Скелеты в шкафу поселка Зябликово

– Сева, камеры надо в срочном порядке забрать домой. Сейчас я провожу Варвару Ильиничну, и мы с тобой пойдем их снимем. Не надо, чтобы кто-нибудь узнал, что мы незваных посетителей засекли, – голос у Василия Петровича был командирским.

11.

– Вася, ну чем порадуешь? Что услышал? – спросила Варвара Ильинична, как только переступила порог своего дома.

– Варвара Ильинична, все плохо, гораздо хуже, чем я мог предположить. Камеры надо срочно снимать. Кто эти люди? Вы их узнали?

– Конечно, узнала. Это наш дорогой мэр Полынин и начальник Миродковской охраны Баринов.

– Тогда сами послушайте, пересказывать не берусь. Хорошо, что я днем додумался жучок в доме поставить.

Чем дольше Варвара Ильинична слушала запись, тем серьезнее делалось ее лицо.

– Васька, это бомба. Я что? Я и так на этом свете зажилась, а Вам с Шурой и ребятам жить да жить. Сейчас ты за них отвечаешь. Запись эту ты мне на планшет скинь. Если что со мной случится, знай, что все будет у Миродкова. Даже боюсь предположить, что он сделает, когда узнает, что эта сволочь Баринов за его спиной на его сына руку подняла… А ведь не сказать Грише – нельзя. У него сын Алеша – непроходящая боль уже много лет. Ладно, не будем о грустном. Давай о деле, проанализируем факты. Значит так. Маргарита Беглова отказалась подписать заключение, что Гришин сын – шизик. За то и поплатилась. Уволили, в отместку она припрятала копию истории болезни, где черным по белому написано, что Алешу Миродкова кормили наркотиками. Баринов Маргарите угрожал, что ее сына покалечит, если информация о наркотиках всплывет. Потому Бегловы в бега и отправились, причем срочно. С их отъездом вроде бы ситуация прояснилась. А вот с заезжей парочкой – нет. Неужели ищут историю болезни Алеши? Зачем она им – пока не ясно. Неужели шантажисты? Должны понимать с кем надумали связаться. На вид не совсем идиоты. Вася, ты уж пробей их там по соцсетям, наверняка каждый свой чих документируют. Что там Севка у Леры в телефоне нарыл? Ты выяснил?

Разговор прервал телефонный звонок. Звонили Василию Петровичу из местного отделения полиции. Поступил сигнал, что в бегловском доме почему-то открыто окно, а рядом с забором валяется растерзанная игрушка, вроде бегловская. Надо проверить, не украли ли чего. Хозяева уже выехали. Дежурный просил Василия Петровича пойти проследить, чтобы все было по закону.

К Бегловым опять отправились всей командой. Оказывается, панику поднял Витька. Пошел вечером пройтись, сначала на Мишку наткнулся, а потом открытое окно увидел. Аня сразу поняла, что Лера не в духе. Еще бы. Аня дала себе слово, что открывать рот вообще не будет, а то легко можно и проговориться, что весь разгром сама маньячка Лера и устроила. Мишку жалко.

Окно закрыли, над Мишкиной судьбой посокрушались, проверили, что больше ничего не пропало. Вроде можно уходить. Чувствовалось, что злость из Леры лезет как тесто из квашни, и ей нужно на кого-то вызвериться. В качестве мишени попалась Аня. Сначала прицепилась к Аниным бусам, дай посмотреть, дай посмотреть. Бусы Аня надела свои любимые, хотела перед Андреем покрасоваться. Аня начала расстегивать бусы, чтобы показать Лере, а та не вытерпела, схватил бусы, дернула и порвала. Все бусинки раскатились по комнате. Аня чуть не расплакалась и, естественно, стала собирать «зап. части». Лера стала злиться, что теперь придется ждать пока Аня все соберет. Чтобы избежать скандала, Андрей взял Леру за руку и вывел на свежий воздух. В комнате остались только Аня и Севка, который встал у дверей, вроде как на стреме. Сначала Аня не поняла, чего это ей Севка моргает, а потом до нее дошло, что он показывает на старые детские сапоги, которые стояли под кроватью. Было противно, но Аня опустила руку в сапог и….что-то нащупала. Вытащила маленький мешочек, на котором затейливо была вышита буква М. Севка сейчас же отобрал мешочек у Ани и положил в карман.

Наконец, Аня собрала бусины, и они с Севкой вышли на крыльцо.

– Явились, не запылились. Что-то вы долго. Предлагаю Аню обыскать, вдруг она что-нибудь украла. Утром ей Мишка понравился. Наверняка она в окно влезла и игрушку порезала, – лицо у Леры было злое, злое.

Аня аж онемела, надо же быть такой стервой. Она ждала, что за нее вступится Андрей, но он промолчал. Зато высказался Севка.

– Ты что к Анне вяжешься? Злишься, потому что она красивее тебя?

– Кто красивее меня, эта? – Лера показала на Аню пальцем и засмеялась.

– Конечно, Аня красивее. Посмотри, какие у нее волосы красивые и глаза большие, ресницы длинные. У Аньки все свое, а у тебя нарисованное. Анька – живая, а ты – вобла сушеная, даже торт есть не стала.

– Сам ты глиста недокормленная, на дешевый тортик купился.

Василий Петрович нахмурился и попросил всех разойтись по домам. Чуть раньше он договорился с Андреем, что завтра поставит камеры наблюдения в доме для обеспечения безопасности.

Аня с тетей Шурой под охраной бабы Вари пошли домой, мужчины задержались, чтобы снять Севкины камеры.

11.

Аня шла домой и сгорала от любопытства, что же там лежит в мешочке. Даже про Леркину выходку забыла. Скорей бы Севка вернулся. Он появился где-то через полчаса, вид у парня был как у побитого щенка. Василий Петрович отобрал находку. Внутри мешочка была какая-то бумажка и несколько страз. Больше ничего. О мешочке Василий Петрович наказал никому не говорить даже под страхом смерти. Особенно Витьке. Ну об этом мог бы и не предупреждать. Аня зевнула, стразы, так стразы, жалко, конечно, что на них не удалось посмотреть, но что она страз не видела? Очень хотелось спать. Аня зевнула еще раз. Пора идти к себе, залезть под одеяло и спать, спать, спать часов до одиннадцати утра. Кажется, все события сегодняшнего дня завершились. Оказалось, что не все. Тетя Шура огорошила, что завтра утром они все едут в город на шопинг и обед в лучшем ресторане. Приятная неожиданность!

Аня пошла спать, а Шура села ждать своего Васеньку. Сева предупредил, что Василий Петрович по дороге домой зашел к бабе Варе по делу.

Василий прекрасно понимал, что Варвара Ильинична не юная девочка, ей нужен отдых, и злоупотреблять ее вниманием просто некрасиво. Однако без нее мужчине было не справится.

– Вася, что-то еще? Что еще случилось?

Василий достал из кармана мешочек. Варвара Ильинична, как его увидела, закрыла лицо руками, и долго сидела молча.

– Внутри что? Брюлики? Должна быть двадцать одна штука. Откуда?

– Да, точно двадцать одна штука. Ребята в бегловском доме нашли, я им сказал, что это стразы. Что теперь с этим делать?

– Прежде всего внушить ребятам, что болтать о находке равносильно смерти. Васька, охрану надо нанимать, негласную, частных детективов, ФСБ, кого сможем. Хозяин брюликов оплатит.

– Вы знаете, чьи бриллианты???

– Знаю, Вася, знаю. Миродковские они, фамильные. Давай богатство сюда, я его ему отдам. Гришу обнесли, наверное, лет пятнадцать назад. Очень подло обнесли, сына его чуть не убили.

– Вы и Миродкова знаете?

– Когда-то мы с ним за одной партой сидели. Ты не слушай, что люди его Мироедом зовут. Это так, от зависти. Гриша – талант, по математике лучше всех был, и бизнесмен прирожденный. У него в роду были только купцы и священники. Предпринимательская жилка у него по купеческой линии, а жизненные принципы – от священников. Деда его хорошо помню. Он у нас в поселке в церкви служил. Все его уважали, хоть при советской власти религия была и не в почете. Правильным человеком был Гришин дед, и внука своего правильно воспитал. Гришины миллионы – от его большого ума, а не от воровства. Воров Гриша презирает. Иди, Вася, Шура тебя, наверное, заждалась, а брюлики оставь и забудь, что их видел.

12.

Когда Василий ушел, Варвара Ильинична тяжело поднялась из-за стола, достала из комода свой секретный телефон и набрала единственный записанный там номер. Ей сразу ответили. Про себя Варя улыбнулась, жизнь у нее стала прямо как в кино про шпионов. Они давно договорились с Гришей, что, если он ей срочно понадобится, она по телефону скажет, что ее депрессия замучила. Несмотря на позднюю ночь, она услышала ожидаемый ответ: «Буду через полчаса.»

Несмотря на возраст, Григорий Афанасьевич вошел в дом бодрячком и поцеловал Варвару:

– Ну что, Варварушка, хандра замучила или по делу рассказать что-то хочешь?

– Это мы сейчас посмотрим, – Варвара Ильинична достала приборчик, которым снабдил ее Василий, и просканировала гостя.

Миродков рассмеялся:

– Смотри на приборчике зеленый огонек горит. Чистый я, Варя. У меня почти такой же инструмент имеется. Как-то был в Москве по делам, добрые люди посоветовали прикупить. Верить-то кругом никому нельзя, разве только тебе, Варя. Что по делу скажешь?

– Больно ты быстрый, Гриша. Садись, чай будем пить. Маня пироги напекла и мне презентовала. Потом может и по делу поговорим.

Григорий Афанасьевич сел за стол, придвинул к себе чашку. Варвара Ильинична поставила на стол перед Миродковым тарелку с пирогом, а чайную ложку уронила. Григорий хотел поднять ложку и наклонился. В это время Варвара умудрилась положить мешочек ему в руку и сжать пальцы. Григорий остолбенел и долго молчал.

– Все здесь?

– Все. Двадцать одна штука, можешь не проверять, к моим рукам ничего не прилипло.

– Что-нибудь расскажешь?

– Про то, что тебе отдала, говорить пока нечего. Сама ничего не пойму, а вот про Алешу расскажу. Страшные вещи расскажу. Алеша ни в чем не виноват. Змею ты на своей груди пригрел, Гриша, от нее, от этой гадюки все твои горести.

– Так, – лицо у Миродкова одервенело. – Только намекни, что за змея. Я команду дам, Баринов разберется.

– Баринов и есть та змея, лет двадцать, больше, рядом с тобой жирует и ядом тебя и Алешу травит.

– Варя, я привык тебе верить, но с Бариновым на слово не поверю. Факты нужны, факты.

– Будут тебе факты, Гриша. Сама понимаю, что просто так ты моим словам не поверишь. Самого Баринова послушай. Откуда у меня запись, не спрашивай. Не скажу. Сегодня Баринов к нам в поселок мэра привозил, заброшенный дом показывал. Разговаривали фигуранты без стеснения, не на публику.