Почти как в Мексике

– Хорошо, хорошо. Я буду очень стараться жить подольше, но, сама понимаешь, решение принимаю не я, этот вопрос в компетенции небесной канцелярии. Надо быть готовыми ко всему. Я подготовил целый ряд документов и завещание, – Потапов достал папку из стола и показал ее Веронике. – Тебе я оформил дарственную на квартиру. Пошлину я оплатил. Мне бы очень хотелось, чтобы ты вернулась жить в Москву, но об этом позже. Все мои сбережения я тоже завещал тебе, а вот дом в Потаповке я завещал тебе и Максиму в равных долях. Тебе одной с домом не справиться. Согласно завещанию, в течение пяти лет после моей смерти Максим не сможет продать свою долю. Потом Вы решите, что делать с домом. Вероника, пожалуйста, не перебивай меня и не плачь! Я должен быть спокоен за тебя. Понимаю, тебе больно слушать о моем уходе, только жизнь есть жизнь. Постарайся меня понять. Я очень боюсь умереть скоропостижно, боюсь, что ты останешься совсем одна, причем в стесненных обстоятельствах, боюсь, что Максим так и не узнает, что он мой биологический сын. Я должен все предусмотреть. С Максимом ты должна мне помочь. Я написал ему письмо, вот конверт. Тебе я даю еще флешку, на случай если с письмом что-то случится. Пообещай, что отдашь письмо и флешку Максиму!

Вероника кивнула.

– Папа, конечно, я все сделаю, как ты хочешь. Только, пожалуйста, не умирай! Максиму я не нужна, я вообще никому не нужна – только тебе.

– Это не совсем так. Девочка, я вызвал тебя вовсе не для того, чтобы рассказать о моем родстве с Максимом. Все, что я тебе рассказал до этого, так, прелюдия. Я просто воспользовался твоим приездом, чтобы решить дела, которые меня волнуют. Боюсь, что следующая часть нашего разговора тебе не очень понравится, но я очень прошу тебя набраться терпения и дослушать меня до конца.

Вероника напряглась. Она подумала, что речь пойдет о ее покойной матери. Все оказалось гораздо хуже, речь пошла о ее биологическом отце.

– Никуша, ты знаешь, кто твой настоящий отец?

– Да, знаю. Некий Игорь Валерьевич Зуев. Я его ненавижу.

– Но он все же твой отец.

– Игорь Валерьевич – мой биологический отец, а не родной. Это большая разница, очень большая.

– Никуша, ты, конечно, права, но жизнь – это совсем не простая штука. Она иногда поворачивается самым непредсказуемым образом. Игорь был у меня неделю назад, и не исключено, что придет завтра. Не морщись, придется тебе с ним встретиться. Я тоже не люблю Игоря, но, если он говорит дельные вещи, то надо его послушать. Я позвонил Григорию в Штаты и попросил его срочно приехать. Дело может быть очень серьезным. Ты ведь знаешь, что твоя мама и тетя Катя работали в архиве. Ты – историк, своими интересами пошла в них. Перед своей гибелью тетя Катя позвонила мне очень возбужденная. Она нашла в архиве какие-то интересные данные о моих предках. Катя отсканировала документы, записала сканы на дискету и хотела мне ее передать. Мы договорились с ней встретиться у входа в метро. Я пришел пораньше, ждал ее и увидел издалека. Катя бежала за парнем, который украл у нее сумку. Она уже почти догнала его, но парень неожиданно перебежал на другую сторону улицы. Катя за ним. Тут загорелся красный свет для пешеходов, и поехали машины. Спастись у Кати шанса не было. – Петр Константинович помолчал. – Игорь считает, что целью грабителя были не деньги, как решили в милиции, а дискета, которую Катя подготовила для меня. На самом деле дискета была не в сумке, а в кармане у Кати. Позже мне отдал ее Гриша. Сама понимаешь, что мне тогда было не до дискеты. Я передал ее Никите и ни разу не поинтересовался, что же там было. Игорь не знает, что дискета где-то у нас в семье, но предполагает, что грабители не получили того, за чем охотились. Думает он так потому, что после гибели Кати некий мистер Х вошел в контакт с твоей матерью и попросил найти в архиве документы опять же о семействе Потаповых. Перед смертью Ирина якобы шла на встречу с этим мистером Х, хотела продать информацию за деньги. Игорь якобы ее отговаривал. Я всего этого не знал.

Я очень переживал и переживаю, что ты себя заживо хоронишь в Потаповке. Я понимаю, что ты не могла оставить больных Никиту и Тоню, но сейчас, после их смерти, ты должна идти вперед. Не перечь и помолчи! У меня не так много сил, а сказать надо многое. Я сдуру, не переговорив с тобой, позвонил бывшему начальнику Ирины и Кати и попросил дать тебе возможность поработать в архиве. Думал, что тебе было бы интересно и полезно подготовить диссертацию о роде Потаповых и о вкладе купечества в развитие российской дореволюционной науки. Мне эта тема кажется очень интересной. Посмотреть на купцов не как на жестоких угнетателей простого народа, а как на сословие, способствовавшее прогрессу. Извини, отвлекся. Какие связи у Игоря есть в архиве, я не знаю, но он о моем звонке узнал и переполошился. Приехал ко мне с утверждением, что Катю и Ирину на самом деле убили, и что Вам с Максимом может грозить опасность, т.к. Вы имеете отношение к Потаповым. С одной стороны – глупость, мы с Никитой прожили свои жизни спокойно, с другой стороны – две смерти при схожих обстоятельствах – это звоночек. Он собирается завтра приехать рассказать детали. Вероника, выслушай Игоря внимательно и, ради Бога, ради моей любви к тебе не отвергай его помощь.

После разговора с отцом Вероника сразу пошла спать, слишком уж много новостей обрушилось на нее за день. Она даже попросила у Потапова таблетку снотворного. Девушке казалось, что она занималась поисками Мурзика не сегодняшним утром, а сто лет назад. Максим, биологический отец, смерть матери… обо всем этом она подумает завтра.

Петр Константинович был доволен, что многое успел рассказать дочери. Он долго ворочался в постели – нахлынули воспоминания и беспокойство, как сложится дальнейшая жизнь Никуши. Потапов встал, заглянул в спальню к дочке. Она тихонечко спала, такая маленькая и беззащитная. Петр Константинович прошел в свой кабинет и написал короткую записку Максиму. Он просил простить его и позаботиться о Веронике. Все, больше ничего Потапов для дочери сделать не мог. Он облокотился на спинку кресла и закрыл глаза. Земная жизнь Петра Константиновича завершилась.

4

Максим Григорьевич Веселов, молодой мужчина слегка за тридцать, рано утром расплатился за проживание в гостинице, сел в такси и поехал в Пулково. Дорога в аэропорт, конечно, отнимает время, но сам полет до Москвы длится всего сорок минут. Вот это благо. Сапсан – это прекрасно: вагон удобный, поезд идет мягко, быстро – сиди и радуйся, только РЖД не гарантирует наличие приятных соседей. Максиму не повезло. Он слишком намучился в поезде по дороге в Питер. Его соседями оказалось семейство: бабушка и мама с ребенком. Бабушка уселась рядом с ним, а мама с ребенком – сзади. Мало того, что всю дорогу семейство непрерывно что-то ело и шуршало фантиками, мать семейства начала рассказывать бабушке содержание очередного мексиканского мыла. Максим хотел бы не слушать, но пришлось. Когда поезд, наконец, прибыл в Питер, голова у него была квадратной. У всех мексиканских персонажей родителями оказались чужие люди, а настоящие потратили много лет и сил, чтобы разыскать своих чад. Разобраться, кто с кем спал, вообще составляло задачу не для среднего ума. Во всяком случае Максим за решение такой задачи точно бы не взялся. Это же надо сочинить такую белиберду. Хорошо, что Максим точно знает, кто его отец и кто его мать. Вчера вечером Максим разговаривал со своим соседом дядей Петей, и тот его обрадовал, что приезжает отец. Как же Максим соскучился по своему толстячку-балагуру. Прошлым летом он так и не сумел слетать к отцу в Штаты: сильно болел, а потом умер дед. Так уж получилось, что после смерти матери Максима забрала к себе бабка. Отец пытался протестовать, но с бабкой не поспоришь. Сказала, что Максим переезжает к ним с дедом – и баста. Бабушка Степанида, или как ее звали близкие – Степка, вертела, крутила мужем и сыном, как хотела, а вот с Максимом этот номер у нее не прошел. Мальчик переехал к бабке с дедом и старался вписаться в их жизнь, но позволить кому-то командовать собой – это извините. Степка пыталась руководить всеми, когда не получалось – использовала свой коронный номер – прикидывалась больной и умирающей, даром что была народной артисткой. Дед с отцом, видя страдания Степки, сдавались, а Максим – нет. Максим прекрасно чувствовал, когда Степка притворяется. О чем ей как-то прямо и сказал. Удивительно, но с тех пор Степка полюбила внука еще сильнее и перестала навязывать ему свою волю.

Степка… Это надо быть не просто писателем, надо быть гением, чтобы описать, какой она была. Яркая, хитрая, жадная, мудрая, великодушная, добрая, мстительная, блистательная и необыкновенно талантливая – все эти качества были перемешаны в Степке и приправлены перчиком. Дед любил ее без памяти и воспитал ее сына Григория, отца Максима, как своего. Так уж получилось, что лет десять назад Григорий уехал работать в Штаты, и старики остались на руках внука. Все было хорошо, пока в одночасье не умерла Степка. Деду было тогда под восемьдесят, но он активно работал и тащил на себе огромный груз ответственности. После смерти жены дед разом постарел лет на двадцать и потерял интерес к жизни. Оставлять его одного было опасно, поэтому Максим нанял сиделку. Она не прижилась, потом пришлось нанять еще и еще одну. Дед стал капризным и придирчивым. Все ему было не так и не этак. Довольно быстро Максим понял, что дед банально хочет, чтобы за ним ухаживала не сиделка, а внук. Хорошо, что Максим физик-теоретик и может работать удаленно. На работе ему пошли навстречу, не могли не пойти, потому что Максим работал в НИИ при предприятии, где столько лет проработал дед. Последние три года жизни деда внук практически неотрывно провел при нем: варил ему еду, давал лекарства, читал вслух книги. Когда дед умер, первое время Максим не понимал, куда ему себя деть. Была масса обязанностей, и вдруг – ничего. Делай, что хочешь. Поначалу мужчине показалось, что его жизнь абсолютно пуста и он никому не нужен, но со временем Веселов одумался и понял, как хорошо быть себе хозяином.

Максим был хорошим ученым, многолетние занятия аналитическими расчетами приучили его логически правильно выстраивать последовательность своих действий. Как-то ночью он не спал, раздумывал о своем житье-бытье. Думал и придумал. Несколько лет Максим жил жизнью деда, его хотелками и нехотелками. Теперь он решил жить так, чтобы ни от кого не зависеть и ни за кого не отвечать. Баба Нюра, которая много лет вела хозяйство у Веселовых и воспитала его и отца, состарилась и давно жила с семьей на дедовой даче. За болезнь деда Максиму пришлось научиться готовить и поддерживать порядок в квартире самому. Что отсюда следовало? Ни новая домработница, ни жена с ее неизбежными капризами ему не нужны. Вообще терпеть чужих людей у себя в доме он не собирался. Секс без каких-либо обязательств с бухгалтершей из ЖЭКа Ларисой на ее территории – это то, что его полностью устраивало.

Максим сделал ремонт в своей огромной четырехкомнатной квартире, не тронул только гостиную. Про себя он называл эту комнату музейной. В ней стоял бабкин рояль, а все стены были увешаны фотографиями Степки в образе ее многочисленных героинь. Максим решил, что гостиная должна остаться такой, какой была при ее именитой хозяйке. Кабинет деда он переделал под свои нужды. Письменный стол и книжные шкафы оставил, а диван поменял. Работал он теперь только в кабинете, а спал в своей старой комнате, куда его поместили еще мальчишкой. Спальней деда и бабки Максим практически не пользовался. Лоджию Максим застеклил и утеплил. Наконец он сумел реализовать свою детскую мечту – купил хороший телескоп и безоблачными вечерами с удовольствием наблюдал за звездным небом.

Многие его знакомые не могли понять, как молодой еще мужчина может жить отшельником. Максим находил в своем одиночестве удовольствие. Главное, что он никому ничего не должен. Тем более, что одиночество было относительное. Если ему хотелось побеседовать с умным человеком, достаточно было позвонить в соседнюю квартиру. Максим очень надеялся, что по приезде в Москву, в тот же вечер они сыграют с Петром Константиновичем Потаповым партейку в шахматы. К дяде Пете вроде бы должна была приехала дочь – Вероника. Максим усмехнулся, та еще феминистка. В детстве он был немного влюблен в девочку, а теперь… интересно, какой она стала.

Дорога домой оказалась не слишком утомительной, единственное, очень хотелось в душ. Отпирая свою дверь, он уже мысленно чувствовал кожей струи воды. Максим открыл свою дверь, но в квартиру войти не успел. Распахнулась соседняя дверь. Первым из нее выскочил какой-то кот и ринулся к нему в квартиру. Вслед за котом выбежала Вероника в совершенно взъерошенном виде.

– Максим, Максим! – закричала она. – Максим, мой папа умер… кажется.

5

– Что случилось? – на шум из своей квартиры вышла соседка Вера Иосифовна. – Петя?

Максим решительно вошел в квартиру Потапова. Что значит «умер, кажется»? Может быть, Петру Константиновичу просто стало плохо?

– Папа в кабинете, – подсказала Вероника.

Петр Константинович сидел в кресле, откинувшись на спинку, с выражением полного покоя и умиротворения на лице.

– Петя, Петя, как же так? Что же ты Гришку не дождался? – начала причитать Вера Иосифовна.

Максим, как только увидел дядю Петю, так сразу понял, что слово «кажется» лишнее. В ушах у него зазвенело, и появилась боль где-то чуть выше переносицы.

– Максим, Максим, дыши, дыши глубоко, иди к себе! – слова Веры Иосифовны еле пробивались через звон в ушах.

Максим сделал несколько шагов по направлению к выходу, а потом вернулся. Он заметил, что на столе лежит адресованная ему записка. Вместе с запиской он добрался до своей кухни и сел за стол. В ушах все еще звенело, но немножко потише. Вера Иосифовна принесла ему и Веронике по рюмке исключительно противного успокоительного. Лекарство немного помогло, но в голове осталось ощущение звенящей пустоты. Машинально Максим открыл записку, прочитал ее и ничего не понял. Такого просто не могло быть. Чтобы не свихнуться, Веселов решил принять душ и немного побыть одному. Он извинился перед женщинами и пошел в ванную. Струи горячей воды привели его в чувство. В записке дядя Петя писал, что он настоящий, биологический отец Максима и очень просил позаботиться о Никуше, т.к. ей и самому Максиму может грозить опасность из-за того, что они его дети. Что за бред? Это же наша обычная российская жизнь, а не мексиканский сериал. Сколько себя Максим помнил, рядом с ним всегда был его папа Гриша, муж его мамы. Причем здесь Петр Константинович? Впрочем, сейчас это неважно. Сейчас надо заняться похоронами и узнать, что за опасность грозит Веронике и заодно ему. Все-таки это какой-то бред.

Максим вернулся на кухню с четким планом дальнейших действий. Вера Иосифовна сварила кофе и пыталась уговорить Веронику выпить маленькую чашечку. Вероника не соглашалась. Она сидела на стуле, вся сжавшись в комочек, и дрожала. Да, ей действительно могла потребоваться помощь, в частности помощь его, Максима. Развить эту мысль Максиму не дала Вера Иосифовна. Она довела до сведения Максима, что пока он принимал душ, она позвонила старому участковому, который жил в доме напротив, и попросила помочь с формальностями. Участковый уже вызвал всех, кого полагается вызывать в таких случаях. Сейчас надо сидеть и ждать.

– Максим, извини за любопытство, вернее, это не любопытство, это очень важно! Что Петя написал тебе в записке? Он написал тебе, какая существует связь между вами? Пойми, сегодня прилетает Гриша, он очень волнуется, как ты воспримешь всю эту дурацкую ситуацию, а у него давление, сердце.

– Да, Петр Константинович написал, что он мой непосредственный родственник, но отец у меня был и есть один – Григорий Антонович Веселов. Наши общие с дядей Петей гены ничего не меняют. Еще он написал, что нам с Вероникой грозит опасность, потому что мы его дети, и попросил не оставлять Веронику. Это все.

– За мной присматривать не надо. Я вполне самостоятельный человек, – Вероника очнулась. – Папа попросил меня передать тебе, Максим, большое письмо и документы. Может быть, из письма будет что-то ясно.

– Хорошо, сейчас это ждет, – Максим хорошо помнил, как болезненно Вероника воспринимает то, что за ней кто-то присматривает, особенно Максим, поэтому специально озвучил соответствующую часть записки. Воля отца для Вероники всегда была неоспоримой.

– Скажи, Вероника, где ты хочешь похоронить Петра Константиновича: здесь, в Москве, или в Потаповке?

По виду Вероники Максим понял, что подумать на эту тему ей не приходило в голову.

– Хотелось бы в Потаповке, рядом с дядей Никитой и другими Потаповыми, – приняла решение Вероника после некоторого раздумья.

– Очень хорошо, – Максим принес лист бумаги и стал составлять список дел, которые им предстояло сделать. В такие минуты обязательно нужно себя чем-то занять, иначе делается очень тяжело. К сожалению, у Максима уже был накоплен соответствующий опыт.

Постепенно все, что можно было сделать, было сделано, осталось только получить в поликлинике справку о смерти Потапова и встретить Григория Антоновича. Последнюю миссию взяла на себя Вера Иосифовна и уехала в аэропорт. Максим с Вероникой собрались в поликлинику. Девушке потребовалось переодеться, а все ее вещи остались в квартире отца. Максим понял, что Вероника боится идти в квартиру Потаповых одна. Он вздохнул и принял тяжелое для себя решение: он забрал все вещи Вероники и перенес их в свою квартиру.

– Что ты командуешь? – возмутилась девушка для вида, но по ее лицу Максим понял, что она довольна.

– Иногда можно и покомандовать. Комната, которая когда-то была спальней Степки, совершенно свободна. Всю мебель я там поменял. Располагайся! Одевайся только поприличнее, а то люди будут думать, что дядя Петя жалел на тебя деньги.

– Не командуй, я сама все знаю! – Вероника надела на себя платье, которое понравилось Петру Константиновичу.

Максим уже открыл дверь, чтобы идти в поликлинику, как раздался вопль Вероники: «А где Мурзик?»

Максим вспомнил, что утром, когда он открывал дверь, к нему в квартиру забежал кот. Ладно, Веронику он потерпит, но кота…

– Ты что, кота своего привезла? Он мне здесь все загадит. У тебя хоть лоток с собой есть?

– Кот не мой, вернее, сейчас мой, я его на передержку взяла. Я же не собиралась ехать в Москву, это папа попросил как можно скорее приехать. Пришлось Мурзика с собой взять. Я сейчас его поищу. Вечно он где-то прячется.

Мурзика долго искать не пришлось. Он валялся на письменном столе Максима. Слова «Брысь!» Мурзик, видимо, не знал или не хотел знать, а потому был выкинут за шкирку за пределы кабинета. Вероника надулась. Она знала, что мужчины жестокосердные, но ведь не до такой же степени.

По дороге в поликлинику Вероника несколько раз споткнулась и чуть было не наступила на подарок, оставленный собачкой. Степка в детстве называла девочку «тридцать три несчастья», поэтому Максим был начеку. Это помогло. В непосредственной близости от поликлиники шла стройка, была вырыта яма, на дне которой было полно острых железок. Яма и яма, молодые люди шли от нее довольно далеко. Вдруг Максим, как при замедленной съемке, увидел, что Вероника начала движение, траектория которого однозначно вела на дно ямы. Он прыгнул и успел подхватить ее в самый последний момент. Под руками Максим ощутил только Вероникины косточки, мяса практически не было. До чего же она худая, просто как маленький птенчик.

– Вероника, ты вообще-то ешь? Ты что такая худая?