Духи степей. Книга 2. Костяной шар

Духи степей

Книга 2. Костяной шар

Пески там расстилаются на необозримое пространство; по прихоти ветра они то нагромождаются в одном месте, то вновь размётываются.

Путники не находят там никаких следов человека, и многие из них сбиваются с пути… Там нет нигде ни воды, ни растительности и часто дуют жгучие ветры.

Временами слышатся то пение и свист, то стоны, но если прислушаться к этим звукам, то сознание помутится и потеряешь способность передвигаться.

Эти миражи – наваждение демона.

Китайский автор VII века Сюаньцзан.

Часть первая. Сестра Бездны

Глава 1. Москва. Воскресенье. 08.10

Солнечные лучи пробивались сквозь плотно задёрнутые занавески, мягко рассеивая свет и касаясь лица мужчины. Саблин медленно открыл глаза и потёр лицо. Он почувствовал тепло рядом и, повернувшись, увидел женщину, мирно спящую рядом с ним. Её светлые длинные волосы рассыпались по подушке, а губы были слегка приоткрыты.

Саблин осторожно потянулся, чтобы не разбудить женщину, откинул одеяло и встал, направившись в душ. Женщина пошевелилась в кровати и перевернулась на спину. Проснувшись, она протянула руку и взяла с тумбочки телефон. Проверила время. Затем резко села на кровати, встала и начала собираться.

– Ты куда так торопишься? – спросил Саблин, заходя в комнату и вытирая голову полотенцем.

– У меня дежурство через час, – женщина надела платье, вертя головой в поисках сумки, – надо успеть заскочить домой, переодеться.

Найдя сумочку, она положила в неё мобильный.

– Созвонимся?

– Да, Жень, как обычно, – отозвался Саблин, услышав звук закрывающейся входной двери.

Надев футболку и спортивные штаны, он вышел на балкон.

Утро было тёплым, в меру жарким, с лёгкими дуновениями прохладного ветерка.

Майор полиции Саблин, глядя с восьмого этажа, закурил, наблюдая, как внизу на детской площадке ребятишки уже гоняли мяч. Выходные редко случались, ведь расследование преступлений не имело рабочих дней, процесс был непрерывным, и, пока дело не считалось закрытым, Саблин никогда не позволял себе расслабиться. И сегодняшний день не будет исключением.

Внизу громко хлопнула дверь подъезда, и по двору быстрым шагом пошла Женя. Она посмотрела вверх и помахала Саблину. Тот ответил тем же.

После расставания с Ханной Вильхельм, капитаном дрезденской полиции, с которой майор познакомился несколько лет назад, расследуя загадочное убийство коллекционера1, он неожиданно для себя начал общаться с молодой энергичной девушкой из управления по борьбе с экономическими преступлениями. Они познакомились на одном из совещаний в главном отделении полиции, когда зимой этого года вели совместное расследование. Капитан Евгения Болотова перевелась в Москву из Санкт-Петербурга, зарекомендовав себя наилучшим образом. Она была целеустремленной и амбициозной, в ней чувствовалась самостоятельность, самодостаточность и даже чрезмерная замкнутость в общении с коллегами, проявлявшаяся в желании всё делать самой, игнорируя команду. Такое, конечно, считалось не лучшим качеством, но, учитывая количество раскрытых дел, руководство закрывало глаза. Как получилось, что они с Женей начали встречаться, Саблин уже не помнил. Само собой произошло, однако, подобно отношениям с Ханной, майор держал дистанцию. Виделись они раз в неделю, а иногда и реже, и, если честно, следователь пока не хотел большего, а сама Женя ни разу за всё время не заводила разговор об их отношениях, поэтому, что на уме у девушки, майор не догадывался. Про её личную жизнь Саблин тоже ничего не знал. На работе они делали вид, будто просто коллеги, никак не выдавая свои странные, но тем не менее отношения. Хотя можно ли назвать вообще отношениями редкие ночи вместе? Они не ходили в рестораны или кино, не проводили выходные на природе. Всё общение сводилось к тому, что Женя приезжала к майору домой и оставалась до утра.

Саблин затушил сигарету и ушёл с балкона.

Пройдя в кухню, он включил кофеварку, и пока она булькала, готовя ароматный напиток, следователь начал думать над тем, что занимало все его мысли и время в последние дни: дело о краже девяти перстней2.

Всё началось несколько недель назад с убийства коллекционера антикварных книг Дорофеева, а затем в городе начали происходить серии ограблений, где украдены были только старинные кольца. Саблин помнил, как он и его команда работали почти круглосуточно, пытаясь найти любые зацепки, опрашивали свидетелей, изучали записи с камер видеонаблюдения и анализировали улики в надежде определить связь между ограблениями, понять мотив и вычислить преступника, но каждый новый день приносил только очередные вопросы.

Всё изменилось, когда появился писатель Филипп Смирнов. С ним Саблина связывала давняя дружба, но, кроме того, Смирнов не раз был втянут в расследования майора, занимаясь поисками древних артефактов, которые, по странному стечению обстоятельств, фигурировали в делах полиции. Так случилось и в этот раз. Последний, девятый перстень, разыскиваемый преступником, оказался реликвией, найденной матерью Филиппа, журналисткой, десять лет назад на Байкале, на мысе Рытый. Писатель ничего не знал о похищенных кольцах, но параллельно проводил своё собственное расследование в надежде выяснить причины, толкнувшие его мать отправиться на мыс, а также обстоятельства её смерти десять лет назад по возвращении в Москву.

Тугой клубок переплетённых событий прошлого и настоящего в итоге привёл обоих мужчин в Даурию, в Забайкальский край. Анализируя постфактум детали расследования, Саблин с трудом сейчас верил, что пережитое им и Смирновым – реальность, а не приключенческий роман! Девять загадочных колец, масоны, затерянный в степной глубинке посёлок, шаманы, мистические ритуалы, древние духи и опасный смертельный токсин – всё казалось теперь лишь прекрасным сюжетом для новой книги Филиппа.

Саблин усмехнулся.

М-да. В своей практике майор, конечно, сталкивался и не с такими дикими инцидентами, каждый раз не переставая удивляться изобретательности преступников, но этот случай, пожалуй, будет самым запоминающимся в его карьере.

В итоге дело о краже перстней Саблин раскрыл и вернул их владельцам. Убийца, он же загадочный похититель колец, был пойман, а точнее найден, но преступник скончался во время попытки получить девятое кольцо на мысе Рытый. Сорока, или Павел Осипов – так звали неуловимого вора, – теперь мёртв, все детали происшествия ясны, включая мотив: травмированный смертью старшего брата, он решился на шаманский ритуал с перстнями на Байкале, чтобы упокоить его дух. Сорока собирал, а точнее крал старинные кольца по всей Москве, используя токсин из красного мухомора, пытаясь нейтрализовать своих жертв.

Кофеварка пикнула, и Саблин налил кофе в чашку.

Однако, несмотря на то, что дело Сороки теперь в архиве, следователя беспокоила история, удивительным образом всплывшая в конце расследования.

Девятый перстень, за которым так отчаянно охотился Павел Осипов, был найден на мысе Рытый десять лет назад Борисом Осиповым и Софьей Журавлёвой – журналистами, отправившимися в Забайкальский край, а затем и на мыс, в поисках сенсационного сюжета для статьи. Но не родственная связь преступника и одного из журналистов тревожила следователя. Такое совпадение хоть и вызывает удивление, но не шокирует. Случается. Настораживало и волновало другое.

И Софья Журавлёва, и Борис Осипов погибли после возвращения с мыса Рытый, и, как установил Влад Шульц, патологоанатом и начальник криминалистической лаборатории, смерти обоих оказались насильственными.

Сильно напрягал ещё и тот факт, что Журавлёва, как выяснилось, – мать Филиппа Смирнова. А подобное уже для Саблина личное. Теперь он не мог оставить дело десятилетней давности, не выяснив правду об убийствах, ведь люди были убиты.

Размышляя о смерти журналистов, майор продолжал думать о проклятом перстне. Неужели гибель двоих людей могла быть с ним связана? На первый взгляд – нет. Ценность кольца имела значение лишь для Сороки, которому для ритуала требовались антикварные украшения. Но это дело сегодняшнее. А что же случилось десять лет назад? Борис Осипов был ещё жив в тот момент, и его младший брат вряд ли вообще знал о перстне. Тогда что?

Связь украшения с убийствами журналистов цепко впилась в мысли Саблина. Он чувствовал: надо продолжать думать в выбранном направлении.

Имелся ещё один странный аспект. Перед смертью Павел Осипов упомянул некого загадочного шамана Джигари. Именно он надоумил Сороку провести ритуал, собрав украшения и привезя их в Даурию. Не тут ли кроется ответ на все вопросы майора? Возможно ли, что Джигари ещё десять лет назад желал заполучить перстень, но не вышло, а познакомившись с Павлом, понял: это шанс вернуть кольцо? Да. Мысль интересная. Джигари просил собрать девять перстней для ритуала в надежде забрать одно из них себе.

Стоп. Не сходится.

Какие именно украшения требуются для ритуала, Джигари не озвучивал Павлу, тот сам их нашёл. Получается, шаман не мог знать, что Сорока привезёт на мыс перстень, найденный десять лет назад. Или знал? Не просто же так Джигари решил помочь брату погибшего журналиста? Шаман мог быть знаком с Борисом Осиповым и Софьей Журавлёвой в прошлом. Чёрт! Саблин вздохнул. Опять какая-то головоломка!

Но даже предположив, что Джигари хотел перстень с мыса Рытый, тогда кто убил журналистов в Москве?! Глупо предположить, будто шаман поехал в столицу и там совершил преступления. Перстень-то он почему-то не забрал. А ведь украшение лежало в вещах Осипова все эти годы.

О-о-ох! Саблин зашёл в комнату с кружкой горячего напитка, сел на диван, уставившись в стену.

Вероятно, он бы так и не суетился по поводу новых аспектов расследования, если бы не ещё одно обстоятельство.

Просматривая материалы о смерти Осипова и Журавлёвой, майор решил глянуть заодно дело отца Филиппа Смирнова – Константина Журавлёва, который добровольно ушёл из жизни после кончины жены. И тут следователя ждал сюрприз. Мало того, что, как оказалось, Журавлёв не совершал самоубийства, а тоже был убит, так на его теле майор ещё и обнаружил татуировку из двух букв: «АА». После такого Саблин не мог отпустить дальнейшее расследование. «АА» могло означать только одно – Орден Янтарной Бездны. Не нужно быть семи пядей во лбу, чтобы догадаться: во всех убийствах замешан давний противник майора – Мастер Бездны.

Глава 2. Москва. Воскресенье. 11.40

Альбина Романова, сидя в баре отеля, где снимала номер вторую неделю, ожидала заказанную пасту с лососем в сливочном соусе и бокал белого вина.

С тех пор, как она купила у знакомого хакера трекер – прибор, определяющий местоположение абонента по входящим звонкам, женщина с нетерпением ждала, когда на связь выйдет Мастер Бездны, глава и основатель тайного общества, занимающегося поиском древних артефактов по всему миру, именуемого Орденом Янтарной Бездны. Но, как назло, уже больше недели Мастер не звонил.

Первая и единственная попытка вычислить местонахождение главы Ордена провалилась. Альбина приехала по адресу, определённому трекером, но обнаружила там далеко не предмет своих поисков, а здание, где работал антикварный дом коллекционера Оболенцева, и, более того, увидела Филиппа Смирнова, выходившего из офиса антиквара. Она ощутила тогда замешательство, даже, можно сказать, удивление.

Первой мыслью было – Оболенцев и есть Мастер Бездны, раз именно его локацию выдал трекер, однако, поразмыслив, Романова решила: район, откуда шёл сигнал телефона Мастера, большой, и то, что там расположен офис Оболенцева, – совпадение. Тем более, на этом месте появился Смирнов. Поверить в связь писателя с Орденом невозможно. Будучи самой членом этой тайной организации, а именно – Седьмой Сестрой из Семи, Альбина знала, как писатель постоянно мешал Ордену в поисках ценных реликвий, и Мастер был этим недоволен. Идею с причастностью Филиппа к делам организации Романова отмела. Но версия с Оболенцевым требовала проверки. Выяснить, кто такой глава Ордена, сейчас являлось основной целью Альбины. Мастер Бездны попытался избавиться от Седьмой Сестры пару лет назад, и женщина это не забыла.

Существовала ещё зацепка, обещающая выйти на основателя организации, – две другие сестры Ордена. Третья – Алиса Кошкина, и Четвёртая – Зара Демирчян. Их удалось вычислить с помощью того же хакера, но пока Альбина не представляла, что делать с полученной информацией, ведь, скорее всего, они так же, как и Седьмая, не имели понятия о личности Мастера Бездны. Не знать настоящих имён и не видеть никогда друг друга – вот основное правило Ордена. Тем не менее Романова один раз съездила по адресу, где проживала Кошкина, но ничего интересного не заметила. Третья Сестра вела обычный образ жизни: ходила на работу в бюро переводов, в магазины, в кино, встречалась с друзьями – в общем, не делала ничего такого, выдающего её связь с Орденом. Видимо, у неё также пока не имелось заданий и Мастер с ней не связывался.

С Четвёртой Сестрой всё выглядело куда сложнее. Она жила в Армении, и следить за ней там – не вариант, но, скорее всего, с ней была похожая история – девушка выполняла задания организации, никогда не встречаясь с Мастером лично.

Значит, оставался Оболенцев. Коллекционер владел антикварным домом и продавал ценные реликвии через интернет. Собственно, он лучше всего подходил под образ основателя Ордена, занимающегося древними артефактами, и, кроме того, однажды Альбина даже выслеживала через его сайт старинную шумерскую золотую печать для Ордена. Появилась мысль: делал он это для отвода глаз, для конспирации. Что может быть лучшим прикрытием для тайной организации, как не антикварный дом? Кроме того, Оболенцев знаком со Смирновым. Подобное не говорило в пользу версии относительно участия писателя в делах Ордена, но, опять-таки, Мастер Бездны мог специально сблизиться с Филиппом, чтобы держать рядом такого ценного человека, ведь тот, как никто, умел разгадывать древние головоломки и отыскивать артефакты. Подобное было свойственно писателю, и, в отличие от членов Ордена, он делал это с большим энтузиазмом и желанием докопаться до тайн древности.

Доев обед, Седьмая спустилась в гараж отеля, завела мотор чёрного мотоцикла BMW и поехала в район Поварской улицы, где размещался офис Оболенцева. Стоило последить за коллекционером, вдруг что-то прояснится.

Улицы воскресного дня были почти пустыми. Горожане отдыхали. Романова быстро домчала до точки назначения и, припарковав мотоцикл под большим цветущим тополем напротив коллекционного дома, начала наблюдать.

Ожидая, она достала трекер и ввела номер Смирнова. Таким образом, зная телефон, тоже можно легко определить локацию абонента.

К её удивлению, трекер показал, что писатель поблизости, но не в офисе Оболенцева, а ближе к Садовому кольцу. Альбина обернулась в сторону указанной локации и поняла: Филипп находился в ресторане на Кудринской площади. Хм. Интересно.

Потеряв более получаса без результатов, Романова решила сменить диспозицию. Надо глянуть, с кем встречается Смирнов. Однако Седьмая не обманывала себя. Увидеть вновь писателя было невероятно приятно. Несмотря на то, что они не общались больше года, Альбина всё ещё испытывала нежные чувства к Филиппу. Каждая мысль о нём отзывалась в женщине тёплой грустью. Прошлое, понятное дело, не вернуть, да и никто уже не захочет начинать бессмысленные отношения с таким багажом, как у них, но… но крохотная искорка надежды всё ещё горела в Романовой: а вдруг всё изменится?

Оставив мотоцикл под липой и надев тёмную кепку, Альбина направилась к ресторану «Кофемания». На её счастье, заведение кишело людьми. Веранда была почти заполнена, внутри также виднелось мало свободных столиков. Стоял шум от громких разговоров и фоновой музыки.

Филиппа Седьмая заметила сразу. Он сидел спиной ко входу на веранду за столиком на двоих, но пока один. Быстро осмотревшись, Альбина нашла освободившиеся места рядом со Смирновым. Удача! Между столиками базировались большие кадки с растениями, отделяя пространства для удобства гостей. Места находились как раз за спиной писателя, скрытые разлапистым фикусом.

Романова быстро протиснулась и села. Обернувшись, увидела писателя, изучающего меню. Ему ни при каких обстоятельствах её не обнаружить. Во-первых, они сидели теперь спиной друг к другу, во-вторых, на ней кепка, ну и, в-третьих, прекрасный фикус загораживал обзор. Идеально!

Официант подошёл к Альбине, и она указала пальцем на кофе в меню, решив на всякий случай не произносить ни слова. Её укрытие хоть и было надежным, но всё-таки со Смирновым они сидели очень близко друг к другу. Ни к чему рисковать, писатель может услышать и узнать её голос.

Глава 3. Москва. Воскресенье. 13.00

Филипп сидел в шумном заведении на веранде ресторана, заполненной гостями. Было обеденное время, и народ прибывал. Невзирая на лёгкую атмосферу вокруг, мужчина чувствовал волнение перед встречей с профессором археологических наук Фатимой Айдаровной Идрисовой, но такое состояние ощущалось не из-за того, что он вновь встретится с эксцентричной женщиной, а из-за предмета их разговора. Смирнов собирался узнать об обстоятельствах знакомства Фатимы со своей матерью десять лет назад в Забайкальском крае и знает ли профессор о найденном там старинном перстне.

Хотя, в общем-то, само кольцо было уже не так уж важно, ведь писатель оставил его на мысе Рытый, когда несколько дней назад побывал там с майором Саблиным и шаманом Алдаром.

Вспоминая это путешествие, Филипп нахмурился и передёрнул плечами: жуткая история! Чего только с ними не случилось: и древние духи, обещающие смерть всем, кто ступит на мыс, и отравление токсином из красных мухоморов, и Сорока – убийца, пытавшийся украсть девять перстней для шаманского ритуала, потом непонятные развалины на мысе и, как вишенка на торте, колодец с тангутскими иероглифами и ключ, неизвестно что открывающий. Все эти события, начавшиеся пару недель назад с найденного на даче фото матери, Софьи Журавлёвой, и закрутившиеся в водоворот совпадений, фактов и происшествий, наконец начали выстраиваться в картину прошлого, ведущую к чему-то большему, нежели просто история о ненаписанной журналистами статье о следах монголов на территории России. Смирнов был уверен: всё – перстень, найденный матерью, кража колец братом Осипова и колодец на мысе Рытый, – все эти кусочки мозаики говорили об одном: он с каждым днём ближе к нахождению могилы легендарного полководца Чингисхана.

Фатима появилась без опоздания, ровно в час дня, одетая в длинное льняное серое платье-балахон, поверх которого ярким пятном висели бусы из крупных зелёных камней. На запястьях писатель заметил такие же браслеты, привлекающие внимание не только к самим украшениям, но и к татуировкам на руках. Седые длинные волосы женщины заплетены в косу, а на смуглом лице сверкала оправа очков.

Год назад, увлечённый поисками ответов о случившемся с двумя альпинистами, нашедшими остатки древнего судна на горе Арарат, Филипп познакомился с Фатимой. Вместе с майором Саблиным Смирнов тогда предположил, что в горах мог быть найден Ноев ковчег, и Фатима изложила библейскую историю Потопа, связанную со строительством Ковчега. В расследовании исчезновения альпинистов она, само собой, не помогла, но рассказанное ею дало понимание сути истории и почему тайна Ковчега до сих пор остается неразгаданной.3 И теперь, по дикому стечению обстоятельств, профессор археологии вновь участвовала в событиях, прояснить которые Филипп так отчаянно пытался. На одном из снимков десятилетней давности в Даурии, у краеведа Мирона, писатель заприметил её вместе со своей матерью. И это означало, что профессор, вероятно, могла знать, почему Софья Журавлёва отправилась в Забайкальский край.

Фатима улыбнулась, увидев писателя.

– Ну здравствуйте, Филипп!

– Добрый день! Ещё раз спасибо, что согласились встретиться. Вы в городе, наверное, по делам? – писатель, привставший поприветствовать Фатиму, опустился на стул.

– Можно и так сказать, – женщина села за столик. – Милое местечко, – она огляделась, – а курить здесь можно?

– Да. На веранде курят.

– Прекрасно, – профессор достала из сумочки пачку сигарет и закурила.

Официант тут же подбежал с меню. Смирнов и Фатима сделали заказ.

– Ну, так что вы хотели обсудить? – спросила женщина, облокачиваясь о спинку стула и закидывая ногу на ногу.

– Есть одна тема. И вы в неё, скажем так, невольно вовлечены.

– Да неужели? – хохотнула Фатима. – И какая же тема?

– Даурия, – писатель наблюдал за реакцией профессора. Она подняла брови, выпуская в воздух сигаретный дым, но особого эффекта слова Филиппа на неё не произвели.

– Где это?

Смирнов не ожидал такого вопроса, будучи уверенным: женщина сразу вспомнит, что была там.

– Забайкальский край.

– Забайкалье? Хм… Ах, да, точно! Да, да, да! Ох, господи! Как же давно это было! Чёрт! Лет восемь назад?

– Десять.

– Десять, да. Возможно. Но откуда вы знаете, что я туда ездила?

– В то же время в Даурии находилась моя мать. И вы с ней там общались.

– О! Интересно. Помнится мне, что я ездила туда с группой студентов. Кажется, это были первокурсники или второкурсники, и я показывала им основы археологических раскопок. Э-э-э… Да, именно так. А как зовут вашу маму?

– Софья Журавлёва.

– Журавлёва… Журавлёва, – повторила Фатима, – а-а-а, да! Вспомнила! Соня! Она вроде журналист, да?

– Да.

– И с ней ездил её коллега. Но его имени я, увы, не вспомню.

– Борис Осипов.

– Точно, – Фатима улыбалась, вспоминая какие-то событии того времени. – Давно это было. М-да. Давно. Так и что?

– Как я выяснил, мама тогда ездила в Даурию собирать материал для статьи о монголах.

– Слушайте! – вдруг произнесла Фатима, не дав писателю договорить. – Да, да, я, конечно, помню эту историю! Мы с вашей мамой очень сдружились. Прекрасная женщина! Она делилась со мной своими изысканиями. В Даурию приехала к какому-то краеведу, написавшему статью о монгольском следе на Байкале. Соня думала, там сокрыта могила Чингисхана.

– Она вам сама рассказала?

– Намекала, а я, знаете ли, очень хорошо понимаю намёки. Особенно если дело касается истории.

Филипп оживился.

– Я вот буквально только ночью прилетел из Даурии.

– Из Даурии?

– Да. И на Байкале я тоже был. На мысе Рытый, где предположительно находится захоронение.

– И что? Его там нет?

– Нет. Но мама нашла там древний перстень, видимо, ставший причиной её уверенности относительно могилы хана.

– Да, да. Она показывала мне перстень. Кольцо сейчас у вас?

– Нет. С этим перстнем я отправился на мыс, как уже говорил, и нашёл вот это, – Филипп достал ключ и положил на стол перед профессором.

– Бог ты мой! – Фатима придвинулась ближе к столу, опуская на кончик носа очки, взяв ключ и начиная рассматривать реликвию.

– На ключе надпись: «Через священный колодец в Чёрном городе лежит путь к нему».

– Правда? Хм…

– Не знаю, что это значит. Но подумал, вы же профессор археологии, Фатима, и расскажете мне, раз ездили в Даурию. Не в курсе местных легенд, связанных с монголами?

Профессор вздохнула, кладя ключ на стол.

– Вы, Филипп, как всегда, приходите с очень интересными запросами ко мне.

– Так вы что-то знаете?

– Конечно, мой дорогой. Однако знать – не значит дать вам ответы, которые вы ищете.

Глава 4. Москва. Воскресенье. 13.15

Альбина отпила кофе и поставила чашку на стол.

Со своего места ей было прекрасно слышно всё, о чём говорил Филипп со странной, но интересной женщиной-профессором по имени Фатима.

Услышанное заинтересовало Седьмую.

Монголы и гробница Чингисхана?! Боже ты мой! Значит, Смирнов опять занялся какими-то артефактами и загадками. Неудивительно! Писатель не может спокойно сидеть на месте, а в этот раз он побывал в Забайкальском крае. Хм. И новая история как-то связана с его матерью. Неожиданно.

Интересно, знает ли Мастер Бездны о возможности найти могилу великого монгольского хана? Такое бы его точно заинтересовало. Но звонков от Ордена в последнее время не было. Альбине «шеф» тоже не давал поручений. Но это ни о чём не говорит. Если Мастер в курсе, он мог задействовать других Сестёр.

Альбина глотнула ещё кофе, продолжая слушать.

Глава 5. Москва. Воскресенье. 13.20

Фатима вновь откинулась на спинку сиденья, поставив локти на плетёные ручки стула и крутя кольцо на пальце.

– Для начала скажите мне, зачем вы это пытаетесь выяснить? Любопытство? Или как-то связано с вашей матерью?