Метод Даниша. Часть 2

– Я не буду ему петь, еще чего! – возмутилась она.

– Да кто тебя заставляет, не пой, – огрызнулась Мару. – А я с удовольствием!

– Ты что, петь умеешь?

– А ты рисовать? – насмешливо ответила Мару. – Мы почти все учились в школе искусств, так что спеть любимому куратору сможем.

– Я не умею петь, – отозвался Яша.

– Я вообще не знаю, что ты тут делаешь, случайно попал что ли на курс Любомира? – ответила Мару.

– Яш, прекрасно, что ты не умеешь петь. Не пой ему! – поддержала Яшу Ангелина.

– Песню нужно выбрать до завтра, потому что завтра уже запись в студии у Любомира Станиславовича, – сказал Мефодий.

– Я думаю, может, взять «Колокола»? – задумчиво ответила Анастасия.

– Ты пригораешь? Это сложная песня. Ты ее не вытянешь! – покрутила у виска Ангелина.

– Я вообще-то солисткой в школьном хоре была. И эту песню пела на всех встречных-поперечных концертах все детство, – возмутилась Анастасия.

– Эту песню? – удивилась Ангелина. – Ты?

– Да. Еще пела «Зурбаган». Наверное, ее возьму.

– Я еще думаю, – проговорила Мару.

– А ты, Мет, неужели будешь петь для этого?.. – спросила Ангелина, когда студенты разошлись.

– Буду, – нерешительно ответил Мефодий.

–– А ты умеешь? – Ангелина обняла его за шею.

– Да, в детстве пел в хоре, у меня мама – учитель музыки, – ответил он, пытаясь освободиться из ее объятий.

– А что будешь петь?

– Не знаю, нужно взять что-то несложное, я давно не практиковался.

– Давай попрактикуемся вместе. Я тоже стесняюсь петь этому лощеному красавчику, чьё фото должно быть в энциклопедии напротив слова «порок», – Ангелина не выпускала его из объятий.

– Думаю, тебе нужно петь с Яшей, – Мефодий наконец-то высвободился из ее цепких рук.

– Зачем ты будешь стараться для этого недостойного?

– Ангелина, он очень хороший преподаватель, у него на занятиях интересно, я из-за него открыл для себя много фильмов! Почему бы его не поздравить?

– Потому что когда-нибудь ты пожалеешь, что пел для него! – воскликнула она.

*

Даниша медленно приближался к сеновалу. Довольный дядя поправлял сорочку и мятые штаны. Увидев молодого барина, попыталась быстро шмыгнуть куда-то их Глафира, баба, вечно хлопочущая возле печи.

– То, что вы делаете, это мерзко, дядя, – проговорил Даниша.

– Что? – удивился Сергей Николаевич. – Ты сейчас был не прав, Даниша! Насилия никакого не чинил, – дядя обернулся вслед уходящей Глафиры.

– Эй, как там тебя? Данил, как звать ее? Поди сюда, живо!

Баба, услыхав, что ее зовут, быстро прибежала назад.

– Глаша, барин, Глашей звать, – засуетилась она.

– Барин наш молодой волнуется, не снасильничал ли я? – усмехнулся Сергей Николаевич.

– Чего? – удивилась Глаша, округлив глаза.

– Что, дело, поди, привышное? – дядя усмехался, глядя то на Глашу, то на Данишу. – Отвечай Данилу Григорьичу!

– Благодарствую, барин, какое там снасильничал! – Глаша смутилась, как девушка, не смотря на то, что казалась Данилу уже старой.

– Не имею такой привычки, племянничек! – дядя снисходительно улыбался, глядя на растерянного Данишу.