– Вы же, наверное, знаете, что с конца первого тысячелетия до нашей эры Великий шёлковый путь являлся основной и, по сути, единственной трансконтинентальной магистралью?
– Да, конечно, – кивнул писатель, – по шёлковому пути из юго-восточной Азии в западную Европу на караванах перемещались товары.
– Верно. Но не только товары, но и информация, научные знания. Дорога была трудной, далёкой и долгой, могла занять несколько лет. Одним из самых сложных участков являлась пустыня Гоби, через которую пролегал шёлковый путь. Опасность заключалась не только в природных условиях, но и в кочевнических племенах, обитавших там, а в северной части пути это были тангуты. Народ откочевал в район Гоби откуда-то из северо-восточного Тибета примерно в седьмом веке.
– Да, точно! Тибет! Поэтому я сначала подумал, что надпись на кольце сделана тибетским шрифтом Ранджана.
– Отличные у вас знания, мой дорогой! – улыбнулась Фатима. – Всё правильно. Письменность похожа, но, скорее всего, иероглифы были тангутскими.
– Да, Мирон так и сказал.
– Ну так вот. Продолжим. Тангуты обосновались на севере от шёлкового пути. Вожди племени быстро поняли все выгоды того, что через их владения проходят караваны. Они перестали их грабить и быстро создали транспортную инфраструктуру. Их проводники и вооружённые отряды сопровождали купеческие караваны между оазисами, охраняя их от набегов конкурирующих племён. В тангутских поселениях путники могли отдохнуть после долгих пустынных переходов и набраться сил для дальнейшего пути. За эти удобства и сохранность своих товаров купцы охотно платили вождям племён. Караваны двигались через пустыню неиссякающим потоком, и вожди тангутов быстро разбогатели.
– Круто! Молодцы.
– Да. Однако китайские власти с неодобрением взирали на то, что какие-то кочевники взимают подорожные с их соплеменников. Император Поднебесной считал пустыню Гоби, как, впрочем, и всю остальную землю, своей собственностью и отказывался понимать, почему за проход через пески купцы должны платить кому-то, кроме него. Это непонимание привело к вооружённым стычкам между китайской армией и тангутами. В конце концов тангуты признали себя данниками китайской империи, но эта зависимость была чисто формальной.
– Ну, здесь есть логика, – усмехнулся Филипп, – в то время китайская армия считалась самой сильной.
– Тем временем благосостояние тангутов росло, их поселения превращались в настоящие города, тогда как в Китае постоянно вспыхивали восстания и гражданские войны. Посмотрев на творящееся в Китае, князь тангутов подумал, что огромное государство одряхлело и вряд ли протянет долго, и он решил основать собственную империю, тангутскую. Чтобы новое государство не казалось чересчур юным, его правитель взял название существовавшей когда-то в тех краях страны гуннов. Она называлось Ся, и свою империю тангут решил назвать Западное Ся, или Си Ся. В переводе с тангутского языка – «великое государство высокой белизны».
– Красиво.
– Очень. Империя росла стремительно и была богата. И так продолжалось почти двести лет. Пока в конце двенадцатого века среди кочевых монголов, живших в степях к северу от Западной Ся, не появился воин Темуджин.
– Чингисхан.
– Точно.
Филипп слушал Фатиму, начав есть. Блюдо остыло, но писатель даже этого не ощущал, полностью сосредоточившись на рассказе профессора.
– Впервые тангуты и монголы схлестнулись в тысяча двести пятом году, когда один из военачальников Чингисхана совершил внезапный набег на северный округ Западной Ся. Через два года в империю вторгся уже сам Чингисхан. Он решил одним ударом уничтожить противника и направил свои войска прямо к её столице. Впрочем, тангуты смогли дать достойный отпор, и весной монголы вернулись в свои степи. Но через год Чингисхан вновь напал на Западную Ся. Состоялись два больших сражения, и монголы осадили столицу тангутов. Император обратился за помощью к соседнему китайскому государству Цзинь, но те отказали. Припасов в столице имелось много, и город был готов к длительной осаде, но нетерпеливые монголы не любили ждать. Они согнали крестьян с окрестных земель и заставили их строить плотину на реке, проходившей через город. Полноводная из-за осенних дождей река быстро затопила столицу. Людям пришлось спасаться от воды на крышах домов. Ещё несколько дней, и город бы сдался. Однако наспех возведённая плотина не выдержала массы воды, прорвалась, и бурный поток хлынул прямо на монгольский лагерь. Захватчики в страхе бежали, Западная Ся была спасена. Тангуты заключили мир с монголами, а правитель Си Ся назван правой рукой хана и обещал помогать в сражениях. Какое-то время тангуты являлись вассалами Монгольской империи.
– Повезло.
– Можно и так сказать. Они сохранили себе жизнь, но на этом беды тангутов не закончились. Хотя Чингисхан и плюнул на них в тот момент и пошёл завоёвывать Среднюю Азию, Закавказье и Поволжье, через несколько лет он вернулся, решив стереть с лица земли непокорную империю. Его армия в тот момент была невероятно сильная, набравшись опыта в сражениях. В итоге тангуты потерпели поражение. Вся территория империи оказалась захвачена монголами. В тысяча двести двадцать седьмом году единственным очагом сопротивления осталась столица. Её осада затянулась почти на год. Чингисхан предъявил императору, уже оставшемуся без империи, ультиматум, дав месяц на размышления, а сам отправился отдыхать в прохладные отроги гор Люпаньшань. Под стены столицы тангутов он не вернулся. В августе того же года великий хан тяжело заболел и вскоре умер.
– Да, историю о его смерти я слышал. А что с тангутами?
– Скорее всего, столица Си Ся пала после смерти Чингисхана. Империя перестала существовать. Жалкие остатки тангутов почти полностью растворились среди китайцев и монголов.
– М-да, – Филипп вздохнул.
– Так зачем я всё это вам вещаю, мой дорогой? Затем, что совершенно не удивительно наличие надписей на вашем перстне, связанных с Чингисханом и сделанных на тангутском.
– Чингисхан был их императором.
– Да, продолжительное время.
– Понятно. А текст на ключе? Что он означает?
Фатима взяла ключ в руки.
– Как вы сказали? Через священный колодец в Чёрном городе лежит путь к нему?
– Ага. Вам о чём-то говорит эта надпись?
– Да. Но тут начинается другая история.
Глава 7. Москва. Воскресенье. 13.40
Официант убрал пустые тарелки, и Филипп заказал кофе. Веранда немного опустела. Гости начали расходиться по своим делам, и стало тише.
– Вы слышали о путешественнике Петре Козлове? – спросила Фатима.
– М-м-м… – мужчина задумался на секунду, – кажется, он был учеником Николая Пржевальского?
– Совершенно верно. Однако известен он не этим. В девятнадцатом веке французские учёные, посещавшие Китай, нашли несколько рукописей на неизвестном языке, не поддающихся расшифровке. Предположение, что это тангутский язык, оставалось неподтверждённым до начала двадцатого века. В тысяча девятьсот восьмом году русский путешественник и археолог Пётр Козлов исследовал пустыню Гоби. От проводников он услышал легенду о таящемся в песках мёртвом городе. Кочевники согласились отвести русских на развалины города, который они называли Хара-Хото.
– Кажется, я что-то о нём слышал, – нахмурился Смирнов. – Так назывался город, находившийся в Западной Ся?
– Да. Иначе он называется Хэйжунчэн, на тангутском, или «Чёрный город».
Официант поставил перед Филиппом кофе, но писатель даже не заметил. Колкие мурашки восторга пронеслись по его затылку.
– Чёрный город! Именно о нём упоминается в надписи на ключе! – с улыбкой произнёс он. – Через священный колодец в Чёрном городе лежит путь к нему! Значит, могила Чингисхана в Хара-Хото? Чёрт! Невероятно! Судя по всему, путь к ней лежит через колодец в этом городе, точно так же как было на мысе Рытый, где мы нашли ключ!
Фатима склонила голову набок, внимательно глядя на Смирнова.
– Не спешите с выводами, мой дорогой. Чингисхан скончался после того, как его войска заняли столицу Си Ся, ну или во время этого, точно не известно. Но куда отнесли тело великого монгола и где захоронили – большая загадка. Есть мнение, что могила находится в Монголии или в Китае. Также существуют версии о Забайкальском крае. Собственно, эту теорию вы проверили. Но не думайте, что вы первый, кто ломает голову над тайной захоронения. Огромное количество экспедиций искали место погребения, в том числе сами монголы, обладающие наиболее достоверными сведениями о тех событиях. Вот только, – Фатима развела руками, – найти пока не удалось. Хотя, конечно, в районы, где предположительно могли упокоить Чингисхана, монголы и китайцы до сих пор не пускают, но сами продолжают искать, и, если бы нашли, думаю, мы бы уже знали.
– Ну а Хара-Хото? Там проводили раскопки?
– Проводили. В том числе русские исследователи. Было найдено много утвари, манускриптов и текстов на тангутском. Это сильно продвинуло науку в изучении Западной Ся, но не более.
– У них просто не имелось подсказки, которая есть у меня! – Филипп довольно хмыкнул.
– Возможно. Но также вероятно, что ваш ключ ведёт не к могиле.
– К чему же тогда?
– Вам придется выяснить, – профессор рассмеялась. – Похоже, я ответила на ваши вопросы, и теперь у вас есть ориентир.
– Да, да, огромное вам спасибо! Но разве не очевидно наличие там могилы, и, похоже, её усердно хотели скрыть! Перстень, что открывал колодец, поместили на мысе Рытый, а ключ, спрятанный там же, на дне, ведёт в Хара-Хото – город, где рядом скончался хан! Я уже не говорю о головоломках на пути к ключу. Если там не захоронение великого полководца, то что? Какую тайну хотели так скрыть? Что важнее, чем последнее пристанище самого Чингисхана?
– Вы правильно мыслите, – закивала Фатима. – Но… поверьте, это может быть что угодно! В те времена не только тело усопшего хана представляло ценность.
– Что же ещё?
– Нечто более важное для потомков.
Писатель задумался, отпив кофе из чашки.
– Если вы всё-таки решите продолжать и захотите проверить вашу теорию, вам нужно хорошенько подготовиться.
– В смысле поездки в Хара-Хото?
– Да. Большинство исследователей сходятся во мнении, что описанный Марко Поло в своих заметках город Эзина и есть найденный Козловым Хара-Хото. Отыскать его неоднократно пытались разные путешественники, однако дело осложнялось отсутствием точных координат, а сам поиск затрудняли невероятно сложные климатические условия пустыни Гоби. Кроме того, у местного населения город овеян зловещей славой, и оно всячески препятствовало тому, чтобы кто-либо из иностранных путешественников отыскал это место. Рекомендую вам для начала изучить труды Козлова, а затем решать, как действовать дальше. На картах вы вряд ли найдёте точные координаты Хара-Хото. Заблудиться в пустыне – опасное дело. Ну и, само собой, вам понадобится человек, хорошо знающий тот регион и язык, не говоря о помощи местных, а с ними контактировать непросто.
– Я понял.
– Так что думайте.
– Обязательно. И спасибо вам огромное! Вы столько всего мне рассказали, даже не знаю, сколько времени мне бы потребовалось, чтобы найти информацию самому.
– Обращайтесь! Но информации гораздо больше, чем вы сейчас услышали, поэтому начинайте с трудов Козлова.
– Хорошо!
Фатима убрала в сумку сигареты и футляр для очков.
– С вашего позволения, я пойду. Дела ждут.
– Конечно, конечно, – Филипп привстал, – и ещё раз благодарю вас!
Профессор встала и направилась к выходу, оставив писателя размышлять над планом действий.
Глава 8. Москва. Воскресенье. 13.45
Альбина была поражена и заинтригована услышанным. Очередная невероятная история, в которую втянулся в писатель, и, без всяких сомнений, он продолжит поиски места, где, предположительно, находится захоронение Чингисхана.
Седьмая заметила, как Фатима прошла мимо неё.
Веранда пустела, и Романова, решив, что теперь её обнаружить будет проще, расплатилась и быстро покинула ресторан.
Наблюдать за писателем сейчас больше не имело смысла, а вот Фатима её заинтересовала. Кто она? И почему Смирнов обратился именно к ней? Похоже, женщина специалист в истории или археологии. Такие люди обычно интересуют Орден. Нет, конечно, Альбина понимала, что не все учёные в стране работают на Мастера Бездны, но раз она знает Филиппа, то недалеко и до Ордена.
Сидя на своем мотоцикле, Романова видела, как Фатима стояла недалеко от ресторана, а затем села в такси. Недолго думая, Седьмая поехала следом.
Прекрасно зная город, Альбина начала размышлять, куда может направляться женщина. Судя по улицам, поворотам и в целом по маршруту, похоже, такси не собиралось выезжать за пределы Садового кольца. Это насторожило Романову. Дорога была знакома, и чем дольше она следовала за машиной Фатимы, тем сильнее крепчала её уверенность в конечной точке передвижения, а вскоре сомнений не осталось.
Такси остановилось около «Арарат Парк Хаятт» – того же самого отеля, в котором сейчас проживала сама Альбина. Невероятно! Удивительное совпадение!
Фатима вышла из автомобиля и зашла в гостиницу.
Времени ставить мотоцикл в подземный гараж не было, и Романова, припарковав транспорт на улице, вбежала по ступенькам в отель.
Фатима стояла в конце холла, где находились лифты. Очевидно, женщина остановилась в гостинице, а не приехала на встречу.
Альбина спокойно подошла к лифту и встала рядом. Фатима, бегло на неё взглянув, улыбнулась. Они зашли в лифт.
– Вам какой? – спросила Седьмая.
– Третий, пожалуйста, – Фатима, не обращая особого вниманию на попутчицу, рассматривала что-то в телефоне.
Лифт остановился на нужном этаже.
Альбина вышла за женщиной следом. Её целью было узнать: в каком номере проживает Фатима, и вскоре та остановилась у двери с табличкой «202».
Седьмая прошла дальше по коридору и встала у одной из дверей, делая вид, что ищет ключ в рюкзаке. Фатима открыла дверь номера и зашла внутрь.
Седьмая двинулась дальше по коридору, вышла на лестницу и поднялась на два этажа выше в свой номер.
Теперь она знала, где живет Фатима. Осталось разработать план и узнать о женщине больше.
Глава 9. Москва. Воскресенье. 14.10
Филипп взял себе ещё кофе, продолжая сидеть на веранде ресторана и наблюдая, как по улице снуют прохожие. После разговора с Фатимой было желание срочно вернуться домой и начать искать материалы про экспедицию Петра Козлова, но внутренний мандраж и возбуждение от близости к пониманию загадки ключа, найденного на мысе Рытый, останавливали писателя, требуя немного успокоиться и замедлиться.
– Неужели это наш популярный писатель?! – неожиданно услышал он рядом.
Обернувшись, Филипп увидел Оболенцева, стоявшего рядом с его столиком. Коллекционер выглядел как обычно элегантно: светлый льняной костюм, бледно-серый галстук, белая рубашка.
– О, Яков Владимирович! – Смирнов встал, отвечая на рукопожатие.
– Обедаете?
– Да… встречался здесь с одной знакомой.
– Понятно. Не возражаете, если я к вам подсяду?
– Конечно, конечно.
Мужчины сели, и Оболенцев заказал чай с чабрецом.
– Как ваши дела? – Яков Владимирович удобно расположился на стуле с высокой спинкой. – Шёл сейчас из своего офиса и почему-то думал о вас. Разобрались с той историей с кольцами?
– Да… – Филипп вздохнул и усмехнулся, – разобрались – не то слово!
– Я всё собираюсь позвонить Алексею, но не нахожу свободную минуту. Как я понял, все пропавшие перстни нашлись, и их вернули владельцам. Мне сообщила об этом Раечка, жена покойного Дорофеева. И убийцу Валеры тоже нашли.
– Да, всё верно, – писатель на секунду задумался: можно ли раскрывать подробности расследования? Но Саблин же сам привлёк Оболенцева к делу, когда требовалось узнать больше о пропавших перстнях, и то был не единичный случай. Много раз следователь рассказывал, как консультировался с коллекционером относительно истории и происхождения артефактов, и именно поэтому сам Смирнов обратился к нему неделю назад, чтобы получить экспертное мнение о кольце Чингисхана.
– Один человек собирал старинные перстни и намеревался провести шаманский ритуал на Байкале.
– Он и есть убийца Валеры?
– Да. Мужчина был слегка не в себе. Ритуал предполагал якобы упокоить душу его покойного брата.
– М-да… Чего только не бывает, – коллекционеру принесли заказанный чай, и Яков Владимирович налил его в чашку, с наслаждением отпив. – Над чем работаете сейчас, Филипп? Новая книга в планах?
– Ой, пока нет, – хмыкнул писатель, – ищу сюжет.
– Насколько я понял, все ваши книги основаны на событиях, которые вы с Саблиным, так сказать, прошли вместе. Вот помню книгу «Тёмный лотос», там речь была про старинные алмазы. Алексей тогда часто ко мне приезжал, расспрашивал про их историю.
– Да, да, вы совершенно правы. Но я бы не утверждал, что сюжеты опираются на реальные события. Литература, во многом, это фантазии автора, его видение мира, – Филипп, конечно же, никогда не позиционировал свои книги как правдивые истории, понимая, что никто не поверит, да и фантастический жанр всегда считался более популярным, нежели документальный. Ну и, наконец, сами события и тем более артефакты, упоминающиеся в романах, вызвали бы больше вопросов, чем интереса у читателей и научного сообщества.
– Согласен. Однако упомянул я к тому, что ваше расследование с перстнями могло бы стать фундаментом для нового произведения, не думали?
Само собой, Смирнов об этом думал. Знай Оболенцев подробности путешествия Саблина и писателя в Даурию и на мыс Рытый, он бы не спрашивал. Но о написании новой книги Филипп пока не задумывался. История с монголами ещё не закончена, и на чём-то другом писатель сосредоточиться пока не мог.
– Есть ещё дела. Книга подождёт.
– А, ну ясно.
– Скажите, Яков Владимирович, а вы когда-нибудь слышали про Хара-Хото? Древний город в пустыне Гоби? – почему-то Филипп подумал, что Оболенцев может обладать информацией, которая послужит ему в поисках разгадки надписи на ключе.
– Ох… – коллекционер вновь глотнул чай и с интересом взглянул на писателя. – Очередное расследование вместе с Саблиным?
– Не совсем. Скорее, это пока исследование.
– Я, само собой, не историк, как вы, но достаточно образованный человек и могу сложить два и два. Вы интересовались старинным перстнем с азиатскими иероглифами, а когда я принес его Саблину, ну, в тот день, помните, вы тогда ещё попали в больницу? Так вот. Алексей упоминал монголов. Теперь вы спрашиваете про Хара-Хото, – Оболенцев улыбнулся. – Не самый известный памятник древней культуры, но я о нём знаю. Там жили племена, сражавшиеся с Монгольской империей во времена Чингисхана. Если я прав, а я прав, то тот ваш перстень связан с монголами, а раз вы интересуетесь Хара-Хото, то история с кольцами продолжается, верно?
Филипп не сдержал улыбки. Он почувствовал буквально восторг от того, что общается с человеком столь проницательным и сведущим в истории древнего мира. Теперь понятно, почему Саблин так ценил знакомство с Оболенцевым. Пять лет назад, когда писатель случайно встретился с Яковом Владимировичем на выставке шумерских артефактов, он совершенно не думал о продолжении общения. Оболенцев понравился тогда Филиппу, в нём чувствовалась порода, интеллект, образованность, и неудивительно, что Саблин увидел в коллекционере те же качества. Такие люди всегда привносят в жизнь новый опыт, интерес к наукам, желание обретать как можно больше знаний. Хотя Филипп и сам не был лишён качеств, привлёкших его в Оболенцеве, но находиться рядом со столь же увлечённым человеком оказалось невероятно комфортно.
– Вы правы, – кивнул Смирнов, – от вас ничего не скроешь, – он рассмеялся. – Тот перстень, что я вам показывал, был монгольским, и принадлежал, думаю, Чингисхану.
– Ну надо же! – Яков Владимирович поёрзал на стуле. – И какая у вас версия? Почему такая уникальная вещь скрывалась в Забайкальском крае? Думаете, это связано с Хара-Хото?
– Да. Мне удалось найти ещё одну вещь в Забайкалье. И на ней надпись, где упоминается Чёрный город.
– Чёрный город? И вы полагаете, речь про Хара-Хото?
– Уверен.
– И куда ведёт ваша теория?
Филипп вздохнул.
– Ну, есть лишь предположения, но мне кажется, что в Хара-Хото спрятана могила Чингисхана.
Лицо Оболенцева вытянулось от удивления, но мужчина быстро взял себя в руки.
– Могила Чингисхана? Вы шутите?!
– Нет. В Забайкальском крае, точнее, на мысе Рытый, где найден перстень, мы обнаружили ещё и ключ.
– Мы?
– Да. Мы с Саблиным.
– Значит, я всё-таки был прав! – Яков Владимирович довольно закивал. – Вы с Алексеем продолжаете расследование. А что за ключ?
– На нём тоже иероглифы, как и на кольце. Они тангутские. Это язык племени, жившего в Хара-Хото.
– Надпись пролила свет на какие-то… м-м-м… подробности или ориентиры относительно могилы?
