Исключительная. Ашура

– В чём дело, демон? – заинтересовался Габриэль.

– Старик, это твоих рук дел?

– Смотря, что ты имеешь в виду?

– Я не могу открыть портал.

– О, я не причём.

– Вероятно это Элис. Так что, демон, тебе больше не сбежать, – прокомментировала Маэса, подсмеиваясь над Варро.

– Серьёзно? Она сошла с ума? Мне что, сидеть здесь? Да я со скуки окочурюсь! Ну я влип. На улицу-то мне можно выйти?

– Думаю, Элис не будет против, – засмеялся Пассифей.

– Отлично!

– Демон, не нужно злить Элис, – напомнил ему ещё раз Габриэль.

– Вы так боитесь этой девчонки?

– А ты хочешь испытать её силу? – спросила Маэса. – Вперёд. Только подальше отсюда, из-за тебя не хочется пострадать.

– Ладно, я буду рядом с домом. Не беспокойтесь не сбегу.

Демон вышел из дома.

– Арриан, ты в порядке? – обратился к ангелу Габриэль.

– Нет, Габриэль, я совершенно не в порядке, по мне словно бульдозер проехался. Вспоминаю что натворил и жить не хочется. Я никогда не прощу себя за все ваши страдания. Я так виноват перед каждым из вас. – Арриан снова обвёл взглядом каждого, остановившись на Саймоне. – Саймон, прости меня, смерть Суллы – это ужасно. – Арриан взглянул на Маэсу, боль которой самая страшная, он не мог даже смотреть на неё. – Маэса, мне так жаль, наша потеря невыносима. Аттион великой воин, и я виновен в его смерти, я не прощу себе эту потерю.

– Виновата Мерена, она совершила все эти преступления, – сказала Маэса.

– Если бы я не поддался на её зов, не случилось бы всех этих последствий.

– Арриан, Маэса права: в этом нет твоей вины…

– Есть, Габриэль, есть, я убил брата. Как мне простить себя за это? Как простить смерть Аттиона и Суллы? Как простить себе то, что я позволил в отношении Элис? Я даже вспоминать не могу, сколько боли я причинил ей.

Арриан отвёл голову в сторону, он чувствовал отвращение к себе.

– Время всё излечит, все пройдёт, Арриан, – успокаивал его Габриэль.

– Не пройдёт, и время не излечит. Это всё останется в моей душе, – Арриан стукнул себя по груди. – Я никогда не забуду всего, что произошло. Габриэль, даже ты пострадал от меня, тебя наказали из-за меня.

– Нет, это моё решение, я по собственному желанию всё делал.

– Не успокаивай, моя боль велика. И сейчас, Элис овладело это существо, которое утверждает, что её больше нет. Но как? Объясни, брат, как мне жить без неё? Я не смогу. Лишь Элис могла меня успокоить и придать мне сил. Без её поддержки я не смогу справиться.

– Да успокойся ты, Арриан! – заругалась Маэса. – То, что произошло, не исправить. Не вернуть Аттиона и Суллу. А с Элис ещё не известно, мы не знаем, кто это существо и говорит ли оно правду.

– Арриан, Маэса права: я думаю, она утаила нам об Элис, – согласился Пассифей с Древней.

– Это вряд ли, Пассифей.

– Вот видишь, тебе дают надежду, а ты её разрушаешь, Арриан. Ты сам не хочешь возвращения Элис, потому что тогда, не сможешь смотреть ей в глаза. А она боролась за тебя до последнего. Я не винила тебя, потому что знала, что ты зачарован, что всё делает не Арриан, а раб этой ведьмы. Не смей раскисать! По-твоему, каково сейчас Элис? Нам нужно помочь ей, спасти.

Слова Маэсы были жёсткими. Арриан только пришёл в себя, и та буря отрицательных эмоций уничтожала его, и сейчас, Маэса своими словами подкидывала дрова в его гнетущий огонь. Арриан почувствовал невыносимую боль и отвращение, он не мог смотреть на них из-за вины перед ними, он не мог слышать их слова. Он должен побыть один, должен разобраться в происшедшем, ему нужна тишина. Арриан развернулся и выбежал на улицу.

– Арриан! – крикнул Габриэль. Он хотел последовать за ним, но Пассифей остановил его.

– Не стоит, Габриэль, пусть побудет один. У него разрывается голова от нахлынувшей информации. Оставь его.

– Пассифей, вы намекали мне, что Элис можно вернуть? – напомнил Дэвид.

– Я думаю можно.

– Я хочу знать: как это сделать?

– Идёмте в мой кабинет, нас не должна услышать Исключительная, – Пассифей указал рукой на коридор, ведущий к его кабинету.

Глава 5

Безумный микс воспоминаний, хлынувший на Арриана, опустошал его; причинял невыносимую боль. Чувство стыда, заставляло разочароваться в самом себе всё больше и больше. Это чувство, словно невидимая чёрная рука, припечатывала его к земле, не давая не единого шанса на ретирование. Арриан чувствовал себя мерзко. Неконтролируемое чувство безысходности нарастало с оглушительной скоростью. За то короткое время пока ангел был зачарован, он натворил столько дел, что врата Асааки и Аррурии ему навсегда закрыты. Его цель и стремления снова встать в строй со своими братьями и гордо называться «ангелом» разрушились на мелкие кусочки. Настолько, что даже нет шанса воссоздать их обратно. Свою ссылку он переносил, живя надеждой. Арриан стремился показать себя с лучшей стороны; пытался помочь своим братьям здесь на Земле; пытался доказать братьям, что он осознал всё и впредь не совершит подобного, но эта ведьма испортила всё. Теперь его участь определена: он навсегда останется падшим, и даже права стать человек и закончить свои страдания, у него больше нет. Он будет вечно бродить падшим по Земле в дали от дома и от братьев, которые со временем забудут про него. Вот только ангел позабыл, что наступил на те же грабли дважды. И эта ссылка не стала для него уроком. Вероятно, он сделан из другого теста, раз не может устоять перед смертными женщинами. Врата Аррурии ему закрыты навсегда лишь по его вине, в свою он душу впустил постыдные желания вновь познать из запретных чувств. Любовь к смертной женщине лишила его всякого права. Но, думая, что вечно будет он бродить падшим по Земле – ошибочно: за столь страшные преступления, последуют страшные наказания, а именно смерть, вечная смерть. Арриан никогда не воплотится больше ни ангелом, ни человекам, ни каким-либо другим существом. Его ждёт самая высшая кара на верхнем уровне – вечная смерть. Но он так молод, только начал свой путь… Но даже эти мысли о последствиях не имеют веса по сравнению с тем, что он ощущает, вспоминая последние минуты жизни своего брата Иезекиля, которого он так безжалостно убил. Нет, это хуже смерти, это несравнимо ни с чем: раздирающая боль внутри, которая царапает душу, оставляя глубокие порезы. Лучше бы он навсегда остался тем бесчувственным рабом со стёртой памятью, лишь бы не испытывать эти муки угрызения совести. В том состоянии он мог бы хоть как-то существовать. А сейчас, он не сможет смотреть братьям в глаза, не сможет даже заговорить с ними. Они никогда не простят ему его преступления, никогда не назовут больше «братом». Он стал позором для рода ангелов.

В его упаднические мысли ворвались вспоминания об Элис. Она, словно светлая нимфа, своим ярким светом разгоняла тьму внутри, на время заглушая боль. Её прекрасные зелёные глаза, волнистые рыжие волосы, лучезарная улыбка, словно чары Мерены затмевали все отрицательные мысли так терзающие его душу. Арриан ощутил знакомую теплоту, обволакивающую его душу и тело. Это тепло, словно волшебная нить, которая стягивала бреши, нанесённые болью и терзанием от мук. Элис единственная, кто может успокоить его, кто может излечить его раненую душу. Мысль, что она есть в его жизни, облегчала боль. Но его разум напоминал: век Элис недолог, когда-то его любимая уйдёт. Арриан осознал, что именно эти мысли приносили ещё самую сильную боль. Сейчас, на время, он должен заглушить мысли о своих преступлениях. Он должен вывести на первый план Элис, посвятить всего себя ей, насладиться остатком её жизни. Вот только сейчас это не Элис, а неизвестное существо, захватившее тело любимой, и неизвестно, что оно сделало с ней. Возможно, Элис, как Селена, глубоко запрятана внутри; возможно, мучается от боли и это существо питается ей, а возможно, она уже мертва. Это главное сейчас для Арриана, он должен отпустить всё и направить свой взор лишь на Элис. Он должен спасти её, должен найти способ освободить Элис, а после, он сам позволит братьям отвести его к Стражам. Сейчас, он должен быть рядом с той, кто называет себя Исключительной, помогать ей…

«"Убить людей" Нет, я не могу позволить ей это сделать. Габриэль прав: мы должны бороться с этим существом и не позволить навредить людям. Но тогда может пострадать Элис. Исключительная сказала, что никому не победить её, только Создатель может одолеть её. Абсолют… Нет, он ни за что не убьёт своё создание, тем более, это его воля. Да он даже не допустит нас к себе. Но я знаю одно: я должен быть рядом с Элис. Возможно, она нуждается во мне. Возможно, она видит и слышит меня, и ждёт помощи от меня. Я должен быть рядом, и узнать это. А если Элис уже не будет прежней: ведь захват тела другим существом пагубно сказывается на носителе. Элис непременно изменится. Возможно, она останется такой, как Исключительная: холодная, безэмоциональная и со стёртой памятью. Ну и пусть, это не ослабит мою любовь и желание быть с ней. Я буду с ней рядом, как и она была рядом в трудное время для меня. Элис, ценой своего существования, спасла меня. Возможно, она заключила сделку? Возможно, это происки какого-то лживого демона, который ввёл всех нас в заблуждение? Варро определил бы какого-то из своих. А если это именно его план!? Неспроста он постоянно вертится возле Элис. Если это твои происки, мерзкий демон, не сносить тебе головы, я сам оторву её. Нужно возвращаться и заставить сознаться демона в правде»

****

– Пассифей, скажите, что Элис внутри неё, что есть способ её вернуть, – умолял Дэвид.

– Как я уже говорил: какие-либо сведения, касающиеся Исключительного, мной не были обнаружены. Но я изучал похожих существ, столь древних, как Равновесие. У всех у них, личность обладателя, какое-то время жива, а после, она погибает. Поэтому, я предполагаю, что в случаи с Исключительным всё аналогично. Элис возможно жива, и скрыта внутри.

– Если это так, то нужно найти способ вытащить Элис.

– Парень, это Исключительный, с ним не справиться нам, лишь его Создатель может обуять его… – констатировал Варро, за что получил недовольный взгляд от Дэвида.

– Значит дойдём до этого Абсолюта и потребуем у него сохранить жизнь моей сестре, – заявил Дэвид.

Варро громко засмеялся. – Дэвид, Абсолют – это верховное существо, даже высшие существа не вправе являться к нему!

– Не забывайте, всё происходящее – это желание Абсолюта, – напомнила Маэса. – И как я поняла: он не из добрых.

– Абсолют – создатель Вселенной, а Бог – создатель всего живого во Вселенной. Разница в двух Создателях в том, что Бог привязан к своим созданиям, а Абсолют их терпеть не может. Большинство созданий Бога – это нарушители покоя, они источник Хаоса, не того хаоса, что мы привыкли слышать, а масштабного, охватывающего всю Вселенную. Абсолют любит тишину, лишь в тишине он растворяется в пространстве, прислушивается к пению галактик и других Вселенных. В тишине он находит покой…

– Что значит «пение галактик и Вселенных»? – заинтересовался Дэвид.