Лиса. Путь без права на выбор

Лиса удивленно посмотрела на камень вновь. Без сомнения он был теплым, но самым обыкновенным голышом. Серого цвета, овальной формы он легко и удобно лежал в ее руке.

Лиса положила его на тряпицу. Подождала немного. Подумала, а вдруг ей это показалось. Она ведь мыла пол, руки и нагрелись. А от них нагрелся и камень. Прижав ладонь к щеке, она почувствовала, что рука холодная. Потом потрогала камень. Вроде тоже холодный. Взяла его в руку, прислонила к щеке. Холодный…Нет. Уже нет. Теплеет. Отслонила и вновь принялась разглядывать его. Почудилось, что по серой поверхности пробежала рябь. Лиса встала с пола и подошла к окну. Холодный осенний свет высветлил серую поверхность. Нет. Ничего необычного. Те же прожилки, как и у других камней. И все же он теплый словно…словно живой. Серая поверхность вновь подернулась рябью. Но рассмотреть это Лисе уже не удалось.

Шаги на лестнице отозвались бешеным стуком в сердце девушки. Метнувшись от окна, она быстро, завернув камень в тряпицу, вернула его на место и, схватив тряпку, отчаянно принялась тереть пол. В этот момент дверь открылась, и в комнату вошел постоялец. Тот самый. В старом плаще и странной шляпе. Он возвышался над ней горой. Даже не глядя, она почувствовала, будто туча накрыла небо над ней. Лиса со страхом подняла взгляд на вошедшего. Поля шляпы отбрасывали тень на лицо мужчины, но, тем не менее, черты лица были хорошо ей видны. Правда, смотрела она на него, а у самой сердце из груди так и выпрыгивало.

«Вот сейчас он все поймет и.…» – мысль о том, что будет в этом случае, еще конкретно не сформировалась в ее голове, но это что-то по совершенно непонятной причине вызывало ужас в душе девушки.

Увидев Лису, постоялец нахмурился. Глубокая морщина прорезала его переносицу.

– Я…– промямлила она едва слышным голосом, – я здесь убираюсь, нир.

Глаза постояльца сверкнули, словно уже само обращение, его оскорбило.

– Мне не нужна уборка – голос у мужчины был резким, низким, с хрипотцой. Он помолчал мгновение и уже более спокойно продолжил: – Благодарю. Но больше не нужно.

Его взгляд опустился на злосчастную, все еще торчащую доску в дюйме от коленки Лисы. Затем метнулся на ее лицо. Девушка почувствовала, как краска заливает ее щеки и шею. Она опустила глаза и, пролепетав «Простите», выскочила из комнаты, прихватив тряпку и ведро.

Дверь за ее спиной не торопилась закрываться, и Лиса так и чувствовала, как взгляд постояльца жжёт ей между лопатками.

«Какой ужас, – думала она, торопясь к выходу из дома. – Он узнал! Он точно все понял! Какая же ты любопытная, хуже кошки. И что тебе стоило сразу вернуть все на место? Ведь ничего незаконного там не было». Она торопилась унести ноги подальше от комнат, мелкими шагами измеряя коридор, и заодно старалась не разлить воду из ведра, а спокойно и по возможности быстро вылить ее в уличную сточную канаву.

Открыв дверь, Лиса попала прямо в руки входившего Валена. Вода тут же плеснула на пол, брызгами украсив его запыленные сапоги. Молодой человек придержал девушку на месте и улыбнулся.

– Эй, Лиса, куда так спешишь? Решила вымыть меня прямо на пороге? – он покачал головой. – Да и я хорош. Прости, после дежурства совсем сплю на ходу.

– Простите нир Вален, – совсем сконфузилась девушка. – Я не хотела….

– Да ты что, это я виноват, – лейтенант внимательно посмотрел на нее, отметив покрасневшие щеки. – Что-то случилось?

– Нет. Нет. – уверила его Лиса, тряся головой. – Все в порядке.

Она глубоко вдохнула и заставила себя улыбнуться.

– Правда. Все хорошо. Проходите, все уже верно ждут Вас к завтраку.

– А что же ты? – удивился он.

– Да, да, я тоже сейчас. Разберусь только вот с этим. – она кивнула на ведро.

– Уверена, что справишься? – он стянул с крючка у двери теплый Лисин платок и накинул ей на плечи. – Так теплее будет.

Лиса кивнула и Вален придержал ей дверь, позволяя спокойно пройти, никого больше не обрызгав.

Вылив ведро в сточную канаву, Лиса поежилась от холода, закуталась в платок и все же села на минутку на крыльцо. Нужно было привести мысли в порядок пока она не попала под взгляды семейства Эйс. Девушка улыбнулась. Семья Эйс была дорога ей. Все они. Ведь другой у нее больше не было. А они были так добры, что приютили, приняли сироту, пусть даже и дочь подруги хозяйки дома, но все же.

«Вот уже пять лет как нет мамы». – Лиса вздохнула, чувствуя, как пальцы на руках облизывает холодный ветер. Она подышала в сложенные лодочкой ладони.

Не об этом она хотела подумать ведь. А о камне. Что это за камень такой? Артефакт? Возможно, но она не слышала о живых артефактах. Нужно будет спросить у нира Лерелия. Лиса вновь вспомнила строгое лицо постояльца. А ведь он словно испугался, когда подумал, что она нашла спрятанный им камень. Зачем вообще прятать что-то, если оно не ценное? Может камень чем-то ценен лишь для постояльца? Вот если бы клятая находка лежала на комоде, ей бы даже в голову не пришло ее взять. Камень и камень, мало ли у людей причуд? А теперь…Лиса вздохнула.

– Ну, – спросила она у ведра, – и что теперь делать? Попробуй я рассказать обо всем ниру Морису – поднимет на смех. И потом еще месяц я буду прекрасной темой для шуток. Вален и того хуже. Он и так смотрит на меня, как на глупую девчонку, уж если я ему скажу про камень….

Лиса покачала головой. «Надо постараться забыть. Не было ничего, и все тут», – подумала она. В это мгновение дверь приоткрылась, и на крыльцо выглянула Юма.

– Лиса, ты идешь? Вот, бедовая голова, замерзнешь же. – посетовала та, вытаращив глаза на сидящую на крыльце в обнимку с ведром Лису. – Устала?

– Да, нет. – Лиса тоже взглянула на ведро и улыбнулась. – Ну, не очень.

– Тогда пошли завтракать. Все тебя ждут. Булочки получились прямо как у матушки. А ты так и не пришла их попробовать. – затараторила сестра. – Вот как хочешь, а три штуки ты съесть обязана.

Юма шла рядом с Лисой по коридору и не замечала, как та кивает ей в ответ лишь по привычке. Мыслями Лиса была все ещё в комнате постояльца.

Глава 2

Завтрак в семье нира Мориса всегда проходил шумно и весело. Это был единственный раз за день, когда вся семья собиралась вместе. Вален всегда подначивал Юму, Трейс шутил и пытался казаться взрослым, Юма кипятилась и выдавала эпитеты в адрес Трейса. Нирра Альма была спокойна и рассудительна, как всегда. Нир Морис витал в своих мыслях о будущем дне, а Лиса просто наблюдала и радовалась теплу, царящему в доме. Словом, все было как нужно, как должно быть. Когда же у Валена было дежурство, как вчера, к примеру, семья завтракала без него. Но и тогда менее шумным завтрак не был. Разве что более «детским», что ли. Вален, будучи лейтенантом городской стражи крепости, весьма четко разделял детские игры и взрослые разговоры, но участвовал и в том, и в другом понемногу. Дежурства старшему сыну нира Мориса выпадали ровно два раза в седмицу, а посему семейные завтраки в полном составе являлись уже сложившейся традицией. Обедали в семье девочки, мальчики и родители в разное время, а уж ужин и вовсе приходился у каждого в свой час. Вся семья занималась «трактирными» делами и дела сии не заканчивались даже с заходом солнца.

Нирра Альма создавала уют в доме и являлась тем самым «клеем», на котором держалась вся семья. Ее обходительность, умение сгладить острые углы всегда являлись примером для девочек и маяком для мальчиков. В одном она была несгибаема: девочкам никогда не дозволялось служить подавальщицами в трактире. Они могли убираться, мыть посуду, выполнять чёрную работу, но посетителям в трактире еду подносили наемные девушки. И сделано это было не столько во избежание нежелательных случаев, сколько с целью составления благоприятной репутации девочек, способной впоследствии сыграть не последнюю роль при выборе супруга.

Тема замужества и женитьбы являлась довольно частой за завтраком. Нир Морис любил процитировать какого-то давным-давно почившего лодочника, неизвестно при каких обстоятельствах сказавшего: «Брак – это долгое плавание в тесной каюте посреди бушующего моря». И после этой цитаты глава семейства неизменно смотрел на супругу таким нежным взглядом, что девочки тайно вздыхали, надеясь найти такой же взгляд в своей жизни.

Для Лисы завтрак был отдушиной. Она любила понаблюдать за семейством или же помечтать о чем- то своём, сокровенном, о чем невозможно тихонько помечтать наедине с вечно шумной Юмой. И сегодня, когда нирра Альма спросила: «Девочка, с тобой все в порядке?», Лиса поняла, что все уже давно пьют чай, в то время как она все ещё ковыряет ложкой в тарелке с кашей. Вопрос был ей задан, видно, не в первый раз, так как Трейс уже во всю хохотал, а Юма пыхтела как разъяренный бык, глядя на младшего брата.

Вален лукаво улыбнулся и сказал, заговорщицки понизив голос до громкого шепота:

– По-моему Лиса влюбилась.

– Вален! – бык по имени Юма сорвался с привязи. – Как ты можешь?

Лейтенант пожал плечами, намазывая масло на булочку.

– А что прикажешь ещё думать? Посмотри, у неё и щеки покраснели.

Юма тут же перевела взгляд на сестру.

– Конечно покраснели, – не сдалась она, заметив, что брат прав. – Ты же не о себе сейчас это сказал, а о ней. Да Лиса не успевает взгляд поднять, все время что-то делает. В кого же ей, по-твоему, влюбляться? В ведро? А вот тебя, между прочим, в прошлое воскресенье видели с дочкой капитана Гаррета.

Юма наконец замолчала, довольная видом покрасневших щёк теперь уже у братьев. Трейс, сообразивший, что не стоило выдавать этот «страшный» секрет болтушке Юме, сейчас вовсю пытался слиться со столом, ну или со стулом на крайний случай.

– Думаю, главное, что капитан ещё не в курсе. – метко заметил нир Морис.

Нирра Альма лишь вздохнула и погладила по руке старшего сына, а следом за этим неодобрительно покачала головой, глядя на Юму.

В общем, завтрак удался. Вален отправился спать, пообещав отцу после отвести лошадей на перековку к соседу – ниру Лимасу. А нирра Альма предупредила, что намеревается сегодня отправиться выбирать новые занавески, запланированные ещё в прошлом месяце. Юма, Лиса и Трейс остались на семейной кухне, где проходил завтрак. Девушки занялись посудой. Трейс же, безуспешно попытавшись ещё раз поддеть Лису, убежал кормить лошадей.

– Какие же глупости приходят мужчинам в голову. – заметила Юма, глядя как Лиса достаёт подносы. Кормить постояльцев было обязанностью девушек. В этом нирра Альма все же сделала исключение. Потому как: «Постояльцы – люди более «надежные» нежели посетители трактира». «И более состоятельные» – тихонько добавила Юма на ушко сестре.

– Я не обиделась на Валена, если ты переживаешь. – ответила Лиса.

– Конечно, кто же обижается на сущую глупость! Ты влюбилась. Да в кого тут влюбляться?! – Юма в сердцах махнула ложками, изображая, видимо, где это «тут». Ложки вылетели и звенящим водопадом приземлились на пол. Девушки принялись тут же их собирать, при этом Юма бурчала, что «в этом районе вообще некого встретить кроме лодочников».